20.30. Вика.
Весна. Вечер... Странное состояние между усталостью и сном; время, когда один мир сменяется другим — более манящим, праздничным, не-будничным, с небрежно наброшенным на плечи флёром таинственности... обманчивым...
Город... Странный живой и вечно живущий, непобедимый никакими бактериями и болезнями организм, разлагающийся, но живучий, словно Дункан Маклауд; днём — работающий, вечером — притаившийся, чего-то ждущий, ночью — дождавшийся и наслаждающийся, словно в последний день своей жизни... Привыкший к дневному свету глаз воспринимает загорающиеся фонари, окна, фары машин как что-то резкое, чересчур нарядное... Круговорот.
Дом... Обычная панельная многоэтажка в не самом престижном районе, сверху и издали похожая на пришвартованный «Титаник» — в паутине спутниковых тарелок, в зажигающихся по очереди уютных окнах, за которыми — своя жизнь, недоступная глазу и пониманию, но так провоцирующая на вуайеризм и фантазии...
Квартира... Примерно в середине дома, ничем не примечательная «однушка» с небольшой уютной кухней и нишей в стене — по последней моде застройщиков, — которую по желанию можно превратить в гардероб, спальню, компьютерную, во-что-угодно...
Комната. Девушка. Одна.
Она только что вышла из душа; длинные, до лопаток мокрые роскошные чёрные волосы под светом люстры угольно блестят, отливая «чёрным золотом», похожие на расправленные крылья вот-вот готовящейся взлететь красивой, гордой и самоуверенной птицы. Полностью обнажённая, она сидит на кровати, спиной к двери из коридора в комнату, подогнув под себя так красиво контрастирующую с её волосами белоснежную ногу; расчёсывается, не глядя в зеркало, встроенное в шифоньер.
Мельком, время от времени, она бросает взгляд на смартфон, на экране которого регулярно вспыхивают подсвеченные синим новые сообщения от её виртуальных друзей по перепискам — она в «он-лайне». С каждой минутой сообщений становится всё больше — она популярна на том ресурсе, где «висит» её анкета. Иногда девушка берёт смартфон и пробегает сообщения глазами; улыбается — то глазами, то ртом, — кое-кому отвечает...
Одному из таких счастливчиков она, с минуту подумав, пишет:
« Пойду сегодня в клуб. Сниму девочку. Так ласки хочется, нежности...)))»
Через минуту приходит ответ — восхищённый смайлик-поцелуй и подпись: «Ты прям как мужчина...»
Она, слегка задумавшись о своём (фигура напрягается, как бы в ожидании удара), быстро набирает и посылает ответ, сопроводив его ответным смайликом, так разнящимся с грустным, почти личным содержанием:
«Когда вокруг одни мужчины, иногда забываешь о том, что ты — женщина...»
Появись это сообщение на каком-нибудь интернет-форуме, оно бы обязательно собрало десятки, если не сотни неистовых «лайков». Но девушка — всего лишь в вечернем чате, поэтому вместо форумных восторженных оповещений ей приходит ответное сообщение с очередным комплиментом — на сей раз её уму и оригинальному взгляду на жизнь. Затем следует вопрос:
«Вика, у тебя всегда так легко получается с девушками... Скажи, как ты знакомишься, как ты понимаешь, что она сегодня готова стать твоей?»
Она запрокидывает голову — волосы мягко, почти интимно скользят по спине, словно руки будущей любовницы — и беззвучно, озорно смеётся, полузакрыв глаза — иногда её забавляет наивность виртуального поклонника. Отсмеявшись, она набирает ответ — словно по вдохновению:
«Малыш, это всегда видно)))...»
Разговор для неё окончен; пора собираться.
Девушка встаёт — словно Афродита, вышедшая из морской пены. Со стороны улицы на фоне бордовых штор силуэт её тела в сочетании с сохнущими волосами смотрится, наверно, очень волнительно и возбуждающе. Но она об этом не думает — да и нечего стесняться. Молодая, красивая, любит себя и своё тело — к чему смущение?
Она подходит к зеркальному шифоньеру, открывает дверцу, выбирает себе наряд. Сегодня она должна быть соблазняющей, но стильной — ей не надо махать красной тряпкой перед мужским полом, чтоб на неё набросились все изголодавшиеся по свежему сочному телу мужчины. Ей сегодня нужно другое...
И через полчаса из зеркала на неё смотрит не Афродита, а Диана-охотница.
Высокая — вровень с зеркалом. Стройная, изящно и пропорционально сложенная. Высокий умный лоб, зелёные глаза, умеющие гореть разным огнём — тёплым и обжигающим, — умеющие смотреть ласково и насмешливо, нежно и язвительно. Правильной формы лицо, маленький, чуть вздёрнутый непослушно носик. Небольшие, но полные губы, знающие вкус самых разных поцелуев и умеющие дарить самые разнообразные ласки. Изящная шея. Маленькие ушки с еле заметными серёжками. Высокая дерзкая грудь с острыми небольшими сосочками-вишенками, плоский живот. Длинные ноги. На ней — белый обтягивающий топик и белая же, длинная, почти до пят юбка с вырезом до бедра. На запястье — пара браслетов. На ножке — еле заметный ножной браслет. Минимум маникюра — он только обозначен нежно-розовым, почти перламутровым цветом. Минимум помады — только подчеркнуть контур губ. Минимум теней — лишь усилить загадочность длинных ресниц.
И самое главное — без белья.
Она оглядывает себя в зеркало. Вроде всё в порядке... но какой-то детали, какой-то мелочи всё равно не хватает... С минуту подумав, девушка подходит к прикроватной тумбочке, достаёт из лежащего на ней дорожного несессера небольшой золотой кулон на длинной цепочке; держа на ладони, разглядывает его нежно, почти благоговейно; губы еле подрагивают — то ли шепчут нечто, не предназначенное для посторонних ушей, то ли сдерживают непрошеные слёзы... Наконец, встряхнув головой, она надевает кулон. Снова — к зеркалу. Всё — образ готов.
Ещё несколько минут — и она обувает чёрные туфли на высоком каблуке, берёт неброскую маленькую сумочку, последний раз смотрит на себя в зеркало, довольно и чуть высокомерно улыбается контрасту и выходит в подъезд.
Щёлкает замок. Ключ отправляется в сумочку.
Хищница вышла на охоту.
22. 00.
***
20. 30. Ира.
— Саша, ты скоро будешь?
Тихий голос — она не умеет кричать, не так воспитана. Но в нём внимательный слушатель услышит вибрирующие, готовые прорваться наружу слёзы. Правда, её собеседник вряд ли относится к таким слушателям.
— Котик, прости, — слышит она сочный уверенный голос мужчины без капли раскаяния. — Я всё помню, но у меня очень важная деловая встреча. От неё зависит наше будущее. Я поздно буду, за полночь. Не обижайся.
— Ну как «не обижайся», Саш? Ну... ну как же?... — Она не кричит; её вопросы больше похожи на недоумение маленькой девочки, которую поставили в угол и не объяснили, за что. — Мы с тобою уже два года нигде не были. Ты всегда, всё время занят. А у нас такой повод — сам ведь знаешь... Разве нельзя было все встречи отменить? Один день — я просила всего один день для нас...
— Зайка, не истери. — Голос мужчины становится нетерпелив. — Сегодня, завтра... какая разница? Будет тебе ресторан, будут тебе и ужин, и танцы до утра... всё будет. Но мы живём с моего бизнеса, сколько раз тебе это говорить? Мы всюду будем, всюду сходим, ну получилось у меня так сегодня. Ты получила цветы?
Молодая женщина бросает взгляд на огромную корзину «Ванды» — её любимого сорта орхидей.
— Получила, — говорит она. — Спасибо тебе. Очень красивый букет. Но... Саш, зачем мне такие цветы, если тебя нет рядом?
— Зая, я прошу тебя, в самом деле... — Краски нетерпения в мужском голосе — всё гуще, к нему примешивается оттенок скуки. — Тебе скучно дома? Ну посиди с подругами, сходи с ними куда-нибудь... Ну я, правда, занят. Всё, целую, пока...
— При чём здесь... — начинает было она, но её собеседником уже становятся гудки.
Она вздыхает, выключает телефон и с досадой кидает его, ставшим внезапно ненавистным, в угол дивана; несколько минут сидит, подобрав ноги, уставившись в стену. В голове всё ещё вертится неоконченный разговор, проскакивают невысказанные слова, которые,может, заставили бы его всё бросить, приехать домой, побыть с ней, пойти с ней... «размечталась! Дело превыше всего!» — тут же передразнивает её надежды бесёнок цинизма. Подруги... Да какое отношение эти подруги имеют к их дню? Даже вечно язвительная Лизка, которая их когда-то и познакомила — она-то здесь при чём? Она и так ей когда-то неплохо проставилась — якобы за сводничество...
И ведь он наверняка врёт. Ну не может быть такого, чтобы за один день всё резко поменялось! Она, конечно, далека от всех этих дел Большого Бизнеса и не вникает во всякие его нюансы — ей и своей работы хватает, — но ведь ещё вчера всё было так замечательно, обо всём ведь договорились, всё решили... И — всё, как всегда, как все последние два года, с тех пор, как у него всё наладилось: почти каждую ночь — звонки, после которых он куда-то мчится, друзья, ставшие партнёрами, дела, бизнес, встречи — то формальные, то неформальные, то с запахом дорогого алкоголя, то с плохо вытертой помадой на рубашке, которую она старается не замечать, брезгливо бросая его вещи в машинку...
Он сам хоть помнит, когда и куда они в последний раз ходили вместе?..
«Ванда»... Он хотел откупиться «Вандой»... Небось заказал её за неделю — в нашем городе такого с бухты-барахты не купишь. То есть, он заранее знал, что сегодня ничего не будет?... Ненавижу...
К чёрту: «балу — быть!» И на этом балу она не будет выглядеть Золушкой — она будет королевой! Неважно, что не будет зрителей — нет, они-то, конечно, будут, но — не те... Важно то, что она будет себя так чувствовать.
Так... Что пристало надеть королеве по случаю её вынужденного одиночества?
Лифчик-стринги — классический вариант. Чёрное кружевное платье до колен с воротником-бархоткой и кружевной же белой подкладкой. Туфли-шпильки. Русые волосы — в незатейливую причёску. Немного подкраситься. Подвести глаза...
Всё?..
Она с некоторым сомнением смотрит на предательски желтеющее обручальное кольцо — снять?... Если она его сейчас снимет... готова ли она к тому, что может произойти? —
«Так это может произойти и с кольцом... « —
«А обязательно ли это должно произойти?» —
«Смотря, чего ты хочешь на самом деле...»
Раздумывая, она смотрит на себя