Из цикла «В отцы годится» №10: Джек и Джеки - читать порно рассказ онлайн бесплатно

По мотивам одной старой сказки...
***
Итак, решено: бежим. Я и мистер Дженкинс. Он парень что надо, и я доверяю ему, как родному. Мне кажется, что я знаю его целую вечность. Мы с ним уже придумали, как околпачить моего папашу. Он головастый — мистер Дженкинс, то есть. Недаром он работает в этой их правозащитной организации, или как ее. Там дураков не держат. Бороться за справедливость — это вам не машины мыть.
Дьявол! Я говорю, как папаша.
Я даже похож него. У меня его нос, его глаза. Это нормально, но это неправильно. Я не должен быть похож на него. Я ненавижу себя за это. Скорей бы мы с мистером Дженкинсом драпанули отсюда, пока я совсем не взбесился в этой тюряге. На дворе 1982-й год, а я живу, как пещерный тролль какой-то.
Папаша идет. Прячу дневник.
***
Надо собраться с духом и не натворить глупостей. А то я уже посматриваю на каминную кочергу, когда папаша читает мне тут свою мораль. Хотя у меня не хватит сил. Я же хлюпик, не то что мистер Дженкинс. Конечно — никакого спорта, никакого физического развития. Я как девчонка.
Хотя я и девчонок-то и не видел, если по совести. По телеку только. Старый козел держит меня взаперти, потому что я, понимаете ли, моментально сдохну без этого своего лекарства. Ну допустим, хоть я в это не верю. Но почему меня надо держать, как диванную собачонку, не выпускать на улицу, запретить общаться с людьми? Почему мне надо запрещать читать то, что я захочу, и выдавать мне книги поштучно после препирательств? И телек я смотрю только, когда у отца хорошее настроение. И еще тайком. Я там такое видел...
Сегодня мне опять снилось ЭТО. Дьявол, неужели я голубой?..
***
Мой отец — непризнанный гений. Живет в своей конуре, которую гордо именует замком Османов, отгородился от мира и держит меня взаперти. Вечно киснет в этих своих опытах — у него тут лаборатория, битком набитая всяким несчастным зверьем, вроде кроликов или белок. Он то ли режет их, то ли превращает в монстров — хрен знает, мне туда ходу нет. Там тройная сигнализация, как в банке. И я у него как ручная белка.
Но все-таки в мире есть справедливость, потому что в один прекрасный день к нам пришел мистер Дженкинс. К нам многие ходят, и папаша всех выпроваживает, но никто еще не обращал внимания на меня, если я вдруг попадусь под ноги. Старый пердун запрещает мне выходить к гостям, но если они нагрянут внезапно, и он забудет запереть меня — я обязательно выгляну, хоть он и орет на меня потом. Хоть поглядеть, какие они бывают, живые люди-то.
Но они всегда заняты папашей и его тайнами. Фигня все это, нет у него никаких тайн, одна показуха. Я уверен в этом. Просто он ничего не смог в жизни и выпендривается теперь, чтобы на него обращали внимание. И добился же, гад. Каждую неделю репортеры лезут. Но из всех из них только мистер Дженкинс заговорил со мной.
А потом он пришел снова, и мы даже немного поговорили, пока папаша отгонял кого-то от лаборатории. Мистер Дженкинс сказал мне: сразу видно, что единственный адекватный человек здесь — это ты. Ну, то есть я. И, уходя, оставил мне записку.
Оказывается, он из правозащитной организации, которая борется за справедливость. До него дошли слухи, как тут надо мной измываются, и он просил меня рассказать о моей жизни. Ну, я ему, конечно, расписал все в красках. Пусть он это опубликует в какой-нибудь крутой газете — в USАТоdаy, например, или в WаshingtоnРоst. Все-таки есть справедливость на свете! Я теперь даже готов поверить в Бога — что это он послал мне мистера Дженкинса. И готов молиться ему каждый день. Я так и делаю, потому что боюсь — вдруг побег сорвется?
Но не должен: мы с ним все так здорово продумали. Мы обменивались записками через журнал RаngеrRiск*, который я выписывал. Это единственное, что разрешил мне выписывать старый хрыч. Мистер Дженкинс сам высылал мне журналы и вкладывал в них записки, а я просто бросал ему свои послания в наш почтовый ящик — почтальон забирал их вместе со всей почтой, а папаша и в ус не дул.
_________________________
*Аналог нашего «Юного натуралиста» (прим. авт.)
Завтра мы сделаем это. Завтра я буду свободен.
Все элементарно, как говорил Шерлок Холмс: по утрам старый койот не запирает меня, и нужно просто отвлечь его, как это сделал мистер Дженкинс во второй свой приход. Тогда мы успеем добежать до его машины, а из папашиной мистер Дженкинс выльет бензин. Просто и гениально.
Только бы получилось, только бы...
***
Не могу уснуть. Засыпаю на пять минут и сразу просыпаюсь.
Опять снится... не знаю даже, как описать. Однажды я видел по телеку, как они делали это. Ночью я вставал в туалет, а папаша зазевался и не сразу выключил, так что я успел кое-что увидеть. Они были голые — она стояла на четвереньках, а он сверлил ее сзади своим писюном, огромным, как колбаса. Не то что мой. Она была молоденькая, а он постарше, матерый такой, как мистер Дженкинс.
И с тех пор мне иногда снится, что это делают со мной. Вот только странно, что не я, а меня. Будто я девчонка. Стою вот точно так же на четырех, и он молотит меня сзади...
Неужели я голубой?! Но этого не может быть — ведь мне нравятся девчонки, я с таким удовольствием смотрю на них в фильмах, и потом мечтаю, как я дружу с ними, трогаю их и целую... Мечтаю увидеть настоящие сиськи. Я их видел по телеку несколько раз, но это все фигня, на пару секунд, а я хочу рассмотреть, потрогать... Они кажутся мне настоящим чудом. У девушки из телека они болтались, как колокольчики. Мне это так понравилось, что я постарался хорошо запомнить, как это было, чтобы потом представлять себе. Я так умею: засуну что-то себе в память, как в морозилку, и потом достаю и размораживаю, если надо. А как иначе, если мне не дают ни читать, ни общаться?
Я краду у папаши журналы. Он иногда ловит меня и орет, но обычно не замечает. А я почитаю и подкладываю обратно в стопку. В одном журнале я вычитал, что все мальчики хоть немножко, а мечтают побыть девчонками. Раньше я не думал об этом, а как прочитал — задумался и понял, что оно так и есть.
Девчонки — они ведь вообще какие-то особенные. Они удивительные. Это как люди улучшенного сорта. Кажется, что они сделаны из чего-то драгоценного. Наверняка быть красивой девушкой куда интересней, чем таким хлюпиком, как я. Хотя настоящим крутым парнем тоже классно быть. Таким, как мистер Дженкинс — сильным, умным. И красивым. Он как скандинавский бог или викинг. Я хочу быть таким, как он, хоть и знаю, что это невозможно.
Папаша все время колет мне лекарство, без которого я не протяну и дня. Так он говорит, и я ему не верю. Я весь исколотый, как яблоко на ёжике. Но даже если он и прав — лучше сдохнуть на воле, чем жить тут комнатной крысой. На всякий случай я припрятал ампулу и шприц. Если поплохеет — уколюсь, а там врачи разберутся. Небось поумнее будут моего папаши. Тоже мне, гений.
Обидно, конечно, помирать на ровном месте. Столько всего хочется увидеть. Например, что у девчонок вместо писюна. Так интересно и страшно...
Но мои сны еще страшнее. Почему? Почему?
***
Да!!! Я свободен! Свободен!!!
Мы сделали это!
Мистер Дженкинс помог мне бежать, и мы ужинаем в настоящем мотеле! Конечно, папаша подаст в полицию, но мистер Дженкинс говорит, что это ему не поможет, потому что меня удерживали незаконно.
Я не могу передать, что я чувствую! Мы неслись на машине по просторам, и я столько всего видел! Я раньше никогда не ездил в машине! Это чувство движения — я не могу описать его, это как будто ты летишь! На свободу! И вокруг голубое небо, солнце, куча других машин и людей, и так здорово думать, что я к каждому могу подойти и свободно заговорить, и сказать — «привет, я Джек, а ты кто?».
Во мне все это гудит сейчас. Я как немножко сошел с ума. Или как пьяный. Кстати, мистер Дженкинс заказал бутылку вина, и я впервые пил спиртное! Круто, просто нет слов. Меня немножко мутит,но это с непривычки. Еще бы, столько впечатлений, сказал мистер Дженкинс. Он классный парень, еще лучше, чем я думал. Ему за сорок, но он совсем не зануда, и глаза у него молодые. Мы с ним едем в его правозащитную организацию, и там я смогу пожить какое-то время. Так он сказал. Что-то мне не по себе. Пойду прилягу. Хлюпик несчастный, полдня провел на свободе и скис, как дохлятина...
***
Дьявол, я умираю. Проклятый койот был прав: мне нельзя на воле. И ампула куда-то делась, потерял, наверно. Адская боль во всем теле, к груди не прикоснуться...
Хоть мистер Дженкинс рядом. Это единственный человек, кого я хотел бы видеть рядом в такую минуту. Он сам врач, и он пытается мне помочь. Я так рад, что встретил его.
Прощайте, прощайте, прощайте все, с кем я так и не познакомился и не поговорил...
***
Кажется, я долго валялся в обмороке.
Сейчас ночь. Когда я очнулся, я думал, что умер и уже на том свете. Незнакомая комната, все такое белое, красивое. Но потом я подумал, что это просто больница. И в тумбочке мои манатки. Надеюсь, никто не совал нос в этот дневник?..
Все болит по-прежнему. Какого дьявола я не умер?... Хотя все-таки, наверно, это хорошо. Но, может, я еще скоро умру. Все так болит, что я не могу встать.
Ручка вываливается из рук...
***
Я в таком шоке, что не могу писать.
Не знаю, радоваться мне, рыдать или сходить с ума. Мне и так кажется, что я сошел с ума. У меня бред. Такого не может быть. Просто Не Может Быть.
Лучше бы я умер.
***
Я тогда очнулся и увидел мистера Дженкинса. И задал самый дурацкий вопрос, который мог задать: «я не умер?»
И удивился: мой голос звучал как-то не так, как всегда. Как-то пискляво, будто я еще мелюзга, и мне лет четырнадцать, а не восемнадцать.
— Нет, Джек, — сказал он очень мягко, как с детьми говорят. Он раньше так со мной не говорил.
И я почуял неладное.
— Что случилось?!
— У меня для тебя есть новость, — сказал он. И замолчал.
А я чихнул. И спросил — «что это?» — потому что мне лезли в лицо и в нос какие-то щекотные штуки.
— Твои волосы. Они у тебя отросли.
— Волосы? Я такой лохматый? — я пощупал свою голову и присвистнул. Их было так много, что мои руки будто окунулись в шерстяную ванну.