Госпожа Олеся. Трудные переговоры. Часть 1 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Эта история произошла около 10 лет назад, когда я, свежий выпускник не самого плохого московского ВУЗа устроился на свою первую работу по специальности. Фирма была небольшая, и занималась тем, что возила продукты фэшн-индустрии («тряпки и тапки», как говорил я про себя) из Западной Европы, в основном из Италии. Работа была нервная, было много «головняков» и с таможней, и с московской розницей, и с европейскими партнёрами, но не в этом суть.
Когда я пришёл на собеседование, его проводила молодая и привлекательная женщина, которой я на глазок дал лет этак 28—31. Она была директором и со-владелицей фирмы, вторая половина, как я узнал потом, принадлежала через цепочку подставных лиц какому-то крупному чину, поэтому многие наши проблемы удавалось решить «малой кровью».
Меня провели в просторную и светлую переговорную, в центре которой стоял массивный стол красного дерева, с резными ножками, инкрустированными бронзовыми вставками, по четыре вставки на каждой из восьми ножек стола заканчивались бронзовыми полукольцами, размером с половину московской баранки. «Какой богатый, но какой уёбищный дизайн,» — подумал я, — «наверное, это для того, чтобы грузчики могли затащить эту тяжесть сюда через окно, забыли снять». С истинным назначением этих девайсов я познакомился спустя несколько месяцев, причём при не очень благоприятных для меня обстоятельствах.
Директора звали Олеся Эдуардовна Абрамцева. Роста она была среднего, брюнетка, с чувственными, хорошо очерченными губами, карими глазами, небольшим, чуть вздёрнутым носиком и с милыми ямочками на щёчках, когда улыбалась. Простое бело платье хорошо смотрелось на ухоженной, загорелой коже, подчёркивая объёмную, но упругую грудь.
«Интересно, берёт ли она в рот?» — мелькнуло у меня в голове, — «может быть, мне удастся её качественно выебать, а она за это выпишет мне премию, хе-хе». Время показало, как жестоко я ошибался, но сейчас мой член напрягся, сильно подперев молнию джинсов, а на промежности предательски выступила маленькая, но очень заметная на голубой тонкой ткани капля. Я быстро сел в кресло и сделал глубокий вдох.
Собеседование сразу пошло не так, как я рассчитывал. Она сразу стала задавать именно те вопросы, на которые у меня не было «правильных» ответов. Опыта работы по специальности нет, оценки в дипломе неплохие, но и не идеальные, да, был 1 раз отчислен, но ведь восстановился! Олеся Эуардовна закончила общение стандартной фразой «спасибо, мы вам перезвоним». «Опять облом,» — подумал я, — «ну и хуй с ним, а, точнее, с ней».
Но тут произошло неожиданное. Вставая, чтобы попрощаться со мной, Олеся Эдуардовна рукой случайно смахнула на пол стаканчик с карандашами и ручками, которые, подпрыгивая, раскатились вокруг. Сам не знаю почему, но я мгновенно очутился на полу, встал на колени и стал энергично подбирать всё это. В двадцати сантиметрах от моего носа маячили ступни Олеги Эдуардовны, обутые в кожаные белые сандалии на невысокой платформе. Ногти на ногах были покрашены кричащим ярко-красным лаком, который не слишком-то хорошо гармонировал с её общим, по-деловому сдержанным, стилем. Олеся Эдуардовна стояла молча, подбирая карандаши, я не мог видеть, куда направлен её взор, но мне казалось, что она смотрит на мои ягодицы, активно двигающиеся во время моей лихорадочной суеты на полу.
Голову я не поднимал, потому что в таком случае невольно заглянул директорше под юбку. «А почему, собственно, нет?» — прошептал мне гаденький внутренний голос, — «если она тебя всё равно не взяла на работу, то хоть зацени фактуру её трусиков! А вдруг там стринги?! Интересно, она давно брила пелотку?!». Тем не менее, я сдержался, и поднялся с колен, как бы случайно отвернув лицо к стенке. По её глазам я понял, что жест был оценен положительно.
«Хотя постойте!» — сказала она, — «вижу, что вы инициативный и энергичный, это важно для нашей фирмы. Если вы позволите, я задам вам ещё несколько вопросов». Уже на следующий день я вышел на работу.
У меня шёл испытательный срок, работа давалась, но ценой больших усилий. Девушки у меня тогда не было, я жил один в маленькой съёмной квартире в Беляево. Иногда после работы не было желания даже подрочить, что меня настораживало и напрягало. Коллектив был хороший, небольшой — около 10 человек. Отношения заладились со всеми, кроме Владислава — 30-летнего красавца-брюнета («и почему все бабы западают на таких вот пидорюг») думал я, и секретарши нашего босса — Лены, которая по непонятной мне причине смотрела на меня недовольно, свирепо и в то же время грустно и с недоумением.
Вообще коллеги вели себя со мной дружелюбно, но немного странно. Иногда они внезапно прерывали разговор, когда я приближался или входил в комнату. Иногда бросали на меня многозначительные взгляды и кивали, бормоча что-то вроде: «Коля ведь у нас ещё не... Он ведь на испытательном сроке». Но я не парился по этому поводу.
Олеся Эдуардовна относилась ко мне как-то странно. Обычное ровное, деловое отношение вдруг сменялось приступами гнева и претензиями на повышенном тоне. «Все бабы — суки», — успокаивал я себя после таких вот выволочек, — «ПМС у неё там, или хахаль ночью не доебал, гы-гы». И становилось полегче.
Мой испытательный срок приближался к концу, и наша фирма выходила на крупную сделку с крупной итальянской фирмой «Мрацционни». Через пару дней в Москву на заключение контракта должен был прилететь её владелец и директор Энрико Мрацционни. На фотографиях он выглядел как породистый и кудрявый типичный итальянец, единственное, что смущало, это нестираемая печать порочности в его глазах, которую не могли скрыть ни шмотки (а одевался он только в вещи своей фирмы), ни аксессуары. Энрико был давним партнёром фирмы Олеси Эдуардовны, и на кухне шептались, что не только по бизнесу.
Документов нужно было готовить много, я засиделся в офисе до 22 часов. Олеся Эдуардовна сказала, что сама не уйдёт домой, пока самостоятельно всё не проверит. Я принёс папку с документами в кабинет, передал ей. Присесть мне Олеся Эдуардовна не предложила. Она медленно листала папку, внимательно проверяя все подготовленные мной бумаги. Я стоял навытяжку в полуметре о неё, и у меня появились сразу два нехороших предчувствия: что я сделал что-то неправильно, и что я нарвусь на очередную истеричную выволочку.
«Так, когда у тебя заканчивается испытательный срок?» — спросила Олеся Эдуардовна. «Через две недели,» — ответил я.
— Поздравляю, ты его не прошёл! Завтра утром положишь мне на стол заявление, или я тебя официально уволю тебя по статье!
— Но почему?! — у меня в горле встал комок — тут всё правильно!
— Ничего. Не. Правильно! — отчеканила она: «В спецификациях ты перепутал весь ассортимент, оставил условие о предоплате, хотя я говорила тебе, что завтра я вытяну у этого кровопийцы отсрочку, ты даже умудрился ИНН нашей компании указать с ошибкой. Всё, уволен, пошёл вон, я закончу всё сама».
— Но я...
— Я же сказала тебе, ВОН!
Неожиданно, она выскочила из-за стола, и, потрясая папкой, налетела на меня.Эдуардовна, я просто...
— Значит так, Коля, если ты кончил, значит, наверное, ты хотел меня изнасиловать, и я это без последствий не оставлю. Ну а если ты описался, тогда ты должен продолжить это до конца, одно из двух. Выбирай.
Я понимал, куда она клонит, и выбора не было. Пописать себе в штаны из эрегированного члена вовсе не просто. Во-первых, физиология, а во-вторых — сильный психологический блок, заложенный в нас с самого детства.
Я молча закрыл глаза, и постарался расслабиться представить себе быстрый весенний ручек или фонтанчик. Секунд через двадцать у меня по левой ноге начало расползаться большое мокрое пятно.
— Да, значит, всё-таки описался. Нельзя ходить на работу в мокрых штанах, молодой человек! Быстро всё снял!
Я скинул мокрые штаны и трусы, вытер второй, сухой штаниной мокрую ногу. Олеся Эдуардовна открыла ящик письменного стола, и бросила мне красный тряпичный комок, который я поймал на лету. Это были женские стринги, которые носили, как минимум, один день, даже с приклееной к ним несвежей «ежедневкой». От трусов шёл несильный, но резкий запах пизды и женского пота.
На этот раз я понял Олесю Эдуардову без слов. Я с усилием натянул стринги на себя. Они было явно малы. Одна полоска туго врезалась в попу, другая пережала пополам мой член, который, не успокоившись до конца, склонился и потух, как седой наполеоновский гренадёр, смертельно раненный под Ватерлоо.
У меня были странные ощущения: с одной стороны, это было явное сексуальное извращение, которое до той поры я не мог представить себе даже в страшном сне. С другой стороны, меня охватил какой-то ступор, оцепенение, на который накладывалось желание валяться у Олеси Эдуардовны в ногах и выполнять все её приказы.
Олеся Эдуардовна сделала два быстрых шага ко мне, и подёргала меня за кустистые лобоковые волосы.
— Ты работаешь в фэшн-компании, а развёл у себя на лобке джунгли. Чтобы завтра же всё было побрито. А также яйца и дырка.
С этими словами она неожиданно и стремительно засунула указательный палец левой руки мне в попу. Мой сфинктер попробовал сжаться и не пустить наглого захватчика, но результатом стало лишь жжение на нежном мужском месте от длинного ногтя Олеси Эдуардовны.
«Ты явно не голубой, даже не знаю, хорошо это или плохо,» — протянула она. А ну-ка, оближи! Она выдернула палец из попы и засунула мне в рот.
Я решил для себя, что сыграю в эту игру до конца, и посмотрю, что будет дальше. Врождённая склонность к исследованиям и всему новому, человеческое любопытство во мне (подозрительно легко) победили казавшиеся ещё вчера незыблемыми мои моральные устои. «Именно так человек встаёт на путь греха,» — некстати всплыла у меня в голове мысль, навеянная классической литературой.
Олеся Эдуардовна резко положила мне руку на плечо и толкнула вниз, я упал на коленки, упершись лбом в её промежность. Её голос доносился сверху: «Если бы не твоя упругая задница, которой ты так старательно повертел передо мной на собеседовании, ты бы у меня не работал. Ну что, ж, завтра я дам тебе последний шанс пройти