Тридевятое Царство. 16 В Тридесятое Государство. Забава - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Первого и второго петуха я проспал, с третьим, Наташка разбудила меня. Марьи рядом уже не было, видимо пошла собрать на стол.
Наташка обняла меня, прижалась и, трогая и дроча торчащий член, залезла на меня, села ко мне спиной и, приподнявшись и направляя рукой, натянулась жопой, и я смотрел, как он входит, как расширяется колечко ануса, плотно обхватывая и сдавливая мою плоть. Посидев немного без движения, она стала тужиться, чуть приподнявшись, выдавливая член из жопы, и я увидел, как выворачивается анус, как покраснели от натуги ягодицы и, когда член выскользнул, из жопы пошли газы с характерным звуком.
— Фууу, Наташка, ты что делаешь?!
Она засмеялась — Мечу тебя, чтобы мною пах
— Тогда уж лучше обоссать, запах мочи более острый и дольше держится.
— Хорошо, я как раз хочу! — и она, повернувшись ко мне лицом и привстав на коленях, ссала на меня, покачивая бёдрами и разбрызгивая мочу на живот, на грудь и даже на лицо. Одеяло и простынь подо мною намокли, и я сел, и отодвинулся.
Наташка легла, раздвинув ноги — Теперь ты меня, пометь!
И я, стоя над нею на коленях, ссал, водя членом, на ноги, промежность и живот, грудь, шею и лицо.
— И меня пометь! — я не слышал, как вошла Марья и, сдержав излияние мочи, ждал, пока она разденется и ляжет под меня, но мочи осталось совсем мало, и я сбрызнул только живот.
— Дрочи! — приказал я, помечу тебя спермой и она, обхватив член и сдавливая его, дрочила долго-долго, но не подступало и тогда я сам, убрав её руку, дрочил и когда подкатило и ятра сладко сжались, подтягивая мошонку я, чуть наклонившись, брызнул спермой на её грудь и лицо.
С лица она слизала капли спермы, собирая рукой, а на животе размазала, втирая в кожу. Наташка облизала и обсосала член, собрав сгустки спермы.
Мы встали и оделись.
На столике было несколько блюд с едой, но я перед дальней дорогой есть не могу.
— Ну, ладно — сказала Марья — пироги я положу в дорогу, а это сами съедим — и они сели с Наташкой к столу и ели, а я вышел во двор и, пройдя в баньку и, раздевшись, окатил себя двумя бадейками воды: горячей и холодной. Обсох в предбаннике, оделся и пошёл к воротам.
У ворот уже ждали меня: Забава на своём коне, Серко держала за узду Василиса, рядом стояли Настя и дядька Черномор. Подошли Наташка и Марья и я сел на своего коня. Марья подала мне кожаную сумку, и я привязал её к седлу.
— А мы совсем без оружия поедем?
— А ты умеешь стрелять из лука или рубиться на мечах? — спросила Наташка — ты едешь с Забавой, оружие не понадобится.
Подошла сестрица Алёнушка и подала Забаве, что-то завёрнутое в тряпку. Забава взяла и убрала в свою сумку.
Край солнца вывернулся из-за горизонта — Ну, пора — сказала Наташка
— Открывайте ворота — приказал Черномор страже.
Мы выехали за ворота и провожавшие вышли за нами.
— К концу первого дня вы подъедете к речке — сказала Наташка, глядя на меня.
— Молочная речка, кисельные берега?! — сострил я
Наташа хмыкнула, остальные были серьёзны — Такие речки только в сказках бывают, та речка обычная, ну, то есть она необычная, но похожа на обычную. Забава знает, местные тоже, но ты не знаешь — её нельзя переплывать или переходить вброд, в общем, на другой берег лучше не соваться — с другого берега нет возврата.
— Стикс?
— Мара
— Речка Мара?
— Да
— Ну, да поможет вам Род — Наташка подошла, и я наклонился. Она чмокнула меня — да, не забудь, Забава не забудет, но тебе повторю ещё раз — от камня по левой дороге, а то вернётесь назад, и она легонько шлёпнула Серко.
...
первый день в пути
До камня ехали молча. Когда подъехали надписи указывали:
— на правом: Тридесятое Государство — 300 вёрст с гаком
— на левом: Тридевятое Царство — 8 вёрст
Собственно, запутаться, подъезжая по дороге к камню, было и невозможно: подъехали по одной, а от камня поехали по другой.
И опять ехали молча: мне ни о чём не думалось, а Забава была деловита и сосредоточена. Два раза останавливались передохнуть, размять ноги, да поссать.
То ли Наташка ошиблась, то ли блондинка была крашеная, но Забава даже не разрешила мне смотреть, как она ссыт и не смотрела в мою сторону, когда ссал я.
Я предложил Забаве остановиться перекусить чего-нибудь, но она только сказала — Дай пирожка, Марья вроде бы клала
Я открыл сумку и достал, завёрнутые в лоскут толстины, пирожки и развернул. Забава взяла два, и мы поехали.
— А тебе что передала сестрица Алёнушка?
— Огниво.
Солнце припекало, вокруг была степь и даже кромки леса не было видно, в какую ни глянь сторону.
К речке подъехали, когда солнце уже клонилось к закату.
— Дальше всё просто, едем по берегу, по течению реки — сказала Забава — а на ночлег остановимся вооон в том околочке.
Доехав до околка, первым делом напоили коней, стреножили и пустили пастись. Напились сами и ополоснули лица. Речка была неширокая, течение плавное. Оба берега пологие, но на другом берегу, стеной стоял лес, подступая к самой воде.
— Набери валежника для костра, я пока огонь разведу — попросила Забава.
Я пошёл по берёзовому околку собирая сушняк и, вдруг, увидел прямо перед собой размытое пятно, очертаниями напоминающее человеческое существо, и это существо что-то говорило, причём говорило на русском языке, но понять слов я не смог, меня словно сковало — я стоял и смотрел, и слушал. Длилось видение недолго, полминуты не более, и исчезло также внезапно. Оцепенение прошло, и я попытался вспомнить, что услышал, но, к удивлению, своему, не смог вспомнить ничего.
Когда вернулся к Забаве, с охапкой сухих веток, у неё уже весело дразнил язычком сгущающиеся сумерки огонёк. Я бросил ветки и Забава, ломая их, подкладывала в костерок, и вот он набрал силу и полыхал, постреливая угольками.
— Я что-то встретил в лесочке, или кого-то, оно мне что-то говорило, но я ни слов не разобрал, ни разглядел, что или кто это был.
— Див! — Забава поёжилась и, не глядя на меня, добавила — Предсказывал тебе, либо испытания суровые, либо...
Она молчала, и я спросил — Либо, что?
Забава подняла на меня глаза — Смерть..
Теперь и мне стало не по себе, а по коже, от затылка, побежали мурашки.
— Ладно — сказала она — что написано на роду, того не миновать, доставай скатёрку, да раскладывай, теперь можно и поесть — и она присела к костру.
Я расстелил скатёрку и посмотрел на Забаву — что будешь заказывать, Забава?
— Скатёрка подчиняется только тому, кому принадлежит, посему ты и заказывай
Я подумал «А что если... « — А ну ка скатёрка, накрой нам ужин: картошечки запечённой, грибков солёных, хлебушка ржаного, четушку «Путинки», да шоколадку «Люкс» — для Забавы!
Грибочки и хлеб появились сразу, а потом скатёрка зависла, и я подумал было, не сможет; но вдруг на скатёрке нарисовалась четушка водочки, запотевшая, будто только что из холодильника, я потёр руки — Таак! — потом шмякнулась шоколадка, и, наконец, покатилась картошечка.
Таак! — потирая руки, взял картошину — Ух тыы! — я подбросил её — Горячаяаа!
Дуя на руки, я очистил картошку и протянул Забаве, она взяла и тут же обронила, обжегшись — Ой!
— Ты дуй на неё, дуй! — и, очистив вторую, показал ей, перекатывая картошину из одной ладони в другую, дул на неё.
Я откусил — Аааа! Рассыпчатая!
Забава, глядя на меня, тоже осторожно откусила и держала во рту, перекатывая языком, потом раскусила и... заулыбалась — Вкуусная.
Ох, что ж это я! — Я взял четушку, отвернул колпачок — За твоё здоровье, Забава! — и, приложившись к горлышку, отхлебнул, сделав три глотка.
Ааээх! — крякнул я, морщась и занюхивая горбушкой ржаного, протянул водку Забаве и увидев её гримаску, заулыбался — она тоже морщилась, глядя на меня.
Забава осторожно взяла четушку, понюхала и скривила губки — Ты попробуй!
Забава поднесла к губам и, поднимая четушку рукой, обхватила горлышко губами и хлебнула..
Я успел поймать четушку, выпавшую из её руки
— Пррфуу! — выплюнула она водку и, зажав рот и, вытаращив глаза, вскочила и кинулась к воде и, упав на колени, схватывала ладошками воду и плескала в рот и лицо.
— Грибком закуси — сказал я, когда она, плюясь и швыркая носом, подошла к костру.
Пришлось мне одному приговорить четушку, но под солёные грибочки с печёной картошечкой и ржаным хлебушком, она ушла за милую душу.
Забава тоже ела с удовольствием, а когда я прикладывался к горлышку, морщилась, но смотрела на меня с восхищением.
Когда съели картошку грибочки и хлеб я указал на шоколадку — Тебе.
Забава уже и сама приглядывалась к ней, но опасалась брать.
Я развернул шуршащую обёртку и отломил от плитки несколько долек.
— Вот так берёшь в рот, на язык и сосёшь — я положил дольку на язык — Забава сморщилась, но на моём лице было выражение удовольствия, и она сделала также.
Таял во рту Забавы шоколад — таяла от блаженства Забава. Вторая, третья и вот она уже сама отламывает от плитки дольки, нюхает и берёт в рот.
— Эээээ, всё не ешь, жопа слипнется.
— У меня не слипнется — губы и щёки вымазаны в шоколаде, она облизывает пальцы и удивлённо смотрит на скатёрку, потом умильно на меня.
— Неээт, Забава! Хватит! Завтра утром ещё попросим.
— Ну принц, ну миленький, ещё одну — она вела себя, как ребёнок, а я как строгий отец — Спать! — приказал я — хватит клянчить, не маленькая.
— Ты ужасный! Ты плохой! Ты не любишь Забаву! Ты не хочешь Забаву!
— Да хуй с тобой! Я предупреждал. Скатёрка, дай ещё одну шоколадку «Люкс» для Забавы.
На этот раз шоколадка шлёпнулась на скатёрку, едва я договорил. Забава схватила, развернула, разломала на дольки и через полминуты уже облизывала пальцы.
У меня уже слипались глаза и она, заметив это, подскочила — Сейчас, я всё приготовлю.
Она сдвинула веткой догорающий костёр, смела в сторону золу, подтянула свою сумку, достала из неё кусок сложенной ткани и, развернув, постелила на место кострища.
— Ложись, я пойду лицо и руки ополосну.
Я лёг и сразу же провалился в сон.
второй день в пути
Меня разбудило хныкание.
Забава сидела рядом со мною и трогала за плечо.
Я сел и протёр глаза. Солнце уже поднялось над верхушками деревьев леса на противоположном