Замкнутый Треугольник. Часть 5 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Тек
А ведь, когда я попросил её об этом в первый раз, мама сделал страшные глаза и покрутила пальцем у виска. И мне ничего не оставалось, как обратить всё в шутку.
Но в любом случае, видео с танцующей мамой навсегда запечатлелось в моём мозгу. Видео с ТОЙ самой кассеты. Это стало самым настоящим наваждением. Я хотел, чтобы моя мама так же танцевала для меня. В смысле, в том же самом платье и даже, чтобы у неё была точно такая же причёска. Понятное дело, что был самый натуральный бзик. И, понятное дело, что мама вместо ответа на это, просто покрутила пальцем у виска.
Ресторан — это тоже было частью традиции. Ну... Типа, отмечать возвращение в цивилизацию. Так было каждый раз, когда мы возвращались из таёжной глуши домой, в столицу. Обычно это был очень хороший ресторан.
Но пускай мама и покрутила пальцем у виска, специально или это было чистой воды случайным совпадением, в тот вечер на ней было ТО самое вечернее платье... Чёрт возьми... Даже причёска была ТА самая. Даже макияж ТОТ самый. Даже украшения ТЕ самые! Почему-то, я не сомневался, что и трусики сейчас на ней НАВЕРНЯКА те же самые...
Ошибиться в этом было невозможно. Ведь этот видеоролик с грациозно танцующей красивой женщиной, просмотренный мной много-много-много-много раз, я знал наизусть.
Во всяком случае, едва мама показалась из своей спальни, — такси в ресторан уже ждало нас внизу, — я так и замер, восхищённый и поражённый до глубины души. Мама усмехнулась, явно довольная моей реакцией. Впрочем, следом за восхищением маминой красотой пришло и возбуждение... Дикое! Невообразимое! Когда я, наконец, нашёл в себе силы признаться самому себе, что мама выглядит именно так, как она выглядела на ТОЙ самой кассете. И как тут было не возбудиться? Ведь именно с этой кассеты всё и началось, чтобы там не выдумывала себе мама. Ибо до просмотра чувственного и развратного мамкиного стриптиза, никогда ранее я не испытывал к ней плотского вожделения...
Мама даже, не сдержавшись, как-то торжествующе улыбнулась мне, не скрывая, что ей, произведённый на меня эффект, по нраву.
Она приняла грациозную позу, поворачиваясь ко мне то одним боком, то другим, что на подиуме, с явным удовольствием демонстрируя мне себя. Правда, спустя миг выражение её лица сделалось испуганным. Ну... Когда, до неё дошло, что пробудила она самый настоящий вулкан.
— Сёма... , — только тихо и застонала она, когда сжав её в объятиях, прижав спиной к стене, я впился в её губы долгим поцелуем. Тонкий аромат её духов дурманил мой разум.
Её вид возбудил меня настолько... Ну... Словно, и не было нашей с ней медовой недели «новых» отношений матери и сына.
Меня накрыло аки девятым валом.
— Сёма... Нас же такси ждёт...
Какое там. Я ничего не слышал. Любовное безумие накрыло меня с головой. Но кто в этом был виноват? Я, зелёный юнец? Или взрослая опытная женщина, рискнувшая предстать перед своим обожателем в образе его ночной вожделенной нимфы? В том самом образе, в котором я впервые возжелал её?
— Нет, малыш, мы не можем, не сейчас, нет, прошу тебя, остановись...
Ее слова затихли, должно быть когда в её живот упёрлась моя огромная возбуждённая дубинка. Но тут уж, ясен пень, и даже невинной девице сразу стало бы ясно без слов, что простыми уговорами уже не отделаешься.
Я нежно коснулся ладонью её щеки и снова приник к её губам поцелуем. А ладонь моя меж тем скользнув по ее шее, украшенной дорогим ожерельем, осторожно легла на ее грудь. Что бы там сейчас не лепетала мне моя мамочка, но её сосок был твёрдый, как камень. Хе...
Я подцепил тонкие лямочки ее платья и развел их в стороны. Платье легко скользнуло вниз, открывая восхитительные, налитые, округлые груди, уже так хорошо мне знакомые и на вкус, и на ощупь.
— Только не помни мне платье! — мама уже молила только об этом, — и будь осторожнее с причёской!
— Мама... Всё будет хорошо... , — хрипло пробормотал я, вновь сливаясь с ней в поцелуе.
Одной рукой я неспешно мял грудь матери, а другой продолжал стаскивать с неё платье. Моя рука скользила все ниже и ниже по ее гладкой загорелой коже пока, наконец, тонкая материя не соскользнула с ее бедер и не упало на пол.
Мама вообще никак не сопротивлялась, будто, она впала в какое-то оцепенение. Волны сексуального возбуждения прокатывались через моё тело. Я сладострастно окинул взором почти что голое зрелое тело своей матери, лишь тонкие чёрные трусики и чулки еще оставались на ней. О-о-о... Новая волна возбуждения, родившись где-то в районе паха, обдала жаром всё моё тело. Трусики и чулки... Это были ТЕ самые, что и на ТОЙ кассете! Ну, или, во всяком случае, точь-в-точь такие же.
Нежная кожа мамы была коричнево-золотистой от загара и пахла тонким ароматом духов. Не удержавшись, я склонил голову и начал нежно сосать ее грудь, потянувшись руками к ее трусикам.
Кое-что между мной и мамой сейчас действительно происходило впервые. Правда, это самое я осознал лишь спустя несколько дней.
Я делал с мамой то, что мне хотелось, и совсем как-то позабыв спросить о том у неё соизволения. Собственно говоря, даже больше того, презрев её хоть вялые, но всё же явные возражения и попытки дать мне отпор. В кемпинге я не позволил себе такого ни разу. Как бы я не желал её, как бы не сносило голову от возбуждения, но я никогда ни на миг не забывал, что эта женщина не просто моя любовница, но прежде всего моя мать.
А вот сейчас, впервые в жизни, я словно и совершено позабыл, что эта женщина в моих объятиях моя мать, а я её сын. Впервые, я вёл себя с ней, подобно перевозбуждённому самцу с вожделенной самочкой. Без всякой оглядки на почтение отпрыска к своей родительнице.
Должно быть, это почувствовала и мама. И пусть это и застало её врасплох, но всё же у неё хватило благоразумия осознать, что виной этой вспышке неистового возбуждения, она сама и, значит, нечего меня винить в моей наглости.
— Ох, Сёма... Ну, вот как чувствовала, не закончится это добром... — постанывала мать, и сама уже пребывая в сладкой истоме, пока мой язык и губы играли ее соском, — просто, хотела сделать тебе приятное... Ох...
Она уже и сама, по-моему, готова была отдаться нахлынувшему на нее удовольствию.
Правда, когда моя рука скользнула в её трусики, у неё хватило силы воли и решимости, остановить меня.
— Так! Сёма! Мы опаздываем в ресторан!
— Мама! — едва ли не в голос взревел я вне себя, раздражённый её попытками отвергнуть мои притязания. Мама даже испуганно дёрнулась, удивлённо воззрившись на меня, непривычная к такой реакции с моей стороны.
— Сёма-Сёма... Прошу тебя... Этой ночью мы одни в квартире, — она шаловливо улыбнулась, прижимаясь бёдрами к моему паху, — и на двери моей спальни замка нет... Я никуда от тебя не денусь!
Её ладошка сжала мой возбуждённый член, что рвался к ней из плена узких брюк.
Пушистые ресницы захлопали. Красивые глаза жалобно округлились:
— О... Бедный мой мальчик... Прости меня... Вечно твоя вредная мамочка заводит тебя ни к месту и не ко времени, малыш. Подожди-подожди, я помогу тебе...
Она шаловливо замурлыкала и немедля более ни секунды, легко скользнув меж моих рук вниз, встала на корточки, расставив широко в стороны колени и определённо не без сноровки расстегнула ширинку моих брюк, извлекая наружу перевозбуждённый напряжённый пенис. Я едва не заорал в голос, чувствуя её тонкие умелые пальчики на каменном стволе, до того я был возбуждён.
Мамочка не стала томить и издеваться надо мной и её губы, и язык тут же приникли к пылающему любовному орудию. Он принялась нежно целовать и облизывать меня. А уже через несколько мгновений, без обиняков, она насадилась на мой член. Её голова запрыгала туда-сюда, вбирая меня в свой рот. Я чувствовал теплоту её рта, посасывающего меня и влажный умелый язык, дразнящий мою головку.
В отличие от того, как это происходило у нас с ней обычно, в этот раз она явно торопилась. Ну, впрочем, учитывая, что мы опаздывали в ресторан, оно было и понятно. Её ладошки сжали моё мужское естество у самого основания, будто, она хотела задушить эту змею с раздувшейся малиновой головкой, бессовестно таранящую женский рот. Я яростно, уже почти не помня себя двигал бёдрами навстречу горячему сосущему рту. Но казалось, мою маму нисколько не пугали ни мои размеры, ни мой напор. Она отважно насаживалась ртом на меня, что называется, по самые гланды.
В конце концов, она просто обхватила меня губами, сжатыми в плотное колечко, и так сосала член, одновременно умудряясь облизывать языком мою головку, когда на какие-то мгновения я выходил из её рта.
Немного спустя, видимо, уже чувствуя первые сполохи семяизвержения, её ладошки на моём члене пришли в движение верх-вниз, словно выдаивая меня, а её рот обхватив ртом мою головку, принялся жадно высасывать, высасывать, высасывать... Я только сжал её плечи и громко застонал, уже в который раз изливаясь в услужливый податливый материнский рот.
Вряд ли весь сеанс орального секса занял больше, чем минута. В конце концов, я действительно был перевозбуждён, да и мама, что называется, была истой мастерицей этого дела, что уже не раз, собственно говоря, мне и демонстрировала. Чего уж там?
Мама выпрямилась, на ходу натягивая лямки платья обратно на свои плечи и чмокнула меня в щёку влажными губами.
— Всё-таки женщине моего возраста надо дважды подумать, прежде чем заводить себе юного любовника, — мило потупившись, озабоченно пробормотала моя мама, глядя на меня смеющимися глазами, — ты очень ненасытен, милый, и тебе нужно как-то научиться контролировать себя! Мы уже не в лесу, и я не могу ублажать тебя каждый раз по твоему первому капризу!
Я что-то ответил. Не помню, что. В голове приятно шумело, я опустился на пуфик, пытаясь унять дрожь в коленях. Мама ласково погладила меня по голове и упорхнула в ванную, привести себя в порядок.
В ресторан мы, кстати, почти и не опоздали, хотя к нашему приходу, чета Косаревых и ждала уже нас за столиком.
Надо тут отметить, что после нашего с тёткой безумного траха, наши отношения ровным счётом никак не изменились. Ага. Словно, и не было ничего. Правда, это было полностью