Оксана проснулась и тут же пожалела об этом. Она так сладко спала и тут... Вот почему обязательно надо просыпаться? Она не хотела! Но понимала, что заснуть сейчас не получится. Вчера, после ужина, ей разрешили одеться, но предупредили, что раздеваться полностью нужно по первому требованию. Она не знала, что было более унизительным, ходить голой или раздеваться по первому требованию. Но решила все же, что если она сейчас выйдет голой, то назад пути уже не будет. Вот что она вообще скажет, когда ее спросят, почему она из палатки вышла голой, что ей так больше нравится ходить? Поэтому девочка все же решила одеться и ждать неизбежного, когда ей прикажут раздеться. Едва ли долго придется ждать. А может сейчас быстренько за водой смотаться и не сильно торопиться в пути? Таким способом можно немного отсрочить унижение. Но нет, даже если она и прошмыгнет незамеченной, то объяснить где была и по какому праву ушла она не сможет. Это раньше она могла идти куда угодно и когда угодно, а сейчас она чувствовала, что пусть ей это даже и не запрещали прямо, но уходить без разрешения нельзя. Наказание будет жестким. Оксана оделась и вышла наружу.
Солнышко светило ласково, но на душе было грустно. Скоро наверняка за ней придут, так что не стоило отсиживаться в своей палатке. Девочка этого не хотела. В палатке она чувствовала себя, как дома и не хотела, чтобы кто-то вторгался без разрешения. А разрешения у нее конечно же никто спрашивать не будет. Поэтому лучше выйти и ждать тут. Или пойти к костру и еды что ли приготовить, раз уж проснулась? Тем более увидят, что она занята и дергать особо не будут. Да, пожалуй так она и сделает. Надеждам сбыться было не суждено.
— Иди-иди, я тебя видел.
— Зд-здравствуйте.
— Здравствуйте кто?
— Хозяин.
— Здравствуй и ты, маленькая потаскушка. Или готовь давай, а то я уже начал.
— Ага, — и поняв, что ответила неправильно добавила. — Слушаюсь.
— Ну и как тебе вчерашнее?
— Гадко и мерзко.
— А мне показалось, что в отдельные моменты тебе даже нравилось.
— Тебе не правильно показалось, — и посмотрев в лицо Дениса поправилась. — То есть вам, вам не правильно показалось.
— А не слишком ли ты дерзкая?
— Прикажешь... прикажете что-то сделать сделаю. А на вопрос правду отвечаю.
— Да ладно, Окса, даже когда вначале у дерева стояла, даже там не нравилось?
— Разумеется. И вообще зачем ты ко мне по имени обращаешься? Катя исключительно ругательствами называет.
— Мне делать также?
— Ну, нет, извини... извините, — между тем ее действительно тяготило обращение по имени, тем более в такой свойской форме, это напоминало о старых временах, когда они были друзьями и это безумно тяготило. — Денис, скажи, зачем это все? Ведь мы же дружили. Мы столько раз друг друга выручали. Зачем ты? Если хочешь — потом накажи, но объясни!
— Окса, ты издеваешься? А зачем ты сама все это делала с Катей? Вот считай, что у нас теперь аппетит разыгрался. И можешь врать сколько угодно, но я видел, что тебе нравилось. Хочешь, чтобы я теперь отказался от твоих милых грудок? Даже не мечтай! И забудь старое. Обращаться ко мне теперь только на вы.
— Слушаюсь.
— О, вы уже проснулись?
— Здравствуйте, госпожа.
— Привет, Кать.
— Привет. А чего она одета? А ну разделась быстро!
— Госпожа, я готовлю, можно так? Мало ли, уголек отлетит.
— Вот если отлетит — я подумаю, может и разрешу одеться. А сейчас выполняй.
— Слушаюсь.
— Ну ты даешь, Денис! Неужели она голая не красивее?
— Насмотрелся уже. Да и еще насмотрюсь. Торопиться некуда.
— А я думала мальчики могут смотреть на голых девочек бесконечно.
— Ты не правильно думала. Это какие-то чрезмерно озабоченные мальчики. А тебе самой что, не надоело на нее смотреть?
— Мне?!! — Катя скривилась. — Мне-то это зачем? Я просто сучку дрессирую, чтобы она была послушной. Хотя... Ты знаешь, мне нравится смотреть, когда парни смотрят на нее. И нравится, что это я велела ей раздеться. Да, вот это нравится!
— А самой не нравится?
— Блин, ты не представляешь, сколько девочек я видела в душевой! На что там смотреть-то можно? Никогда бы не подумала, что там можно увидеть что-то интересное.
— Везет тебе.
— А то тебе не везет! Вот смотри, голая рабыня, а ты со мной треплешься! Давай я доварю, а ты развлекись с ней что ли. Только не уходите далеко.
И бедную Оксану начали щупать снова. Причем в процессе подключился и второй хозяин. А эта дрянь Вика как всегда дрыхнет! Вот почему не ее мучают?!! Оксана сама бы с удовольствием присоединилась. Хотя пускай уж лучше дрыхнет, чем присоединяется ко всем. Но, блин, и тут не повезло, две госпожи уже возвращались. Катя зачем-то по старой привычке пошла ее будить.
— Дрянь, хозяйка пришла, поздоровайся, — сказала это почему-то Катя. Ей спрашивается не все равно? С ней уже здоровались.
— Здравствуйте госпожа, — палец Паши был внутри.
— А я, со мной ты не здоровалась! — Напомнил о себе Паша. Разговаривать в таком положении с ним было унизительней всего.
— Здравствуйте, хозяин.
— Скажи, Окса, где сейчас моя рука?
— В моей... в моей киске.
— И тебе это нравится?
— Нет.
— Дрянь, не дерзи хозяину, — вмешалась опять зачем-то Катя.
— Я не держу, я правду говорю.
— Сука, быстро признавайся, что тебе это нравится, а то тебя не ласкать будут, а пороть! А ласкать потом все равно будут.
— Да, да, мне это нравится!
— Да что тебе нравится, дрянь, ты толком говори.
— Мне нравится, когда в мою киску суют немытые руки, — попыталась огрызнуться Оксана.
— Так парни, ее реально надо выпороть, причем как следует, надолго запомнит.
— Нет, нет, простите. Простите меня пожалуйста. Да, мне нравится, когда в меня засовывают пальцы, мытые красивые пальцы.
— И чьи прикосновения более приятны, Паши или Дениса?
— Одинаково, — необходимость выбирать кто ее лучше мучает совершенно убивала.
— Нет, дрянь, я от тебя жду конкретного ответа. И советую с ним поторапливаться!
— Д-денис.
— Что Денис?
— Когда Денис меня трогает — это более приятно.
— Правда, Окса?
— Д-да.
— Только господин Денис, следи за языком, сука.
— П-простите.
— Кать, а может в такие моменты ей разрешить называть по имени?
— Дело конечно твое, но думаю не стоит. Пусть привыкает. А то сначала в такие моменты будет по имени, потом еще в другие захочет...
— Ты права.
— Так не честно, — вмешалась Вика, почему парни получают удовольствие, а я стою, как дура?
— А тебе кто мешает?
— А мне-то зачем ее трогать? Чего я там у нее не видела?
— А что хочешь сделать?
— А вот закончите — покажу, — парни переглянулись.
— Ну тогда мы закончили, показывай.
— Так, все готово, идите есть. Потом посмотрите.
Прислуживать опять конечно же поставили Оксану. И ведь сама еще придумала слово это дурацкое: «прислуживать», вот дура-то! Самой себе считай и придумала. Ну да прислуживать голой — это еще ничего, просить разрешения сесть — это еще ничего. Тянулось мучительное ожидание какую еще пытку ей приготовили. Что-то больно глаза у Вики хитрые! А эта дрянь Катя ведь специально так сделала, чтобы она ждала и мучилась. И ведь подруга еще была! За этими мыслями завтрак неумолимо подходил к концу.
— Ну что, тут места не очень много, пойдемте на полянку.
— Идем.
Заинтригованная процессия двинулась в путь. Катя украдкой спросила Вику, что та придумала, но девочка только отшутилась, скоро сама увидишь. Скоро все увидят.
— На четвереньки, сука!
— Зачем?
— Сука, не четвереньки!
— Я...
— Выполни! Вот и умница. У меня в детстве была собака, помню, как я ее дрессировала и учила делать всякие фокусы. Сейчас то же буду делать с рабыней. Я уже и кличку ей придумала — Тиша. У меня была Бекки, но Тиша совершенно на нее не похожа. Тиша, ко мне! Оксане в ответ на эти слова пришлось униженно ползти. Голой! При всех! На четвереньках! Откликаясь на Тишу! Ползти! И главное почему Тиша? Можно было бы хотя бы придумать кличку, начинающуюся на «о». Ей бы подошло вот к примеру... Стоп! Девочка себя мгновенно оборвала, она себе что уже кличку выбирает? С ума она сошла или что?!! Может еще и попросить ее сменить? Ведь недавно же дали, могут и пойти на встречу! Нет, никакая она не Тиша и никакая они ни кто другой, она Оксана. А как ее будут обзывать — ей совершенно без разницы.
— Молодец, Тиша. Это твой ошейник, — вокруг шеи Оксаны стали что-то завязывать. — К сожалению ничего другого пока нет, но будем обходиться чем придется. А это поводок, он за карабин весьма удобно крепится к ошейнику. Будем учить команды, Тиша. Первая команда «рядом». При этом ты должна идти рядом со мной, не вырываясь вперед и не отставая. Бекки я это объясняла долго и нудно, но ты у меня собака умная, ты поймешь сразу. Рядом, Тиша.
Вика пошла вперед, а Тиша двинулась за ней на поводке. Поначалу Тишу часто одергивали и стегали хворостиной за то что она отставала и несколько раз за то, что та выбегала вперед, но потом собака вроде приноровилась.Легла. Сразу почувствовала, как чужие пальцы проникают в ее лоно. Закрыла глаза и старалась ни о чем не думать. Вскоре она застонала и через какое-то время изогнулась и кончила.
— Оближи.
— Нет.
— Давай, это твой сок. Это не страшно, вот смотри, — Денис облизал один палец. Пришлось подчиниться и облизать остальные.
— А тебя можно потрогать?
— Давай.
Вике правда было интересно, близко она еще не видела. И все было совсем не так, как она себе представляла. Особенно она не поняла, зачем часть члена закрывается кожей и может также открываться. Но спрашивать постеснялась.
— А мне можно? — Подошла Оксана.
— Могу разрешить. Но с тебя минет.
— Нет, мне не настолько надо.
— Зря отказываешься. Как раз и на ощупь и на вкус узнаешь.
— Нет.
— Но раз уж подошла — вылижи мне ножки, пока я изучаю.
— Д-да, слушаюсь.
И тут что-то произошло. Может нахлынувшие сексуальные переживания сыграли роль, может язычок рабыни, ласкающий пальчики, но Вика совершенно неожиданно для себя взяла в рот.
— Ого, наша девственница уже не девственница, — Вика не обратила внимания на возглас Кати и продолжила сосать.
— Ты, ты, ты... выплюнь