Куколка работает топлесс. Интерактивная серия. Часть 1 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

(История интерактивна, пишется с учетом идей читателей. С описанием интерактива можно ознакомиться в конце серии) — Варькаа! Варька, поганка малолетняя, где деньги?
Мать знала, что через 3 месяца еду в столицу на танцевальный конкурс. А это значит — костюмы, аксессуары, макияж, билеты... Это значит деньги.
А деньги родительнице были нужны как воздух. Молодой любовник ел, пил, гулял, ненасытно выкачивая из Элеоноры, хватающейся из последних сил за уходящую сквозь пальцы красоту, все новые и новые суммы.
Часть средств покрывали наши с Леной отцы, все еще считавшие, что погубили «милую талантливую Эличку во цвете лет дурацкими беременностями», частично помогали две сдаваемые квартиры, оставшиеся от почивших бабушек-дедушек.
Но было мало. А я, доча младшая, поганка неблагодарная, «точно запасла кубышку, вся в отца». И сейчас Элеонора, как она просила ее называть при людях, перерывала нашу с сестрой комнату как трактор пашню, разбрасывая комья и рыча.
Я осторожно прикрыла входную дверь, даже не пытаясь зайти и выяснить отношения с матерью. С меньшим риском можно резать провод мины, прыгать по тонком льду весной и вырывать гранату у обезьяны. Лет с 3-х я усвоила, никогда, повторяю — никогда, не подходить к орущей Элеоноре.
Как была после школы, в стареньком платье из тонкой шерсти и с дермантиновой сумкой на длинной ремешке, развернулась и пошла на первый этаж, к закадычным своим друзьям-двойняшкам Люсе и Мише.
— Че, опять твоя дурит? Вздохнула в ответ.
— Ну, немного осталось, до лета дотянешь. А там или в Дом свой танцевальный пойдешь, или поступишь куда, или вон, за Мишку выскочишь. Все дороги открыты.
Люся как всегда была очень позитивна. И во всем видела только светлую сторону. Ее брат посадил меня на колени и, пользуясь случаем, целовал в шею.
Двойняшки были старше меня на полгода и в классе почему-то привычно опекали. Их родители были малярами, кровь от крови нашего заводо-фабричного района, вечно на заработках и поездках, двухкомнатная квартира часто оставалась в полном распоряжении брата и сестры. И все было бы чудесно, если бы не особое внимание Миши в последний год.
Началось с дружеских объятий, чуть более тесных, чем обычно. Потом поглаживания. Поцелуи. Пару раз я пыталась отказаться, не то, чтобы мне было противно, но и не особо хотелось. Тогда в ответ Мишка пылил и злился, Люся переживала, и те ночи, когда мама просила уйти и не мешать ей «строить личное счастье», приходилось проводить не у них, а ехать к отцу. А это тот еще ужас.
Поэтому проще было немножко потерпеть, и все довольны.
Сейчас Люся с хитрецой поглядывала как пальцы брата лезут мне за шиворот. Она обожала брата и считала, что я должна быть счастлива от его внимания.
— Люсь, помнишь, я у тебя сменку оставляла? Мне на работу надо переодеться.
— Сейчас найду, вроде в пакет заворачивала. Подружка открыла огромный шкаф и начала искать.
Соскучившийся Миша тут же запустил руку в ворот и по-хозяйски облапил грудь. В последнее время он совсем перестал прятать нашу возьню от сестры, хотя я жутко стеснялась и упрашивала его так не делать.
— Миша, — шепчу, — не надо при Люсе.
А он уже пуговицы расстегивает, шарится, и в рот мокрым языком. Брр. Я отпихиваюсь, ногами по этому идиоту даже саданула разок. Но ему, лосю, все по барабану, просто упал сверху, и продолжает меня лапать.
— А, нашла! Пойду чаю попью, пока вы тут милуетесь. И бодрая подруженция пошла на кухню.
— Люсяя! Мой сдавленный вопль тут же закрыли поцелуем. Миша наконец дорвался до тела. Капроновые колготки были сдвинуты вниз, платье почти свернуто под мышками.
— Кисюля моя, как же я за день намучился. Яйца как каменные. А ты сидишь, неприступная вся. И после уроков без меня убежала. Он исступленно целовал мои чуть вдавленные по центру соски, гладил подрагивающими пальцами живот, забирался в трусики.
Вот удивительно, надо же, почему я на тебя целый день не смотрела?! Потому что вчера ты затащил меня под лестницу и щупал на глазах своего дружка. Типо он сторожит, пока мы целуемся.
Я рыкнула и изворачиваясь пыталась удержать стягивание вниз трусиков. Мишка был наглый в своем бесконечном желании, но хаотичный как щенок, и, если подольше сопротивляться, есть шанс, что переключится на другое.
Так и сейчас, он плюнул на радости, которые я прятала между ног и просто прижался уже вытащенным членом к моему обнаженному животу.
Сжал в обьятиях и задергался вверх вниз. Шипел, хвалил меня, уткнувшись в волосы, какая я желанная и мягонькая, двигал бедрами.
Постепенно я размякла. Миша осторожно спустился ниже и тер уже прямо по взмокшим трусикам. Было очень жарко, дышать тяжело, под скрип дивана я обессиленно закрыла глаза, с двух сторон локтями сжимаемая как в капкане возбужденным Мишей. Тело начало плавиться.
— Да, Варечка, моя любимая, тебе уже хорошо сейчас? Вот как тебе хорошо.
Я захныкала и замотала головой. Не хорошо, не хочу, не хочу так. Но произошло как обычно, Мишка сдернул вниз трусики и двигал своим штырем поддевая снизу лобок, прямо по тоненьким волоскам, и по складочке, и по чему-то очень нежному и сладкому там.
Он целовал меня в закрытые веки, в дергающиеся и шепчущие «Нет» губы, а потом, смеясь, пил мои тихие стоны.
Ноги немного подергались, и я замерла, учащенно дыша. Теперь Миша, уже не встречая сопротивления, просто втиснул член между сомкнутых бедер, не заходя в интимную полость, и задвигался с широким диапазоном, успевая покусывать шею и щипать за соски.
Грудь всегда была особой зоной внимания. Широкие и крупные, две упруго торчащие чаши, очень рано и порочно выросшие на стройном спортивном теле, стали моим первым проклятием, сильно приворожив ранее такого спокойного друга.
И сейчас он, перед тем как кончить, выгнулся, чтобы любоваться ими. — Сиськиии, — смотрел, улыбался счастливо и кончал.
Я отвернулась и задумалась, почему он каждый раз не настаивает на снятии трусиков, но по итогу делает что хочет, и я опять лежу вся открытая. Он вынуждал меня получить вспышку удовольствия, и только потом кончал сам, иногда показывая чудеса терпения.
Миша гордо считал, что он обо мне заботится, и девственности до свадьбы не лишает. Но все это вызывало у меня вопросы, правильна ли такая забота, когда все равно трогает где хочет?
Только спросить было не у кого. Люське все было правильно, что бы не делал обожаемый Миша, мама бы надовала по щекам, старшая сестра... Ленок вечно была занята своим университетом, считала меня дурной пигалицей, и вообще не интересовалась как живу, чем дышу.
Бодрое чмоканье в грудь. Провел ладонью по телу. — Фигуристая ты у меня, Варька. Лучше, чем в порно. Все пацаны мне завидуют. Ам тебя в сосочек.
И Мишка, подтягивая на ходу штаны и напевая, отправился на кухню, оставив меня как выкинутую на берег рыбу. Помятую и бесконечно чужую для этой комнаты и особенно для ненавистного дивана, скрипящего пружинами, и на всю квартиру сообщаюшего чем мы на нем с Мишкой занимаемся.
Сняла более-менее сохранившие чистоту колготки и совсем мокрые, в белесых пятнах трусики. Хорошо что в сменке есть запасное белье.
Закрыла ладонями покрасневшее от стыда лица. Боже, как же ужасно. Меня почти не волновали приставания незнакомых людей, я привыкла к вниманию телесному, абстрагировалась, это не я, меня тут нет. Но Мишка был почти родным, поэтому, когда он пользовался, не обращая внимание на мои отказы, было горько.
Возьми себя в руки, Варя, нужно только немного потерпеть. В столице тебя заметят и начнется совсем новая, совсем другая жизнь. Там тебя начнут слушать. А пока — нужно еще заработать денег. На билет и проживание, на первое время. в столице, наверно, все дорого, еще дороже, чем у нас.
Довольная Люся («какие вы с Мишкой лапочки, мимими») напоила меня чаем с бутербродами.Одна она у меня настоящая подруга, и поддержит и выслушает, а ее слабость к брату... что уж поделать, надо принимать друзей такими, какие они есть.
Клуб «Котел», где я уже неделю подрабатывала по документам Лены, делясь с ней 15 процентаии, был с другой стороны здания от танцевального «Небеса», в последнем мы часто выступали с коллективом.
Несмотря на совершеннолетие, трудовой у меня еще не было, да и возраст случился только-только, в «Котел» бы точно не взяли. А так — 22 года, лицо у Ленка, конечно, отличалось, более круглое и черты грубоваты, но будем считать, не фотогеничная я.
Если в Небесах был свободный проход, толпились люди, громыхала музыка из хлопающей двери. Но вход в Котел был чинным и пафосным, с дорогим мраморным холом и впечатляющей шумоизоляцией.
Я нырнула в небольшую дверь дальше по переулку, вход только для служищих.
Сегодня дежурил Вадик Бульдог, уж не знаю с чего его так обозвали, но под кличками тут ходили почти все. Я, например, взяла имя, близкое к привычному, Барбара, которое быстро привратилось в Барби.
Бульдог кивнул мне, не вставая со стула, а, когда проходила мимо, одобрительно шлепнул по попе широкой ладонью. Присвистнул в след.
Я заметила, что многим нравится моя накаченная от многолетних спортивных занятий пятая точка. Кто-то предпочитал огладить, кто-то шлепал как Бульдог.
Толстячок Буфф, наш арт-директор, как-то громко сказал, что предпочитает более мягкие, «не такой камень», что не мешало ему при возможности класть руку на мои ягодицы.
Занятия балетом с отцом, последующая гимнастика и танцы рано вылепили мою фигуру. Когда-то Мишке приходилось защищать меня от интереса старшеклассников, а потом он переключился сам, эх. И каждый день стал как через попу...
В раздевалке для служащих быстро переплела косу в две, свернув бубликами у ушей. Буфф сказал, что когда он выпустит меня на сцену (а этого очень хотелось, деньги-то другие), волосы придется отрезать хотя бы до талии. Главное будет объяснить что-нибудь Эльвире, а то она уже спрашивает почему сонной так часто хожу.
Вытащила из своего шкафчика шортики, натянула вместо снятого платья. Сбрызнула тело блестками, надела удобные балетки-тапочки. Официанткой-топлесс, которой меня временно взяли, чтобы присмотреться, пока готовлю первый номер, я