Медленно и тихо неповортоливый корабль «Лусон» отвалил от причала, имея на борту около 400 человек, старая, но роскошная посудина 1950 годов постройки начала свой тропический рейс и никто из его пассажиров и не смог думать, что столь счастливое начало путешествия будет иметь стоь печальный конец. Никто, кроме двух женщин, тремя часами ранее пондявшихся на борт. Нины Потакис — специалиста по общей безопасности и Гризельды Фернандес имевшей несколько другие задачи. Ещё на прошлой неделе Нина узнала цель этой конфиденциальной поездки — выявить потенциального убийцу свидетелей, проходящих по делу банкротства компании «Ледхаус-Родштейн» и нецелевого расходования средств пенсионных фондов его работников по мнению начальства Нины, а именно детектива Липских, который полагал, что часть денег крутится в банках Сингапура, а часть нелегально вложена в транзит наркотических средств через Южную Европу. Гризельда Фернандес должна была наоборот по требованию своего босса убрать потенциальных свидетелей знавших слишком много и очень часто распускавших язык. Слухи расползались быстро и усиленные страхом кризиса выплывали в печать в форме скандальных но бестолковых разоблачений, вернее пока бестолковых, ибо у пишущей братии вместо компромата были одни домыслы, не допустить же попадание компромата в руки щелкопёров было одной из задач киллера Гризельды.
На борту корабля играла музыка, в основном сальса, кое где относительно тихо звуал рэп, кому то нравилоась классика, соответственно столь же разной была и одежда пассажиров. Небольшие, пухленькие филлипинки в коротеньких юбчонках, загорелые венесуэлки в туфлях на высоких коблуках, женщины из Восточной Европы, высокие, светлокожие, с разными оттенками волос — не поймёшь какими, от цвета воронова крыла до ослепительно белого, крашеные конечно. Некоторые были совсем молодые, не старше восемнадцати, другим женщинам было около пятидесяти, выглядели они очень аппетитно.
Да, как же много тут женщин лёгкого поведения, — подумала Нина, — а впрочем и жёны их тоже не лучше, устраивают свинги, групповой секс то есть вместе с жёнами и секретаршами, корабль экстерриториален и законы морали тут особо не действуют.
Гризельда тем временем выбрала цель. Мирабаль Де Сото, дама сорока двух лет, очень любит коктейли... Одна из бухгалтеров компании, слишком много знает и любит болтать, каким образом к ней пришло нажитое богатство... Незаметным движением Гризельда достала кошелёк из сумки и маленькую красноватую капсулу из кошелька, настолько маленькую, что её можно незаметно зажать между пальцами одной руки...
Официантка, а по совместительству экзотическая танцовщица восточного типа Лайла, одетая в передник вместо юбки, на корабле всё было необычным, вычурным, вызывающе эротичным, в том числе и форма официанток, двигалась по длинному коридору устланному ковром в сторону кухни, находившейся на корме судна. Внезапно чья то сильная, но тонкая рука зажала ей рот и оцарапала ногтями щёку засунула нечто под верхнюю губу, во рту хрустнуло, она попыталась освободиться, но тело обмякло, навалилась сонливость, Лайла несколько раз попыталась дернуть ногами и провалилась в небытие.
Прижимая к себе официантку Гризельда тащила её по коридору к спасительной двери хозяйственного помещения. Втолкнув обмякшее тело внутрь Гризельда закрыла повертушку. Мёртвая официантка освещённая лучами солнца казалась сказаочной принцессой, уснувшей многновение назад, но отсутствие пульса и пена изобильно выползающая изо рта бескомпромисно свидетельствовали о смерти. Быстро сняв с себя джинсы и майку, Гризельда стала раздевать умершую, хотя снять передник и не составило труда возникли проблемы с лифчиком, который был на пол размера больше, трусы — стринги Гризельда снимать не стала, во первых они были чёрными, как и у Гризельды, во вторых на размер больше, а в третих кажется покойная... описалась... яд расслабляет мышцы и затем парализует их. Теперь Гризельда с гордостью могла назвать себя официанткой. Уверенной походкой Гризельда несла поднос с одним единственным коктейлем на верхнюю палубу. Вторая капсула просто не могла не раствориться в смеси алкоголя, сока и молока.
Держа бокал с коктейлем в руках Мирабаль Де Сото и её молодой любовник Карлос удалилсь в каюту. — Странная пара и странная официантка, — отметила Нина про себя — когда они вышли ей навстречу в коридоре..
Карлос нежно целовал Мирабаль, источник своего благополучия и вместе с тем живую похотливую куклу, которая способна дать ему прекрасный секс. Как очаровательны эти длинные загорелые ноги, эта упругая кожа, это тёмно красное платье, этот высокий разрез.. Платье упало на пол, теперь на Мирабаль остались только трусы и туфли на высоких каблуках, лифчик она никогда не признавала.. — Может хочешь коктейля, Карлос? Попробуем один на двоих, сначала ты, потом я.. — Попозже дорогая, займёмся главным.. Язык Карлоса скользил по выпуклой груди, вокруг сосков, трусы свалились, их тела слились распалённые летом, солнцем и взаимной страстью... Горячее солнце садилось в океан.
В эту каюту, похожую на комнату дверь открылась без стука... У самого порога чуть покачиваясь лежал стакан из под коктейля, чуть дальше палочка с несъедеными фруктами и трубка. — Что за свинство — пронеслось в голове уборщицы, но в следующую секунду увиденное заставило её вздрогнуть. Молодой мужчина и женщина совершенно голые лежали на полу, лежали совершенно бесстыдно друг на друге у самой тахты... на спине на полу мужчина, а сверху, лицом в потолок — женщина лет сорока, причём мужчина держал её за грудь, а она широко раздвинув ноги уставилась открытыми тусклыми, ничего не видящими глазами в потолокБангкока, о способах приготовления экзотических блюд, о супе из змеи и прочей глупости.. Две филлипинки в крошечных бикини целовали своих парней-европейцев. Внезапно нечто просвистело в воздухе, мышцы Эрины сжались, дыхание перехватило, она успела увидеть, как молодые люди обняли своих подруг, и с криком плюхнулись в воду, Мила попыталась выскочить, подпрыгнула, но упала вниз и пуская пузыри пошла ко дну.. Дольше всех за жизнь боролась Эрина, никак не желая выпускать поручни из рук и дёргая ногами билась о стенку бассеина, наконец руки ослабели и тихо и спокойно, недленно, словно нехотя она опустилась на дно.. Тем временем Гризельда подготовила пистолет, заранее припрятанный всё в том же машинном отделении корабля. Поднимаясь по лестнице столкнулась с неизвсестной негритянкой, которая была настолько пьяна, что даже заблудилась в поисках туалета, не тратя ни секунды Гризельда всадила несчастной две пули в живот и одну в левый сосок, негритянка ни произнеся ни звука поползла по металлическим ступеням взни, юбка её задралась обнажив красные трусики с разрезом посередине. — Ещё одна шлюха, — подумала Гризельда. Поднявшись на палубу номер два она искала каюту номер двести восемь, где должен был находиться мистер Арнберг со своей женой Эльзой, дрожа от напряжения она нажала ручку вниз, та легко клёкнула, на огромном столе, посреди каюты белобрысый парень, скорее всего норвежец или швед совокуплялся с такой же белобрысой, и длинноногой блондинкой, увидве пистолет они оттолкнулись друг от друга, но тут же упали, практически без крика и визга, одна с пулей в сердце вошедшей через грудь под соском, другой просто получил своё под левую лопатку.. — Ошибка, это не Арнберг, каюта не та! Нет, не может быть, на двери был нужный номер — двести восемь. Тут краем глаза Гризельда заметила какое то шевеление на кровати. Под одеялом пытались укрыться вместе — ещё двое. Точнее две девушки — лесбиянки. Проститутки ли они, пришедшие развлечь молодого человека, или подруги — не имело ни малейшего значения, одна — жгучая брюнетка, другая — мулатка, почти совсем белая, с чуть раздутым носом, единственным, что осталось от её африканских предков.. — Не убивайте, — дрожа от страха молили они. Мулатка оказалась более трусливой, пытаясь прикрыться телом подруги она медленно перемещалась к стене. Хотя и это не имело большого значения. — Тсс — Гризельда поднясла палец к губам, — это двести восьмой номер? Девушки чуть успокоились, но всё ещё продолжали дрожжать... — Да, да ответили почти обе в унисон. Птуф! Пистолет чуть дёрнулся изрыгнув еле заметное облачко дыма, гильза звякнула о стену. На груди брюнетки, под левым соском поилась ярко красная дырка, изо рта обоих полились алые, тонкие струйки крови, кровь полилась и из под мулатки впитываясь в простыню и пачкая матрас. Тихие и спокойные они лежали друг на друге, слегка ослабив последние объятия. — В некоторых каютах бывает до четырёх комнат, — вспомнила Гризельда, — значит как минимум тут должна быть вторая комната. Но и во второй комнате никого не оказалось огромный шкаф для одежды одиноко чернел в дальнем углу. Гризельда, сменив магазин открыла огонь по шкафу короткими очередями. Труфф, Труфф, Труфф, и того девять пуль девять миллиметров из Беретты 93 Р. Пули как масло прошили деревянные двери. Через секунду они распахнулись, рыжая женщина в трусах из латекса и пятидесятилетний господин с брюшком, с оранжевым шариком во рту и тоже в трусах из латекса вывалились из шакфа. Мужчина был весь в крови, у женщины было два красных пятна на животе и на одно на груди — посередине. Следом за ними из шкафа вывалился кожанный хлыст... Дверь в туалет в этой каюте также оказалась закрыта. Некто сидел внутри. Птуф! Птуф! Птуф! Что то тяжёлое стукнулось внутри. Гризельда не могла знать, что в туалете укрылась также облачённая в латекс сестра Арнберга Виталина, и что получив одну единственную пулю в лоб она смешно сползла с унитаза.
Гризельда и не подозревала что в соседней каюте происходит нечто подобное, тому, что творится здесь. Сестры Альмира и Исидора Фрай пригласили на вечеринку свою давнишнюю подругу Эмануэль, которая обачившись в костюм из цепей приводила Альмиру и Исидору к повиновению, сначала она заставила их любить друг друга, потом заставила одну сестру слегка душить другую. Альмира и Эмануэль одели кожанный ремень на шею Исидоры и начали понемногу, но ремень закручивался всё туже и