Искушение - читать порно рассказ онлайн бесплатно

«И в веселии иногда щемит сердце; и концом радости бывает печаль» Еккл.
Сон оборвался на самом интересном.
Жены рядом не было, дверь в комнату была открыта.
Он прислушался; из ванны едва слышался шелест душа. Закрыв глаза, прокручивал фрагменты сна: торчащий и твёрдый, как камень, член, недвусмысленно говорил о его содержании.
Он ещё раз прислушался к шелесту воды в ванне и, обхватив и, сжимая член правой рукой, стал дрочить. Левой, захватив яйца, мял их, вызывая ещё большее возбуждение, торчащего, как палка, члена.
Телефон жены вернул из грёз в реальность.
Встал, обернувшись покрывалом и, взяв телефон, снова лёг: — алло?
— Митя... — в голосе слышалась лёгкая растерянность, — а Тани дома нету?
— Здравствуйте, Ксения Аркадьевна. Нет, она дома — продолжая дрочить, держал телефон в левой руке.
— Митя, я с дачи, набрала малины ведёрко, возьмёте?
Дыхание становилось прерывистым, и он перестал дрочить, чувствуя, что вот-вот сольёт.
— Да, возьмём, Ксения Аркадьевна.
— Митя, я с остановки, минут через пять буду.
— Хорошо, Ксения Аркадьевна.
Вошла жена, обёрнутая красным махровым полотенцем — Кто звонил?
— Ксения Аркадьевна, ягоды несёт. Наверное, уже к подъезду подошла.
— Руку вытащи из-под одеяла, а то оторву по локоть — и, размотав полотенце и, встав перед зеркалом, стала сушить волосы.
Через минуту, повесив полотенце на ручку двери, натянула платье и, выйдя в прихожую и, расчёсываясь перед зеркалом, прислушивалась к звукам в подъезде.
Услышав, как дёргаются двери лифта, взяла ключ и открыла дверь, не дожидаясь звонка: — Здравствуйте, Ксения Аркадьевна.
— Здравствуй, Танечка. Вот, малины с утра набрала.
— Ой, Ксения Аркадьевна, так неудобно, Вы бы позвонили, Митя к вам пришёл бы.
— А я позвонила на твой номер, а взял Ми... — она осеклась и уставилась на, вышедшего в прихожую, Митю.
Таня оглянулась: муж в шортах, стоял, держа футболку в левой руке.
Таня повернулась к Ксении Аркадьевне, но её застывшие глаза и, расширяющиеся зрачки, заставили снова обернуться, проследив траекторию взгляда женщины; у мужа выпирал член, оттопыривая шорты.
Таня улыбнулась ему, скосив глаза вниз — к шортам и, сразу же, метнув взгляд к дверям комнаты: Митя повернулся и шагнул в комнату.
— Пройдёте, Ксения Аркадьевна? Я освобожу ведёрко.
— Да, Танечка, отдашь ведёрко по..
Таня обернулась: муж стоял в прихожей, держа футболку в правой руке. Она опустила взгляд и ей показалось, что член выпирает ещё заметнее. Скривив губы в улыбке и, обращаясь к Ксении Аркадьевне, она шагнула вбок, пытаясь заслонить мужа.
Но, Ксения Аркадьевна, застывшим взглядом, не мигая, смотрела на торчащий член Мити, через её плечо.
Таня обернулась и повторила жест глазами: Митя снова зашёл в комнату.
— Сколько я вам должна, Ксения Аркадьевна, сколько здесь килограмм?
— Ой, Таня, по чём малину сейчас продают? Ну, давай 100 рублей за кило? Ведёрко пятилитровое, я набирала с верхом, но она усела, четыре с половиной ки..
Таня обернулась: муж, уже в футболке, стоял в прихожей. Член заметно оттопыривал футболку.
— Ну, чего тебе, Митя?
— Здравствуйте, Ксения Аркадьевна. Я, поздороваться хотел — Митя улыбнулся женщинам и вернулся в комнату.
***
Пересыпав и, убрав ягоды в холодильник, она зашла в комнату.
Муж заправлял кровать.
— Митя, ты что?! У тебя же стоял, и она видела, что он стоит! А ты ещё, как специально, три раза выходил!
— Да, ну, не видела она.
— Видела, видела — Таня улыбалась — она даже говорить не могла. Я же шагнула, чтобы она не видела, а она, всё равно, через моё плечо пялилась.
Он заправлял кровать, пряча от жены улыбку.
Она, вдруг, сдёрнула с него шорты и, обхватив сзади и, щупая член и яйца, толкнула на кровать и, упав вместе с ним и на него, стала елозить по голой жопе лобком.
Он попытался повернуться.
— Лежи так и не шевелись.
— Ты что делаешь?! — его разбирал смех
— То самое — она тоже смеялась, продолжая елозить.
— А куда? — он уже не сдерживал смех, задыхаясь.
— Туда
— Куда, туда?
— Ну, туда, туда.
— В жопу?! А чем? — и он стал двигаться навстречу её движениям.
— Голубятня — она уже не могла двигаться, давясь смехом.
Он вывернулся и, скользнув ладонями к ягодицам, притянул её, задирая платье.
Сжимая ноги и упираясь в грудь мужа, смеясь и задыхаясь, Таня пыталась вырваться из его объятий, но он прижимал её сильнее, подтягивая выше и направляя член между ног.
— Отпусти!
— Нет, я хочу, сильно хочу
— А я не хочу! Отпусти, мне на работу
— Митя, продолжая сжимать жену, пытался коленом раздвинуть её ноги
— Мне больно — она уже не смеялась — отпусти, опять синяки будут. Считаю до одного — зелёные глаза потемнели.
Он разбросил руки, и она встала, оттолкнувшись от его груди.
Член стоял, задрав головку, яйца поджались. Она наклонилась и, обхватив член пальчиками, поцеловала.
— Ещё раз! Я не видел, как ты целовала его.
— Она наклонилась и, захватив и, сдавливая яйца, скосив глаза, поцеловала головку, засасывая.
— Ещё! Сильно приятно.
— Хватит! Одень шорты, умойся, побрейся и иди завтракай. Малину помой, если будешь есть. Приду, сварю варенье.
***
Ксения Аркадьевна мылась под душем, а перед глазами стоял Митя с оттопырившимися шортами. Она почувствовала, как краска стыда заливает лицо; её обожгла догадка — они еблись, когда она позвонила. Стало понятно, почему телефон взял Митя, а не Таня, и почему он говорил с придыханием, и почему у него стоял, когда он вышел в прихожую. Её снова обожгло стыдом от мысли — а Митя разве не чувствовал, что у него стоит?
Она отдёрнула руку, заметив, что ласкает губы, касаясь клитора.
Завернувшись в полотенце и, сидя на диване, вспоминала мужа, умершего пятнадцать лет назад. Он пил и бил её и, допившись до белой горячки, умер во сне. Она вспомнила, как тихо радовалась тому, что он её больше не бьёт, не ругает грязными бранными словами; тому, что не нужно больше стирать обоссанные штаны, обоссанное и даже обосранное, постельное бельё, не нужно мыть за ним блевотину на кухне и в спальне..
Она опустила глаза — правая рука, зажатая между ног, вызывала в памяти забытые ощущения.
Ксения Аркадьевна вздохнула и, сцепив руки на коленях, снова погрузилась в воспоминания. У дочерей с мужьями не заладилось и она, помогая им растить внука и внучку, в заботах и хлопотах не заметила, как подступила старость. Она горько усмехнулась: мужчине так и не нашлось ни места, ни времени в её жизни после смерти мужа.
Одевшись в халат и, повесив на балконе полотенце, прошла на кухню и включила чайник. Достала молоко из холодильника, нарезала хлеб и сыр, набрала в вазочку варенья из виктории, села за стол и задумалась, вспоминая, как познакомилась с Таней и Митей.
В конце 90-х она работала в магазине уборщицей. Митя работал в этом же магазине грузчиком. Увидев его в первый раз, Ксения слегка растерялась: Митя явно не вписывался в коллектив. Ей даже показалось, что он случайно зашёл в магазин через дебаркадер: ещё не было 9 часов, а магазин открывался в 9 утра. Но Митя прошёл к холодильнику и, открыв дверь, стал выносить цветы в вазах, которые торговка-армянка убирала на ночь, чтобы не задохнулись: ночи в июне были душные.
Электрик Васильич, рассказал, когда она спросила у него про Митю, что Митя инженер, конструктор и грузчиком устроился работать, потому что зарплату платили, хоть и небольшую, но вовремя и без задержки; а на заводе, где он работал перед тем, как устроиться в магазин, зарплату, хоть и побольше, задерживали аж семь месяцев!
— До чего, сука, Эльцин, страну довёл — сокрушался Васильич, — да разве работал бы я в магазине.
— Васильич, а тебе не показалось, он на артиста похож. — Может и похож. Мы все в этой жизни артисты — философски изрёк Васильич и, подорвавшись, с масленой улыбкой на лице, поспешил, ссутулившись и ужавшись, навстречу хозяину магазина, протягивая обе руки для приветствия.
Она почему-то стеснялась обратиться к Мите за помощью, когда нужно было набрать воды в туалете: женский туалет закрывали на ключ и за ним нужно было подниматься на второй этаж в бухгалтерию. Но, Митя, сам, предложил помощь, увидев её с пустым ведром и шваброй, рядом с мужским туалетом.
А с Таней она познакомилась уже после того, как Митя, уволился из магазина.
По возрасту, Таня была ровесницей её младшей, к тому же оказалось, что они землячки и, даже, из одной деревни.
С Таней было легко общаться; в отличие от большинства женщин, работавших в магазине, она не была болтлива, и никогда не говорила за глаза о других.
Она вспомнила про чай, когда зателенькал сотовый.
— Ба, ты уже дома?
— Да, Юленька, чай пью, — она взяла чайник и залила пакетик в кружке кипятком.
— Ба, я щас поднимусь, мы с Андреем у подъезда.
Она добавила в чай молока и, встав из-за стола, достала ещё две чашки и поставила на стол.
Тренькнул звонок и она, открыв дверь и, впустив внучку, приобняла и чмокнула её.
— А Андрей?
— Ба, да мы щас на дачу съездим, ягод хотели набрать. Ты нам оставила? Мама говорила картошку надо окучить.
— Да я уж окучила.
— Ба, ну мама же просила тебя, мы бы сами.
— Ой, да там картошки то, полсотки. Я за полчаса управилась, да и не жарко с утра. Когда поженитесь?
— Ба, ну, мы как бы женаты, гражданским браком
— Это не гражданский брак, это сожительство — Ксения поджала губы.
— Ну, а муж и жена чем занимаются? Тоже сожительствуют, только со свидетельством
— Чай будешь?
Юлька мотнула головой и, выйдя из кухни, зашла в туалет. Через минуту зашумела вода в унитазе и Юлька, выйдя из туалета, зашла в ванну.
— Ну ладно, ба, — Юлька улыбалась — я побежала — и, махнув рукой, пошла в прихожую.
Щёлкнул замок, скрипнула дверь и неслышно закрылась; ожил лифт, с лязганьем открылись и закрылись двери и лифт пошёл вниз, унося шум и Юльку.
Ксения сидела и смотрела в окно. И вдруг поймала себя на мысли, что вспоминает Митю, с его, бесстыдно торчащим членом. Она попыталась думать о Юльке, но перед глазами возникал Митя: «Я поздороваться хотел». Она усмехнулась и встряхнула головой, но подсознание, с упорством