Сиреневый туман - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Расул Анварович выгрузился из машины, на ходу ослабляя галстук. В полуобороте кивнул водителю: «До завтра», вдыхая легкий загородный воздух. Ранняя июньская жара накрыла поселок предгрозовым зноем. Пахло скошенной травой и осыпающейся сиренью. Висело неподвижное марево кустистых облаков. Расул Анварович неторопливо направился в сторону дома, туда, где с участка раздавались девичьи крики и смех. Еще издали был виден высоко взлетающий над кустами сирени в белых перышках воланчик: Зарема играла с подружкой в бадминтон. Над зеленой лужайкой ввинчивался в небо столбик света — худенькая белобрысая Анютка, вся в белом, блестящей пружинкой взлетала над фигурной плиткой дорожки, зависая на рвущейся в небо ракетке. Ультракороткие шорты, топик, кроссовочки, бейсболочка.
Мускулистые голые ноги, тронутые первым загаром, плоский, подтянутый живот... Расул поморщился: что за наряд для молодой девушки! Его Зарема, даром, что ровесница, выглядела намного старше и солиднее. Высокая, с длинной черной косой, в модном платье в актуальный горошек — настоящая восточная девушка из приличной семьи. Анютка, заметив его, вдруг с разбегу завинтила резаную подачу, Зарема, неловко споткнувшись и чуть не упав, кинулась вперед, но не успела. «Зяаама! Опять тупишь! Сколько я с тобой еще буду мучиться, а?» — радостно заорала Анютка. Расул Анварович снова поморщился: он не одобрял этой дружбы. Но кто бы его спрашивал...
Лет десять назад Расул перебрался поближе к родственному бизнесу, выстроил коттедж в модном поселке и перевез сюда руссконеговорящую семью. Зарема должна была здесь пойти в школу. Пойти-то она пошла, но... Расул Анварович не жалел денег на репетиторов и финансовых вливаний в гимназию. Все было напрасно. Выросшая в строгом семейном воспитании, Зарема шарахалась от всех — репетиторов, учителей, одноклассников, соседей... И, чаще всего, просто не понимала, чего от нее хотят. Она бы, наверное, не закончила и первый класс, но тут в их жизни появилась шустрая, любопытная соседская Анютка. Случайно забежала к ним по-соседски, да так и осталась навсегда дружить с его дочерью.
Все десять лет девочки были неразлучны. Точнее, Анютка прочно прописалась в их доме.
Давным-давно ее семья переехала в бабушкин домик, продав единственную квартиру и вложив все деньги в маленький бизнес — спортивный клуб. Родители, бывшие спортсмены, оба светлокожие и голубоглазые, жили спортом и своим делом. Отец занимался развитием и безопасностью, мать вела фитнес и бухгалтерию. Начав с маленького тренажерного зальчика в полуподвале, они со временем создали уютный спортивно-оздоровительный центр со множеством направлений, а старенький домик постепенно превратился в комфортный коттедж. Анютка росла среди натужно качающихся мужиков и старательно взмахивающих ногами девиц. Сколько себя помнила, занималась каким-то спортом. Плавание, гимнастика, бег, коньки... Родители беспрекословно вкладывались в ее спортивные результаты, впрочем, предоставляя самой возможность выбирать свой путь. В результате, с 14 лет Аня плотно занялась бадминтоном и к окончанию школы имела первый юношеский. Ей все давалось легко — она с малолетства привыкла пахать и отвечать за себя. Родители были классными, компанейскими, но чаще занятыми друг другом и своей жизнью. Они часто пропадали в командировках и путешествиях, и Анютка постоянно паслась у Заремы. Крупная, круглолицая, улыбчивая Малика Вахитовна, редко покидавшая свое семейное гнездышко, была до безумия радушна и гостеприимна. Расспрашивала Анечку о делах, кормила чем-то божественным из национальной кухни и всегда брала на прогулки в город вместе с дочерью.
Расул Анварович же с трудом переносил чужих людей в своем доме. Хваленое восточное гостеприимство было адресным: для «своих». Все домашнее хозяйство вела жена, изредка подключая приходящего садовника и помощницу. Лишь для Анютки Расул, скрепя сердце, делал исключение. Ведь именно благодаря общению с шустрой, непосредственной подружкой, Зарема быстро заговорила по-русски, снова научилась смеяться и даже шалить. Да и школьные оценки перестали быть сильно натянутыми. Анечка дневала и ночевала в их доме, пока ее родители предоставляли ей максимум самостоятельности. Расул Анварович в глубине души презирал их за небрежное отношение к воспитанию дочери. Что за занятие для девушки — спорт! Он никогда не отпустил бы свою дочь туда, где потные полуголые девицы задыхаются перед зрителями в азарте спортивной борьбы. Зарема готовилась в медицинский — лучшая профессия для женщины. Отучится, выйдет замуж за приличного мужчину из их круга (кое-кто уж был на примете), продолжит род и ведение бизнеса. А куда пойдет эта шалавистая Анечка? Что за жизнь для девушки: тренировки до седьмого пота, сборы, лагеря, соревнования... Даже страшно представить, как они там живут в этих сборных. Друг на друге, наверное. И какое будущее у них после тридцати...
Правда, в последнее время Анечка забегала все реже — обе сдавали экзамены, но всегда — как к себе домой. Это сильно раздражало его. Дома трудно было расслабиться — он постоянно натыкался на вездесущую девчонку — на диване в гостиной с пультом, в кухне со стаканом лимонада, выходящей из ванной с мокрыми руками... Это бесило его до невозможности. Но он молчал, лишь изредка кидая в ее сторону уничижительные взгляды. Когда-то давно он пытался поговорить об этом с женой и дочерью. Зарема устроила нечеловеческую истерику, кричала, что Аня — ее единственная подруга, и зачем он увез ее с родины от бабушки и двоюродных сестер. Малика лишь испуганно махала руками, умоляя мужа не быть строгим к девочкам. Расул плюнул и махнул рукой...
— Папа! — подлетела, запыхавшись, Зарема. — Мама сказала: скоро обедать... Расул Анварович поцеловал ее в лоб, коротко кивнул смеющейся Анечке и углубился в сад. Ему надо было отдохнуть и подумать. Тяжело на ходу менять в кризис постоянных партнеров, подбирать новых людей. В его возрасте живут привычками, а не крутят носом по ветру, подобно степным волкам...
Ухоженный руками его жены, сад благоухал ирисами, ландышами, гвоздиками, пестрел васильками, незабудками, маргаритками и бог знает, чем еще. Набухал нежными бутонами жасмин. Особенно Малика любила сирень. Розовую, белую, бледно-голубую, ярко-фиолетовую, буйно растущую, забивающую весь участок, манящую своей таинственной прохладой, хлещущую мокрыми после дождя кистями по лицу, дурманящую расплывающимся в ночном воздухе ароматом... Садовая дорожка, ведущая в глубь участка, к гостевому домику, нырнула в густой сиреневый туман. Расул задумчиво сорвал один лепесток — редкий, пятипалый. У Заремы и ее сверстников существует поверье: если отыскать в гроздьях сирени такой лепесток и проглотить его, обязательно получишь пятерку на экзамене. Он усмехнулся и чуть смягчился. Присел на скамейку возле гостевого домика. Закрыл глаза, попытался сосредоточиться на делах. Но перед глазами стоял лишь отпечатавшийся на сетчатке летящий вверх столбик света.
— Дева-ачкии!! Куши-ить! — раздалось от коттеджа. Малика звала обедать. Расул неспешно повернул к дому, занятый своими мыслями. Какое-то движение привлекло его внимание. Он остановился и оторопел. Под кустом сирени, рядом с дорожкой, на корточках застыла Анечка. Она обескуражено глядела на него снизу вверх, придерживая рукой шорты ниже колен. Прозрачная, светлая струйка, журча, пенилась в свежескошенной траве газона. Голубые глаза растерянно хлопали. Злобная гримаса исказила лицо Расула Анваровича: опять эта... в его доме... верх неприличия и бесстыдства... Он обжег бессовестную девчонку испепеляющим взглядом, намереваясь презрительно пройти мимо и сегодня же поговорить с Маликой. Но тут что-то неуловимо изменилось в Анечке. Выражение смущения на ее лице сменилось циничной усмешкой, глаза сузились, губки раздвинулись, выпустив соблазнительный, манящий язычок погулять на свободу. Язычок прошелся по кайме губ, высунулся, изгибаясь змейкой. Нюта медленно, демонстративно выпрямилась во весь рост, открывая взору мускулистые, голенастые ноги в белых кроссовках, стреноженные белыми шортами. И там, в укромном месте, покрытые белесым пухом, идеальной формы пухлые подушечки с плотно сжатыми между ними розовыми лепестками. На самом кончике лепестка дрожала блестящая капелька, готовая вот-вот сорваться. И когда это произошло, и по нежной ляжке побежал прозрачный след, в голове Расула Анваровича что-то сорвалось и застучало. Запрокинув голову и продолжая плотоядно облизывать губы, Анечка опустила на белесый лобок тонкие пальчики с короткими ногтями, скользнула вниз, туда, в промежность, раздвигая розовые губки и беленькие подушечки, заскользила пальцем взад-вперед между влажных лепестков, слегка задыхаясь, посылая ему взгляд одновременно невинный и развратный. Надув губы, и словно удивляясь самой себе, другой рукой приподняла топик, обнажив не знающие бюстгальтера маленькие грудки с объемными, как тело соски-пустышки, выступающими сосками. Ущипнула один из них, зажмурилась, откинув голову, теряя бейсболку, обнажившую белокурый пух стриженых волос, легонько застонала, подаваясь бедрами вперед, навстречу шаловливой ручке... — С-с-сучка! — налитые кровью глаза затянула волна мутной ярости. Сердце подпрыгнуло куда-то в горло, руки сами собой сжались в кулаки. Он плохо помнил и понимал, что с ним происходило, но с отвращением ощущал невесть откуда нахлынувшее дикое возбуждение. Пряный запах осыпающейся сирени наполнил все его существо. Маленькая капелька на розовом лепестке кап-кап-кап — долбила мозг. Пьянила терпкая горечь ненависти, туго замешанной с желанием. Он шагнул навстречу, и Анечка испуганно отшатнулась, словно ожидая удара. Страшно коверкая слова, с невесть откуда взявшимся чудовищным акцентом, хрипло выплюнул: «Как! Ты! Смэеш! В моем доме! Ты! Д"эвушка! Как т"эбя воспитали...»
Резко одернул на ней топик, жёстко подтянул и рывком застегнул сползшие шорты. Замер, тяжело дыша, словно готовый ударить...
Анютка ждала, вжав голову в плечи. Чего ее понесло так безобразно дразнить этого старого барана — Заремкиного папашу, она и сама не знала,