Сисястая недотрога - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Сегодня я запасся бутылкой массажного масла с ароматом роз. Были более экзотические варианты, но с Сашенькой главное не перемудрить — чем стандартнее, тем надёжнее. Её незамутнённые знаниями мозги вполне могли буксануть на каком-нибудь пачули и сделать вывод, что «это я на себя мазать не дам». А мне очень хотелось что-нибудь по ней размазать. Ну, в конце концов — сперму, конечно. Прямо по нежному личику, пухлым губам, распахнутым в вечном удивлённом непонимании васильковым глазищам... На худой конец можно и по грудям — большущим, трепетным, круглым, с огромными ореолами... Наблюдал я их не раз — Сашенька любила декольтестые блузочки и открытые лифчики, и розовые ореолы частенько выглядывали наружу чуть не на пол-окружности.
Самым любимым моим воспоминанием было, как Сашенька намедни подписывала у меня ведомость — в тот день она играла «настоящую секретаршу»: узкая черная юбка до колен, обтягивающая бедра и четко обрисовывающая дельту лобка, белая рубашка с тремя расстегнутыми верхними пуговицами и длинным острым воротничком, который своими стрелками указывал, на выдающийся бюст: дескать, сосочки в том направлении, — малиновые губки, сложенные бантиком, стильные очки с простыми стеклами, деловая высокая плотносвёрнутая прическа. Она прошагала ко мне на высоких шпильках, груди её были так стянуты рубашкой, что колыхалась под тканью только самые их верхние полукружья. Внезапно солнышко вышло из-за тучки, и луч его осветил Сашеньку, точно звезду на сцене, и я отчетливо увидел, что она без лифчика — и ореолы, размером с блюдца детского набора, с пупырышками по контуру, и плотные бугорки сосков, и даже центральные их ямочки просвечивали и четко контурировались рубашкой. Сердце моё заколотилось в горле, член упёрся в штаны.
— Игорь Викторович, — не замечая моего состояния, сказала Сашенька и наклонилась над столом, выкладывая передо мной ведомость.
Ее волшебные груди повисли над столом. Я торопливо подхватил их снизу, забормотав срывающимся голосом что-то насчёт пролитого на стол чая и чтобы она не запачкала блузочку. Сашенька осталась в полусогнутом состоянии, растеряно глядя на меня васильковыми глазищами и верящая каждому моему слову. Я же жамкал трясущимися руками её богатство, нежное, тяжёлое, скользкое...
— Спасибо, Игорь Викторович, — искренне поблагодарила меня Сашенька и, наконец, выпрямилась.
— Сашенька, — покачал я головой, типа, осуждающе, — с каких это пор вы перестали носить бельё? Дышать же невозможно. У меня, например, дыхание спёрло.
— Я ношу, — возразила Сашенька обижено. — Просто лифчик не тот сегодня надела: чашечки сильно большие, выглядывают вот здесь, — она показала наманикюренным пальчиком в ложбинку между грудями, видневшимися в вырезе рубашки, и назидательно продолжила, — а это нельзя, чтоб бельё было видно, это вульгарно! Тогда я чашечки внутрь в два раза сложила и грудь сверху положила, — она даже засмеялась собственной сообразительности. — И грудочке удобно, и в белье, а не как шалава какая! Да ещё лифчик так грудочку подсобрал, приподнял, смотрите как красиво стало выглядеть, — она сунула свои буфера мне в нос и покачала ими. — Я, наверное, всегда теперь так ходить буду. Правда, тити на размер больше стали, рубашечка, вот, не справляется...
Искренне опечалившись, Сашенька тяжело вздохнула. Две пуговицы в и без того растянутых петлях не выдержали и брызнули в стороны. Рубашка распахнулась, Сашино достоинство хлынуло вперёд, вспыхнув на солнце. Действительно стянутые бретельками лифчика и лежащие в его бархатных сложенных чашечках, как в ладонях, груди тяжело качнулись и уставились на меня сосками, словно два ствола.
— Ой! — вскрикнула Сашенька и прижала ладошки к губам, ещё больше стиснув груди, так что огромные ореолы надулись, и по ним проступила синеватая венная сеточка.
— Сашенька! — всхлипнул я и схватил протянутое мне. — Что вы наделали! Ай-ай-ай! А если кто войдёт? Давайте я прикрою их, хотя бы просто руками! — а сам жадно тискал тяжелые, прохладные, шёлковые груди.
— Простите меня, Игорь Викторович! — раскаивалась Сашенька. — Я так вас подставила!
— Ничего, Сашенька, исправим! — бормотал я, упиваясь ощущениям её грудей в своих руках. Как хотелось прямо сейчас завалить её спиной на стол, порвать юбку и впердолить дымящийся член по самые яйца во влажно хлюпающую пиздёшку! Чтоб она стонала, а груди колыхались в такт фрикциям, стянутые её вытянутыми руками, а потом облить их спермой. И заставить её всё слизать — чтоб лифчик не замарать, конечно. Нет, невозможно. Потому что Сашенька в этой ситуации ничего эротичного не видит. Даже фривольного не видит. Она думает о беспорядке в одежде и о том, что подставляет меня (а вдруг войдёт кто?), и совсем не думает о своих голых грудях в моих ладонях.
Она попыталась стянуть верхние пуговицы, но полы рубашки не сходились. Она поднажала, и оторвала ещё одну нижнюю пуговицу. Сашенька беспомощно развела руками, не понимая, что стоит передо мной голая, и сиськи её так же беспомощно раскачиваются.
— Завяжи узлом, по-ковбойски, — посоветовал я.
Сашенька счастливо улыбнулась и, расстегнув рубашку полностью, туго завязала под грудью за углы.
— Ну как? — спросила меня, крутясь посреди кабинета. Тонкая полупрозрачная рубашка двумя мешочками облегала сиськи так, что считай, она осталась голой, только сиськи молоком облила.
— Очень хорошо, Сашенька. Скромно и по-молодёжному.
Так она и радовала всю нашу контру два оставшихся рабочих часа. Туалет был постоянно занят, а мужики бегали с дикими глазами, красные, пыхтящие. Такими же бегали остальные две наши тётки — эти от злости. И только Сашенька ничего не понимала, хлопала длиннющими ресницами и весело расхаживала по всей конторе.
Казалось бы, при таком умишке и неиспорченности — вали и трахай, но Сашенька — девушка высоких моральных принципов. Она замужем, и муж ей трахаться с посторонними не разрешает. Она прямо так и сказала, когда я на одном корпоративе полез с обнимашками и целовашками. Однако, груди Сашеньки никак не оставляли мое воображение, и я решил запастись массажным маслом. Сегодня все уезжают на открытие нашего нового секс-шопа, а я, как начальник, оставляю себя на работе для, типа, подготовки налоговых документов, и Сашеньку оставляю. Утомится, бедненькая, а я ей — массажик... Она, глупышка, не поймёт, расценит как заботу, и согласится. А там уж как попрёт. Не трахну, так пожамкаю.
— Сашенька! — позвал я её в нетерпении, как только все разъехались. — Давайте уже работать с документами!
— Да, Игорь Викторович! — она вошла в кабинет, одетая в просторную блузку с жабо, под которым колыхались голые груди, лишь поддерживаемые снизу сложенными чашечками лифчика, и в узенькие брючки, врезающиеся в пиздёшку и обтягивающие большие половые губки. Складочка чуть подмокла — шов, похоже, при ходьбе потирал Сашеньке клиторок. В руках Сашенька крутила продолговатую коробочку. — Посмотрите, первый образец нашего нового пеньюара! Я со вчерашнего дня забываю вам показать.
— А-я-яй, Сашенька. Подойдите, я вас накажу.
Вздохнув, она подошла и привычно прогнулась, подставив мне туго обтянутую брючками жопку. Я полюбовался контурирующимися тесёмочкой стрингов и недлинной половой щелью, обрамлённой мясистыми губками. Щёлочка промокла основательней, чем я думал. Несколько раз с оттяжечкой шлёпнул Сашеньку по тугой попке, проехал пальцем по сопливенькой влаге, растер её между пальцев и понюхал — никаких сомнений, вагинальный секрет.
— Всё уже, Игорь Викторович?
— Да, Сашенька, проступок несерьезный.
Она искренне считала, что получила наказание, как полагается, и что я других подчиненных наказываю так же; наверное, и мужиков — тоже.
Выпрямившись, волооко поглядела на меня:
— Так смотреть будете?
Планы меняются!
Я задумчиво пожевал губами:
— Видите ли, Сашенька, я так ничего не понимаю. Тряпка и тряпка, ну полупрозрачная, ну нежненькая... На теле надо.
— А где же я вам сейчас тело достану? — растеряно захлопала ресницами.
— Мне обычно манекенщицы демонстрируют. Но ты вчера забыла, поэтому я не созвонился с модельным агентством, так что всё откладывается... Беда! Пеньюар надо завтра или в магазин поставлять, или снимать с производства. Даже не знаю, что делать...
Сашенькины глазищи наполнились слезами, пухлые губёшки задрожали:
— Игорь Викторович! Я вас так подставила!
Нет, сама не догадается.
— Сашенька! Так вы же сама — девушка!
— Ну, — озадаченно потянула она.
— И девушка аппетитная. Вы вполне можете сами продемонстрировать мне пеньюар!
— Да? — с сомнением посмотрела на коробку. — Но я не умею.
— Я подскажу, как двигаться, как наклоняться. Вы просто примерьте.
— Так это надо голенькой...
— Ну.
— А я вас не застесняю? Мы же всё-таки работаем вместе.
Она что, забыла, как голыми сиськами передо мной намедни трясла?
— Я потерплю, ведь это нужно для дела.
— Ну раз для дела, — она вздохнула и вышла. Жаль, я надеялся, что она прямо в кабинете переоденется. Но ведь — высокие моральные принципы: девочка приучена к туалету и гардеробной.
— Игорь Викторович, можно?
Нужно!
— Конечно, Сашенька, входите, — я развалился на кожаном диванчике, приготовив два бокала коньяку и лимончик.
Она вошла, закутанная в прошлогоднюю разработку — темно синий бархатный плащ с капюшоном а-ля средневековье.
— Я постеснялась через контору в пеньюарчике идти, — созналась девушка, — вдруг уборщица какая...
Уборщица придет завтра, но не стану же я объяснять голой под этой бархаткой красавице про четные и нечетные дни недели.
— Подходите, Сашенька, — я приглашающее провёл рукой. — Перед демонстрацией модели всегда выпивают.
— Зачем? — настороженно спросила Сашенька.
— Не знаю. Полагается так, наверное. Если ни вы, ни я особо не разбираемся в работе моделей, давайте следовать всем их правилам.
— Но я пью только шампанское и мартини...
— А они — только коньяк. Причем бокал и залпом, — и добавил строго, видя, что Сашенька все еще колеблется. — Так надо для работы.
Сашенька вздохнула и пошла ко мне. От ее походки у меня перехватило дыхание. Плащ был