Железная Дева, или И стория в стиле хэви метал - читать порно рассказ онлайн бесплатно

«Irоn mаidеn (железная дева) — устройство, якобы средневековое орудие святой инквизиции, представляющее собой сделанный из железа шкаф в форме женской фигуры, внутренняя поверхность которого усажена длинными острыми гвоздями и снабжённое приспособлением для удушения. Сам факт существавания данного устройства большинством историков ставится под сомнение.»
Из материалов википедии.
«От беды не застрахован никто. И приходит она негаданно-нежданно. Бывает так, что к несчастью приводит череда случайных событий, а бывает, что оказываешься в полном дерьме по чьему-то злому умыслу. Во времена французской революции Людовик ХVI взошёл на эшафот лишь по стечению обстоятельств, когда голосование депутатов якобинского конвента разделилось поровну, и судьбу его решило всего несколько голосов. А Жанна д'Арк попала на костёр по вполне закономерным причинам, оказавшись неугодной и неудобной фигурой для нечистых на руку служителей церкви и трона. Наивной и неграмотной девушке зачитали отречение от ереси и подсунули документ совсем иного содержания, на котором она сама себе подписала смертный приговор, собственноручно поставив под непонятным ей текстом жирный крест. По сути, её подставили в угоду личных амбиций деятели инквизиции. Что характерно, Орлеанская Дева с самого начала подозревала, что плохо кончит. Потому как ей приходилось постоянно иметь дело с тщеславными и алчными властолюбцами. Сейчас другой век и совсем иные отношения в обществе. Тем не менее, ничего не изменилось, и по сей день кто-то расплачивается за чужие грехи.»
Из дневника Энн-Мари Фишер.
Наступило тихое субботнее утро и проснувшись, я продолжала валяться в постели. Напряжённая рабочая неделя осталась позади и теперь можно было расслабиться. Пойти на свежий воздух, прогуляться на природе, прошвырнуться по магазинам. Купить себе любимой какую-нибудь цацку-побрякушку. Всходило солнце, и день обещал быть ясным, тёплым и безмятежным. Как я люблю выходные. Не надо чуть свет вскакивать, и разлепляя по пути сонные глаза, как угорелая бежать галопом умываться, собираться, торопиться. Наспех наводить макияж и спешить, спешить на эту проклятую чёртовую работу. Чтобы не дай бог не опоздать, не получить нагоняй от начальства и не попасть в чёрный список на увольнение. Все оправдания о том, что у трамвая колесо спустило, или по дороге враги проткнули бензобак, не принимались. Терпеть не могу эту беготню, когда в итоге не хватает каких-нибудь пяти минут. Я люблю выходные за то, что не надо никуда спешить и мчаться, вывалив язык на плечо. Можно валяться, лениться и делать то, что тебе заблагорассудится. Те, кто рано встают и спешат на работу, меня поймут. Успевает всюду тот, кто никуда не торопится — говорил профессор Преображенский доктору Борменталю в культовом Булгаковском романе. И был этот профессор глубоко архинеправ. Уж кому-кому, а ему с его частной практикой как раз торопиться было и некуда. Как говорится — сам себе режиссёр. Неспешно сварив кофе, я достала косметичку и приготовилась наводить макияж. Зазвонил сотовый. Вот блин. Я же вчера ещё хотела его выключить к чёртовой бабушке до самого понедельника. Не буду брать. Но он продолжал звонить, и это начинало действовать мне на нервы.
— Ольга, ты дома. Слава богу — звонила моя подружка — соседка по лестничной клетке — пожалуйста, выручи разок, ну очень надо.
— Да что случилось?
— Послушай, подмени меня в моей торговой точке на пару часов, мне срочно за товаром надо ехать, а напарница как назло ушла на больничный и уехала в какой-то санаторий.
— Чем я тебе помогу? Как? Я не продавец. Я не умею. Я тебе тут такого наторгую.
— Слушай, тебе ничего не надо делать. Просто постой за прилавком. Будут покупатели, скажи что кассовый аппарат не работает, а напарница побежала за ключами от него и скоро будет.
— Я не могу, я вообще-то уходить собралась.
— Ну пожалуйста, такая ситуация. Напарницы нет, но ты легко сойдёшь за меня. Мы ведь похожи. Если я в такой проходной день закрою магазин хоть на полчаса, Павел Сергеевич меня просто убъёт. Без зарплаты оставит. Два часа всего-то делов. А с меня потом магарыч. Ты же знаешь, у меня не заржавеет.
Что же, она права. Мы были с ней похожи. Абсолютного сходства конечно не было. Если присмотреться, то различия хотя бы в цвете глаз, и лицо у меня более округлое, да и моложе я на три года. Тем не менее, соседи по подъезду нас часто путали. Я задумалась. А что, собственно, я теряю. Ну поторчу за прилавком пару часов. С меня не убудет в конце концов. Выручу, так и быть. А погулять ещё успею. Весь день впереди. Ну и завтра тоже выходной. Ладно.
— Ладно — сказала я — так и быть, уломала. А кто такой Павел Сергеевич?
— Да шеф мой. У меня доля в его магазине. Ну ты молоток. Спасибо подружка, выручаешь. Я внизу в машине тебя жду. Поторопись, а то мне открываться ровно в десять.
Опять поторопись. Ну сама виновата. Послать бы надо было эту чёртову Маринку со своим магазином куда подальше. Так нет, дала себя уговорить. Я спустилась вниз и возле подъезда меня поджидал сверкающий красно-серебристый с иголочки хундай соната в новом исполнении кузова. В нём за рулём гордо восседала моя подружка. Где-ж люди деньги-то берут на такие вот роскошные машины. Дома трёхуровневые себе возводят в рекордно короткие сроки. По заграничным курортам шастают. И всё прибедняются. А ты как пашешь от аванса до получки, так и обувь себе приличную купить не можешь.
— Ну поехали — сказала Маринка надавив на газ, когда я удобно устроилась рядом. Машина плавно и почти бесшумно тронулась с места.
— Неплохая тачка. На зарплату такое не купишь. Не по средствам живёшь — пошутила я.
Марина лишь махнула рукой.
Мы вошли в небольшой капитальный магазинчик, расположенный недалеко от оживлённого перекрёстка и Марина завела меня за прилавок. Вокруг на вешалках висели брюки, платья, халаты. У стен снизу доверху штабелями в коробках громоздилась обувь. Приятно пахло выделанной кожей и мануфактурой. Магазин чуть ли не доверху был набит разномастным товаром вплоть до дорогой косметики, и я ещё подумала, что какой товар тут ещё получать. Здесь и так всего как на складе полным-полно.
— Слушай, Марин, я что-то боюсь. Тут так много всего. У меня не получится.
— Так. Сделай уверенный вид и ничего не бойся. Это ненадолго. Одевай вот эту фирменную униформу и надень на себя мой бэйдж.
— Но там же твоя фотка.
— Да на фотке вылитая ты. Ты, главное, стой за прилавком или сиди вот тут на стуле, чтобы тебя видно было. Ну, чтобы магазин работал. А если кто что спросит, не продавай. Скажи про кассовый аппарат. А так — пусть смотрят, выбирают, прицениваются. Вон там в углу примерочная. Большинство покупателей сами знают, что им нужно. Здесь везде есть ценники. А я мигом туда и обратно. Я скоро. Ты, главное, рабочее место не покидай до моего прихода, а то потом у меня могут быть большие проблемы.
— Ладно, только нигде не задерживайся.
— Само собой, туда и назад.
И она уехала. Я посмотрела на бэйдж. На нём было написано: «Продавец-консультант Марина». И её фотография. Ну ладно, волосы у меня как у Марины, они выглядели почти одинаково благодаря одной и той же краске, которую она мне продавала по дешёвке и сама ей красилась. Если не очень присматриваться, то запросто сойду за неё. Но какой я к чёрту консультант. Я же ничего в этом не смыслю. А если попросят рассказать про товар, то буду выглядеть полной дурой. Ох, скорей бы уже приезжала. Часы медленно отсчитывали минуты, а я стояла за прилавком и нервно теребила край униформы. Время словно остановилось. А если её шеф заявится. Уж он-то сразу заметит подмену. Тогда придётся всё ему рассказать. Вот скандал-то будет. Но время шло и никого не было. За стеклянными дверями магазина по тротуару сновали прохожие, но внутрь пока никто не заходил. И вот на другой стороне улицы я увидела трёх человек. Женщина лет тридцати пяти и двое парней помоложе. Они вышли из остановившегося чёрного шевроле и теперь с интересом смотрели в мою сторону. О чём-то переговариваясь, троица перешла дорогу и вошла в помещение магазина. Один из парней тут же встал возле двери, а женщина в сопровождении второго, не обращая внимания на многочисленный товар, подошла к прилавку. — Ну, здравствуй, Мариночка. Что, смыться надумала? От меня удрать не получится.
— Вы кто такая? Я вас не знаю.
— Конечно не знаешь. Но скоро узнаешь. А Татьяну Викторовну помнишь?
— Не знаю я никакой Татьяны Викторовны. Что вам от меня нужно?
Они бесцеремонно вошли за прилавок. Женщина нагло взяла меня за подбородок и приблизила ко мне своё бесстрастное лицо.
— Ты дуру из себя не строй. Где документация? Где камушки? Где рыжьё? Где твой Пашик? Ты знаешь, что у нас бывает за кидалово?
— Я н-н-не знаю, я не Марина, меня просто попросили тут постоять за неё.
— Ну ты даёшь. Ничего глупее не придумала? Только у меня твой дешёвый цирк не прокатит, свою долю я из тебя выдавлю — сказала женщина и внезапно наотмашь тыльной стороной ладони хлестнула меня по щеке.
От неожиданности я потеряла равновесие и повалилась на руки стоявшего сзади крепыша. Тот подхватил меня под руки, и тут же зажал мне рот ладонью.
— Давай пакуй её. Меня предупредили, что с ней будет непросто — сказала дама стальным голосом и стала рыться в ящиках стола, выворачивая на пол всё содержимое — что-же, снимаю шляпу, выследить тебя было нелегко. Умеешь сучка следы заметать. Но я знала, что твоя жадность тебя когда-нибудь погубит, и что ты так или иначе где-нибудь всплывёшь.
В руке крепыша тут же появился кулёк, откуда он извлёк обильно смоченный какой-то вонючей жидкостью носовой платок. В следующий момент он плотно наложил его мне на лицо, закрывая нос и рот. Я попыталась освободиться, как-то закричать. Но фиксация была надёжной. Я задерживала дыхание насколько могла, пытаясь ударить его шпилькой туфли по ноге, но воздуха катастрофически не хватало. Женщина повернула голову в мою сторону и спокойно смотрела мне в глаза. Поднеся руку к моему лицу, она нежно гладила меня за подбородок.
— Ты прелесть — говорила мне она.
Наконец я судорожно