Дети Вудстока. Часть 6 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Глава 3. «И еду я прямо в ад...»
Ужин выдался тягостным, хотя Льюис старался изо всех сил. Индейка была превосходной, вино — в меру крепким, пицца — вкусной, а сам хозяин — разговорчивым и весёлым. Он охотно пересказывал бетельские сплетни и рассказывал о том, как сложилась жизнь у одноклассников Стюарта, что нового у соседей и каковы планы на будущее у подрастающих бетельцев. Но Стюарта, похоже, это совсем не интересовало: он всё время молчал, только с каким-то остервенением резал куски мяса, словно представляя на их месте невидимого и далёкого нью-йоркского магната. Флоренс из вежливости поддерживала разговор, но было видно, что интересует он её не намного больше, чем Стюарта. Даже вино не смогло поднять обоим настроения.
После ужина разговор зашёл о завтрашней поездке, и Стюарт немного оживился. Льюис включил телевизор и нашёл канал с прогнозом погоды. Новости были неутешительные: «Эль Ниньо» свирепствовал так, что в Мексике шёл дождь со снегом, а на Восточном побережье США стояла жара. На завтра обещали 105—125 градусов по Фаренгейту.
— Не только «Гриффис» — адское местечко, — заметила Флоренс и выразительно глянула на Стюарта.
— Просто возьмём больше воды, — пожал плечами тот. — И тент для машины.
Фестиваль должен был начаться в то же время, что и легендарный Вудстокский — в 17:07, — поэтому все трое долго спорили, когда же лучше выехать. Все понимали, что ехать в закрытой машине после полудня при такой жаре равносильно самоубийству, но и слишком рано отправляться в путь тоже никому не хотелось. Наконец было решено, что Стюарт и Флоренс выедут в десять утра — солнце ещё не должно было припекать, — сделают остановку в Олбани — как раз на пик жары, — а в три часа пополудни снова продолжат движение. До Рима, таким образом, они должны были добраться к половине пятого.
Проведя Флоренс до отеля, Стюарт вернулся и сразу заперся у себя. Дневная жара понемногу спала, но в комнате всё равно было душно. Он открыл окно и долго стоял возле него, глядя в темноту и время от времени затягиваясь сигаретой. Надо было спать, но сон не шёл. Надо было радоваться, что наконец-то он — дома, вдали от войны и её последствий, но Стюарт не находил в душе этой радости. Наоборот, ему было странно от того, что не надо ждать приказа на «зачистку» очередного села, не надо озираться по сторонам, как на нищем сербском базаре, ожидая со всех сторон как бы случайных выстрелов; наконец, странно было понимать, что сегодня не надо идти в патруль. В голове бродили странные бессвязные мысли, больше похожие на ощущения, перемежаемые недавними воспоминаниями. «Ты просто отвык от мира, — мысленно произнёс Стюарт самому себе. — Ты просто устал, приятель, от всей этой насыщенности да обилия впечатлений. Устал так, что даже присутствие рядом красивой женщины не тронуло и не зацепило... Спать надо, в общем. Завтра всё по-другому будет».
Мысли лениво перескочили на отца, но, словно устыдившись того, к чему они могли прийти, быстро унеслись на поле Ясгура. Стюарт сам не ожидал, что его настолько заденет эта история с продажей. Он бывал несколько раз на поле — и с Льюисом, и один, — бродил по нему без всякой цели, доходя до самого пруда, но никогда не воспринимал его как что-то сакральное. Ему долго не верилось в то, что вот на том месте стояла сцена, что вон там стояли кухни, вон там Джерри Гарсиа обучал всех желающих, как правильно скрутить «косяк», а вот тут, посреди толпы обкуренной молодёжи, кричала в родовых муках его мать. Всё это воспринималось Стюартом как что-то вычитанное в книге или увиденное в ещё неснятом кинофильме, героем которых неожиданно оказался он сам. Но услышанное им сегодня сломало что-то в его душе. Пусть Стюарт не до конца верил в свою невольную причастность к тому самому Вудстоку, пусть он не воспринимал это как нечто из ряда вон выходящее, но такое наглое вторжение со стороны в то, что он, словно средневековый принц, считал своим по праву рождения, действительно разозлило его. И, поскольку магнат был недосягаем, злость невольно выплёскивалась на отца. То, что Льюис был ни при чём, но тем не менее оправдывал такое отношение, лишь больше распаляло Стюарта. Возможно, даже равнодушие ему легче было принять — в конце концов, человек славен именно своим равнодушием ко всему, что его окружает, — чем столь откровенное оправдание.
Однако злость и грустные мысли не находили себе исхода, и Стюарт решил лечь спать. Хотел он этого или не хотел, но он обещал Флоренс свою помощь, а перед дорогой стоило выспаться.
Сон пришёл к нему, но не сразу...
Всё-таки его назначили в патруль. Его, Патрика О'Гарриена и Тима Фоксли. Их нанял тот самый Аллен Джерри — охранять в эту ночь бывшее поле Ясгура. Он так и назвал его «бывшим». Стюарт хотел ему врезать, но его остановила личная охрана Джерри в виде пухлого конверта — магнат платил наличкой. Стюарт в деньгах не нуждался — ему дали неплохие отпускные, — но и лишними деньги никогда не бывали. И он молча взял их, только злобно сплюнул в сторону, когда их наниматель отвернулся.
Им надо следить, чтобы никто не полез купаться ночью в пруд, не осквернил памятную плиту и не залез через забор в лесопосадку — развлечься с подружкой на лоне природы. Поэтому они разделились — Патрик стоит возле плиты, как часовой возле Мемориала погибшему воину в Вашингтоне, Тим Фоксли шастает средь дубов, изображая из себя духа здешних мест, а Стюарту достался пруд.
Он сразу замечает обнажённую фигуру в том месте, где раньше, по рассказам отца, был лодочный причал. Она стоит на самом краю чудом сохранившихся мостков, то ли намереваясь прыгнуть в воду, то ли удерживаясь на скользких и полусгнивших досках. Стюарт не знает, почему доски должны были быть скользкими — причалом не пользовались со времён того самого фестиваля, — но почему-то ему кажется, что мостки именно скользкие и полуразрушенные и что фигуре надо помочь удержаться — а заодно и выпроводить с территории, пока её случайно не заметили остальные. Почему её должны заметить, Стюарту непонятно: сегодня новолуние, и от дубов, как и от дороги, невозможно рассмотреть то, что происходит возле пруда. Но сама фигура светится неявным светом, словно её кто-то подсвечивает снизу, через толщу воды, а она не только впитывает его в себя, но и отражает, рассеивает и распространяет его на всё вокруг. Поэтому Стюарт так отчётливо видит этот хрупкий силуэт с еле выделяющимися вперёд задорными бугорками грудей и рассыпанными по плечам волосами. Он видит — и ему кажется, что это могут видеть все.
Стюарт ускоряет шаг, намереваясь быстро и бесшумно, словно на «зачистке», дойти до девушки. Ему это почти удаётся — она стоит спиной к нему и не может слышать мягких тихих шагов. Стюарт протягивает руку, намереваясь взять её за плечо, но девушка в это время соскальзывает в воду — не прыгает, а именно соскальзывает, бесшумно, словно змея. «Как у неё это получилось?» — Стюарт поражён: люди, обладающие материальным телом, так не могут, и эта девушка — если она только человек, а не Дева Озера или дух одной из тех, которые тридцать лет назад здесь купались, — тоже бы так не сумела, будь она хоть олимпийской чемпионкой по плаванию. Но это случилось, и он стоит в недоумении, соображая — а не толкнул ли он её случайно, не заметив? Но ладонь не помнит прикосновения к телу, не помнит тепло обнажённого плеча...
Она выныривает примерно в метре от него и плывёт к берегу. Всё — в тишине, Стюарт не слышит даже плеска. Он спешит ей наперерез, но девушка уже на берегу и легко, невесомо бежит в сторону дороги, огибая преследователя по окружности. Стюарт сворачивает и бежит параллельно ей, одновременно сближаясь. Девушка и впрямь похожа на призрак — Стюарт может поклясться, что она не касается ногами земли, а свет, неведомо откуда в ней берущийся, освещает собой всё больше и больше, так что кажется, что это бежит не девушка, а луна. Стюарт хочет окликнуть её, но не может. Он шарит рукой по поясу и нащупывает пистолет («пистолет? откуда? разве я его привёз с собой? Ах, точно, нам же выдал оружие этот ублюдок, когда нанимал нас... Интересно, там холостые патроны? А, впрочем, какая разница? Я ж ведь не в неё буду стрелять, а только вверх. Да и буду ли стрелять? Я ж не в Косово. Это привычка... просто привычка... «) Странно — он не может догнать девушку. А бегает он быстро — Стюарт чувствует, как в ушах отдаётся эхо от собственного топота, и ему кажется, что в мире, кроме этого звука, больше ничего нет. Он вытаскивает пистолет из кобуры — «Магнум? Зачем? Для какой-то несчастной охраны несчастного заброшенного поля?...», — поднимает в воздух, кричит «Стой» (но слов по-прежнему не слышно) и стреляет...
Как странно — слов он не слышал, а выстрел прогремел так громко, что у него на какую-то секунду закладывает уши. Он ждёт, что девушка остановится, присядет с перепугу или согнётся пополам, обхватив голову руками, завизжит — то есть, сделает всё, что полагается от девушек, когда они слышат такой внезапный громкий, разрывающий небеса выстрел — но нет: она бежит и бежит дальше, к дороге, к забору («а как она пробралась сюда? Куда этот чёртов Патрик смотрел? «), туда, где — Стюарт видит эту тень, — привлечённый шумом выстрела, стоит О"Гарриен... Она бежит, а он не знает, что лучше: перехватить её до того, как её перехватит ирландец, или всё-таки справиться вместе с ним — ведь он же не догонит этот чёртов дух, он ускользает от него... Но почему-то Стюарту так не хочется, чтобы Патрик О» Гарриен вместе с ним ловил эту странную бестелесную лунную девушку...
Стюарт поднимает пистолет ещё раз, чтобы выстрелить в воздух, но в это время его толкают под локоть, сбивают, он от неожиданности падает, увлекает за собой Фоксли («а он здесь откуда? так быстро... «)... Палец случайно нажимает на спуск — выстрел... Наугад. Совершенно. Никуда не целясь. Но... в этом время она замирает, словно на мгновенной фотографии — Стюарт видит, как её ноги повисают в нескольких дюймах от земли, словно в полёте или в прыжке, — затем вскидывает вперёд руки и падает, одновременно разворачиваясь к нему («что за бред, так