Познакомился я с ней в переполненном трамвае. Был час пик. Желающих ехать было много. Я всегда старался войти в вагон вслед за какой-нибудь приятной женщиной.
Видеть впереди себя мужчину — вещь для меня не из приятных. Другое дело женщину, да еще с упругим задом. Мне повезло и я заскочил в вагон вслед за симпатичной девушкой. Сзади всё напирали, а впереди почти никто не сходил. Я уцепился за поручни, но удерживаться от контакта с задом девушки не получалось.
Чувствуя самку член стал набухать. Можно было засунуть его за пояс. Но делать этого я не стал. Когда сзади надавили посильнее, мой малыш уперся в промежность между булочками моей спутницы. Через тонкое платье и такие же тонкие летние брюки я чувствовал волнующую упругость ее попки.
Должен признаться, что я женофил до последней клеточки моего тела. Я люблю всех женщин и особенно тех, которые удовлетворяют моим минимальным требованиям: узкая талия и плечи, небольшие груди с торчащими вперед небольшими сосками, можно небольшой животик; но самое главное-это полные, стройные ножки, плавно переходящие в умеренно широкие бедра, и упругие круглые ягодицы с чистой, нежной, бархатной кожей.
Такие женщины особенно притягательно смотрятся на высоких каблуках-шпильках. Когда они идут, плавно покачивая бедрами и сексуально поигрывая булочками попки, не каждый удержится, чтобы не посмотреть пристально им вслед, раздевая глазами.
Моя спутница удовлетворяла, насколько я успел рассмотреть при посадке в вагон, всем моим требованиям. Вагон между тем покачивало на рельсах и мой малыш покачивался в такт между ее булочками. Ушки у девушки порозовели, но она не отстранялась, а, наоборот, я почувствовал, как она стала сжимать булочками мой член и теснее прижиматься к моему лобку. — Значит ей тоже нравится, — мелькнула у меня приятная мысль. — Нет, ее нужно обязательно затащить в постель, — решил я бесповоротно. Я нравился женщинам, Практически две трети из них я мог снять без особых усилий. Многие просто липли ко мне.
— И, где же мы сходим? — начал я атаку, наклонившись к ее маленькому розовому ушку.
— Не знаю, где сходите вы, а я через две остановки — ответила она приятным грудным голосом, в котором чувствовалось легкое возбуждение.
И хотя мне нужно было ехать дальше, я сошел вместе с ней. Остальное было делом техники. Ее звали Маша, меня Саша.
Два дня мы встречались, целовались и зажимались в каких-то темных парадных, а на третий день оказались неожиданно в моей постели. Она мне начинала нравиться по-настоящему. Кроме красивой внешности и обворожительной фигуры она обладала удивительно мягким и открытым характером. Когда я задавал какой-нибудь нетривиальный вопрос, она сначала смотрела на меня с этакой хитрецой, не подначиваю ли я ее, затем, убедившись в моей искренности, хмурила бровки, а когда находила ответ, глаза ее широко округлялись, на лице появлялясь светлая такая улыбка, и она отвечала как школьница без запинки, гордо при этом посматривая на меня. Этим она меня умиляла до глубины души.
В ее отсутствие я уже начинал скучать, чего раньше со мной с другими женщинами не замечалось. Я все время думал о ней. А ведь это первые признаки влюбленности. Я ей тоже нравился. Я это чувствовал по ее пристальным, изучающим взглядам, которые она бросала на меня исподтишка.
Маша жила с тетушкой, А две женщины в одной кухне — это конец света. И до работы ей было далековато. А мой дом располагался почти рядом с ее фирмой. Чтобы видеть ее каждый день, я предложил какое-то время пожить вместе, благо квартира моя была неприлично большой... Поколебавшись ровно секунду, Маша обняла меня и крепко поцеловала. Вопрос был решен.
Казалось бы, что все идет хорошо, лучшего и не пожелаешь. Но было одно «но» и очень неприятное. У меня была, не знаю, то ли наследственная, то ли как осложнение от какой-то болезни, патологическая сексуальная возбудимость. И никакие средства не помогали. При половой связи с женщинами я не мог выдержать положенные по статистике хотя бы семь минут, и все заканчивалось позорно значительно раньше. Мне неприятно было осознавать, но я не удовлетворял женщин. Они поэтому, как легко появлялись в моей жизни, так же легко исчезали, оставляя после себя разве что фотографии. Но пока, с ветром в голове, я не очень то горевал по этому поводу, Женщин много и я старался не пропустить ни одной юбки. Для меня главным были победы, а не участие, в противоположность спортсменам.
Мужская половина человечества, по моим наблюдениям, делится на три группы. Небольшая, но мощная группа мачо. У них не члены, а биты. По отношению к женщинам они все садисты. Любят, когда телки, так они называют женщин, со сладострастными животными криками и стонами извиваются на их дубинках. Женщины для них — жертвы, рабыни, мазохистки в общем. По школьной терминологии мачо отличники.
Ко второй, значительно более многочисленной группе двоечников, относятся те, кто, по разным причинам, не могут дать женщинам истинное наслаждение в постели.
Ну а к третьей группе относятся все остальные, хорошисты и троечники, так сказать. Но в последние десятилетия их армия катастрофически редеет, пополняя ряды двоечников. И причинами этого являются пьянство, наркотики, венерические болезни, спид, экология, скудное питание и многое другое. Но не о них речь. Речь о двоечниках.
Двоечники не в состаянии ощутить всю глубину страсти настоящего секса, но очень этого хотят и поэтому страдают. Из этой ситуации два выхода. Заочный, так сказать, способ — это возбуждаться при просмотре порнороликов, которых в Интернете немеряно. Но это всё без осязания, обоняния и без сопричастности. Это телестрасть, по современной терминологии.
Второй, очный способ, — это воплощение заочного способа в жизнь, это живое участие в половых играх мачо с красивой сексуальной самкой. Касаться их возбужденных тел, их половых органов руками, глазами, языком, буквально всеми нервными окончаниями; впитывать в себя великую тайну человеческого совокупления, слушать их сладострастное дыхание, стоны вожделения и неги; превращаться для них в незаметную вещь, простыню или матрац так, чтобы они не замечали тебя вовсе и отдавались друг другу прямо на тебе; становиться их покорным сексуальным рабом и исполнять любые извращенные желания самки. Только при этом тебя сможет коснуться обжигающее пламя страсти настоящего секса.
И вот сижу я, двоечник, как-то дома, размышляя обо всем этом, смотрю по Интернету ролик на эту тему и подрачиваю малыша. Увлекся, естественно, и очнулся только, когда на плече почувствовал чьи-то руки. Это была Маша. — А ты, дорогой, как я посмотрю, непрочь поменяться местами с тем счастливчиком, который в ногах у любовников отлизывает и отсасывает их половые органы, — саркастически и даже с какой-то радостью прошептала мне на ухо Маша. Я, как ошпаренный, выбежал в другую комнату. К этой теме мы больше не возвращались.
Примерно через месяц руководство решило послать меня на недельку в другой город на курсы повышения квалификации. Решили, что Маша останется на это время у меня, будет кормить нашего котенка и не приводить, шутка, любовников.
— Запомни, родной, что бы не случилось, я тебя очень люблю. Я хочу выйти за тебя замуж. Ты добрый, чуткий, ты тоже любишь меня, я это знаю. Ты богатый, наконец. И, если у нас будут дети, не будет проблем с их воспитанием. — с этими словами Маша несколько раз меня поцеловала.
— Хоронит она нашу любоь — промелькнуло острой болью у меня в голове. — уйдет она, как уходили другие и фотографии даже не оставит — . Но я отмахнул от себя эту мысль, натянул на лицо подобие улыбки и укатил на вокзал.
Три дня мы занимались, превратившись вдруг в студентов, а на субботу и воскресенье нам неожиданно предложили отдохнуть по случаю очередного праздника. Делать нечего, сел на вечерний поезд и раненько утром был уже в родном городе. Маше я не звонил, хотел сделать сюрприз.Захожу тихонько в квартиру. В гостиной окна были занавешены и стоял полумрак.
— Не буду тревожить Машу, — думаю — лягу в гостиной на диване.
Маша в выходные любила поваляться в постельке подольше. Раделся до трусов и пошел в ванную привести себя в порядок после дороги. Возвращаюсь после ванны в гостиную. Поднялось солнце и в комнате стало светлее. Вдруг спотыкаюсь обо что-то. Смотрю чьи-то туфли, явно не мои. Дальше больше. На кресле лежат брюки и рубашка, тоже не мои.
— Ну — думаю — хотел Маше сюрприз сделать, а она мне уже и рога приготовила.
На цыпочках пробираюсь в спальню. О, боже! Чуть в глазах не потемнело. На моей родной кровати лежит какой-то мачо с битой между ног, а рядом, вся раскинувшись, моя Машенька. Оба в чем мать родила. Видимо утомились от ночных утех и теперь крепко спали.
Первым моим порывом было устроить им тут Перл-Харбор, попросту говоря показать кузькину мать. Вообще-то я только с женщинами был мягкотелым и покладистым, С представителями же своего пола достаточно жесток и этому мачо мало бы не показалось, да и Машка заработала бы на орехи.
Вдруг Маша зашевелилась и открыла глаза. С постели ее как ветром сдуло. В глазах страх и немой вопрос. Оправдываться не было смысла.
— Шалава! — начал я закипать как чайник — что же ты делаешь, ведь я тебя люблю — .
Маша, помня, что лучшей защитой является нападение, вдруг мгновенно преобразилась. Страх в глазах пропал, вспыхнули властные искорки, грудь гордо устремилась вперед. Она даже подбоченилась, как это делают бабы на базаре во время ссоры, и пошла в наступление.
— Да привела любовника и приводить буду. Ты сам во всем виноват и знаешь это не хуже меня. Ты не можешь удовлетворять меня. Ты знаешь хоть, какого цвета волосы на моем лобке? — Машу понесло — кинешь палку, отвернешься и храпишь. А я что, на стену должна лезть? Ты кроме губ никуда меня не целовал. Я не ухожу от тебя потому, что жалею тебя, дурачка. Но если ты подымешь тут бурю в стакане, мне придется уйти и навсегда.
Маша сняла руки с бедер и уже спокойным голосом продолжала:
— У тебя сейчас два варианта: или мы расстаемся или ты разрешаешь мне трахаться с другими и остаться с тобой, чего я хочу и сама.
Войти
Скачать рассказ
Скачать как JAR (JAVA-книга)
Как я попробовал в попку
@eromo_org