БОРТ 556. Мистико-приключенческий триллер. Экранная версия. Серия 2 (Только для взрослых)

Новое пристанище Ночь выдалась достаточно ветреная. Как раз после того брошенного нами атолла. Стоял попутный свежий бриз с резкими порывами ветра. И
приходилось автоматике перекладывать паруса справа налево и обратно. Они с громким хлопаньем натянутой полусферой парусины перенаправлялись в нужном направлении на мачте яхты. Кливера были так натянуты на нейлоновых тросах, что казалось, оторвутся в любой момент. Ветер был сильным, и мы летели как пуля, по ночному океану, задраив все оконные иллюминаторы от брызг.
Теперь наша яхта, рассекая днищем и угловым острым килем с шумом океанскую волну, проносилась мимо множества малых заросших густой растительностью островов. Уже встали на крыло чайки и буревестники с криком провожая нас и пролетая над нами.
Снова десять часов утра и Дэниелом были заряжены глубоко над самим килем в водонепроницаемом отсеке аккумуляторы и генератор с батареями в компьютерном отсеке, за счет работы двух временно заведенных вхолостую здесь стоящих двигателей.
— Нас тоже искать никто не станет — произнес, перекрикивая шум чаек и волн громко Дэниел. Если мы исчезнем в океане! Даже дядя Джонни Маквэлл. Если мы исчезнем, то ему это даже на руку. С него как с гуся вода все сойдет и все концы в воду. Если мы где-нибудь растворимся в океане. Все будут чистые и гладкие. Все обставят как очередной несчастный случай — он передал мне рули управления яхтой и пошел вниз в трюм на отдых. Я сменил его и стоял оперевшись о приборную панель, взяв у Дэниела армейский бинокль, смотрел через него по сторонам в океан.
Дэниел унес все оружие снова в трюм нашего круизного скоростного судна, и Арабелла превратилась снова в обычную круизную яхту среднего класса, как я позже определил по классификации судов.
Я как бы возвращаюсь немного назад описывая нашу Арабеллу, то есть Арабеллу. Раньше у меня не было на это время. Вот теперь пока я был здесь один, мне стоило осмотреть ее всю, любуясь оснасткой красивой, как и моя любовница Джейн, этой мореходной полуавтоматической яхтой.
Мне ничего не надо было делать. Я просто стоял и зырил в бинокль по сторонам. Штурвал сам крутился то вправо, то влево. А я лишь иногда посматривал за компасом и приборами на приборной панели Арабеллы.
Дэниел научил меня компьютерному управлению яхтой. Это было совсем не сложно. Я врубился махом практически во все. Да и Дэниел парень оказался терпеливый как педагог и толковый.
Одним словом я освоился в управлении нашей Арабеллой не хуже Дэни. И вот я смотрел во все глаза по кругу в армейский бинокль. В
случае появления на горизонте земли или снова черной яхты, где-нибудь по корме. Я должен был подать сигнал и тогда снова придется приложить немало усилий, чтобы потеряться в океане от преследователей.
Это было бы весьма сложно. Необходимо было иметь перевес в скорости перед противником. Но по всему было видно, что тот самый противник отставал в скорости от нас умышленно. Он, то догонял, то прятался за горизонт среза воды. Даже исчезал его парус на самой высокой из мачт. Уходил практически целиком, что говорило об
опытности капитана черной яхты и знания расстояния до своей цели. Каковой и являлись мы. Он выдерживал строго и четко расстояние, и
ловко маскировался в дальних волнах. И его практически не было возможности рассмотреть на такой дистанции даже в армейский бинокль.
Мы были вновь в открытом океане и шли полным ходом к своей
цели. Арабелла резала крутым и острым своим волнорезом форштевня встречную на ее пути океанскую синюю воду. Она, двигаясь по ровной как стеклышко серебрящейся на свету яркого солнца воде. На крейсерской своей скорости, рассекая эту гладь и оставляя после себя большие по сторонам за кормой волны.
Внизу где-то там, в палубной иллюминаторной надстройке в трюме в каюте Джейн снова грохотала ее рок-музыка. «SKID RОW» сотрясал все каюты там внизу и переборки до самых бортов. И моя ненаглядная любовница суетилась то, на кухне, то в своей каюте бегая туда и обратно, прибираясь на нашей яхте. Дэни решил заняться тем армейским своим арсеналом. Его чисткой и переборкой.
Мы были на пути к большим песчаным и безымянным островам в индонезийском архипелаге. Гораздо южнее, чем кто-либо бывал здесь.
Как сказал Дэниел, мы будем здесь вообще редкими вкраце, гостями местного населения, которое очень редко видит кого из иной цивилизации. Но вроде бы племена местных там живущих в основном
ловцов жемчуга и рыбаков по состоянию своего аборигенского характера более, менее дружелюбны к гостям посетителям. Они по слухам хорошо встречают гостей и устраивают целые по такому случаю праздники.
— Случаем не людоеды?! — спросил я, громко стоя вместе с ним у штурвала сейчас Арабеллы — Подозрительна мне такая вот дружба.
Тот рассмеялся и ответил — Нет, не бойся Володя. Есть нас не будут и это точно. А вот накормят деликатесами своих островов и рыбой у
костра без сомнения. Мы редкие гости, и они относятся к гостям нормально. Если гости сами нормальные. Они, как и большинство островитян, мирные граждане своей островной республики. У них свои традиции и обязанности. Нам надо перекантоваться здесь не долго — он посмотрел в сторону на океан и продолжил — Я раньше бывал тут. Ты не поверишь, но кое-кого здесь уже знаю, если меня здесь не забыли. Мне знакомы эти районы по дайвингу. Я был здесь чартером с коллегами по работе на отдыхе и знаю местных и эти острова. И не только по морским картам. Джейн тут ни разу не была и, как и ты будет первой.
Островитяне
Практически прошли еще одни сутки в океане. Наступало новое утро.
Двенадцать двадцать по корабельному времени.
Я, одевшись, выглянул, открыв оконный иллюминатор окна свежему утреннему ветреному океанскому бризу, посмотрел на еще висящую в заревом светлеющем стремительно небе луну, заботливо закрыл
иллюминатор каютного окна, оставив свою, в постели ненаглядную слабую еще больную и крепко спящую Джейн, снова стоял на палубе Арабеллы у штурвала, сменив Дэниела, и следил по приборам за курсом нашей яхты. Было часов шесть. И солнце, подымалось вверх, медленно отрываясь от кромки океана.
Дэни подарил мне, как обещал бритву и некоторую одежду из своего личного гардероба. И я уже бритый и свежий после принятого душа нес очередную вахту за рулями нашей яхты Арабеллы.
Пошумев внизу рок-музыкой, как всегда тоже после принятого душа, переодев купальник с цветного полосатого на желтый. В темных очках, осторожно ступая, босыми голыми переливающимися на ярком солнце почти в черном загаре ножками по ступенькам трюмной лестницы, из кают поднялась Джейн на покрытую красным деревом палубу.
В ее голых таких же загоревших девичьих руках и маленьких красивых, как и ее моей любвеобильной мулатки латиноамериканки, пальчиках был разнос дымящегося на ветреном порывистом воздухе Тихого океана с чашками горячего шоколада. Вручив мне горячий вкусный напиток, поцеловав меня в губы, Джейн прошла, виляя упругой загорелой до черноты своей полненькой задницей и крутыми бедрами безумно красивой горячей, как и этот горячий шоколад сучки к носу нашего быстроходного судна, где угостила и Денни тем шоколадом. Моя Джейн Морган из своих длинных локонов черных смоляного цвета вьющихся змеями волос сделала хвостик, развивающийся на сильном ветру во все стороны. Первый раз и так ей это шло. Как и этот на смену цветному полосатому, ее желтый купальник. Жаль белый тот она выбросила, но он был испачкан безнадежно ее истерзанной моим возбужденным торчащим как стальной стержень членом промежности кровью.
Она встала рядом с братом, который был только в одних коротких светлого цвета шортах на утреннем ветру и на самом ее носу у волнореза под надутыми до предела ветром косыми треугольными кливерами. С распущенными на ветру черными смоляного цвета вьющимися, как змеи волосами, встала специально и для меня. Перед моими глазами, чтобы быть все время на виду. Она выгнулась в спине под натянутой до отказа на ветру белого цвета парусиной, выпятив вперед свой загорелый до угольной черноты ее девичьих округлых, как и ее ножек ягодиц и лобка голый девичий прелестный загорелый такой же с круглым красивым пупком животик. Подставив яркому утреннему встающему на заре тропическому солнцу свою пышную трепетную в дыхании почти голую в лифчике купальника женскую мною многократно искусанную и исцелованную прошлой вновь ночью с торчащими черными сосками пышную трепещущую в жарком знойном летнем дыхании грудь. Джейн прошла вихляя загорелыми крутыми изящными бедрами вдоль качающегося на волнах борта нашей яхты ко мне, и я обнял ее вокруг девичьей тонкой шеи за женские загорелые плечи, ощущая кончиками своих мужских пальцев жар девичьего загорелого любвеобильного девичьего тела, показывая появившиеся на горизонте острова.
Дэниел пропал где-то внизу яхты. Он, сунув в руки мне свой армейский бинокль, быстро глянув на панель управления нашим мореходным и быстроходным судном, на его компас, нырнул в каютный трюм и исчез там, не показываясь наружу.
Я подумал, может тоже нырнул в утренний, душ или, наверное, проверяет маршрут следования по картам и компьютеру.
Впереди показалась полоска земли. Там впереди нашей яхты. Это были вновь острова. Те самые острова, о которых говорил Дэни.
— Земля! — крикнула стоя мне на носу яхты, моя красавица Джейн — Ура! — она была в потрясающем настроении после нашей с ней ночи.
Джейн стояла на носу Арабеллы и размахивала левой рукой, сняв с черноволосой девичьей головки красную свою бейсболку, держась крепко пальчиками правой за натянутые нейлоновые прочные тросы выгнувшихся от ветра парусов. А я любовался своей божественной любовью и тоже был счастлив, глядя на нее, на мою американку Джейн.
Острова росли прямо на глазах. Из туманного и мутного голубоватого силуэта на горизонте они обрисовывались постепенно в более прорисованные волшебной природой океана, постепенно обрастая растительностью.
Через какое-то время начался штиль. Полный штиль. Ни ветерка. Наши белые из парусины паруса все обвисли, и были теперь совершенно бесполезны, свисая и лишь слегка колыхаясь на слабом океаническом