Мотель Бейтсов. Часть 2 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Уважаемый читатель, прошу обратить внимание, что рассказ идёт от трёх лиц. Персонах Ника, малограмотная девушка, поэтому в повествовании от её лица много ошиПок.
Прошу не снижать оценки из-за этого.
Павел.
Сегодня мои девушки поехали в Р-во за вещами Веры. Рассчитали, что за сутки должны обернуться. Выполнив все домашние и мотельные работы, я взялся читать письма с фронта. Большинство состояли из нескольких строк-отчётов. «Жив-здоров. Чего и вам желаю. Люблю! Жду привета... «. Я раздумывал о таких письмах. Что чувствовал писавший его воин? Вернее, чтобы Я САМ чувствовал, сочиняя письмо. Вот допустим мама и Вера тут, в Гнезде, а я на передовой. Да, первое о том, что я жив. Хотя это абсурд — мёртвые письма не пишут, но он видимо исходит из какого-то прошлого. Наподобие того как как слово «живот» означает жить. О здоровье я возможно привру, если ранен. Мне ведь неохота пугать любимых. Если при этом затишье в битве, то напишу побольше. О том, как скучаю, о снах в которых они ласкают меня.
А если наступление или отступление, когда нет времени на писанину, то да, вот так кратко. И вот в этих нескольких фразах квинтэссенция любви. Потому что ИСТИНА!
Были письма и подлиннее — два, а то и три листа. Часто это были воспоминания о мирной жизни... Я опять задумался. Для чего солдат пишет о том, что и так знают родные? Я бы написал? Не нашёл правильного ответа. Начал читать другие. В них описываются страдания людей, которые жили под гнётом врага, солдат так и пишет: «Это хорошо, мои родные, что вы далеко от фронта. Вы не слышали грохота снарядов, летящих с обоих сторон фронта. А детишки и женщины того селения, которое мы освободили, попали что называется под молот и наковальню. Они от ужаса не понимали или не помнили кто мы такие!»
Я нашёл правильный ответ на свой вопрос — почему солдат пишет о своих воспоминаниях — он желает не забыть тех мирных часов, лет. Ведь каким бы храбрым не был солдат, но и он сойдёт с ума от грохота, вырывающих тонны грунта, снарядов.
Если в начале разбора я хотел отделить и выкинуть краткие письма, а длинные оставить, то по окончании решил, что они мне понадобятся. Не скоро. Лет так через десять-пятнадцать. Они будут пособием рассказать моим детям, что значит любить.
Аккуратно свернув их по старым линиям, упаковал в коробку. Теперь фотографии. Вероятно, эти люди мои родственники. Лишь на некоторых видна дата снимка. Самый старый из датированных — 1895-го года. Две женщины с детьми на руках и трое мужчин. Один из них седобородый — видимо отец кого-то из присутствующих на снимке.
Если судить по старению снимков, то здесь были и более старые фотографии. Надо будет порасспросить маму об этих людях, может она знает кого-то. Были здесь и свежие фотографии. Как опять же фронтовые, так и послевоенного времени. На обороте одного из снимков фразы на непонятном мне языке, хотя написано кириллицей. Понимаю, что это на каком-то местном языке. Сначала хотел отложить снимок, но желание узнать, о чём писал солдат с фронта, пересилило меня. Настроил ноут. Полчаса поисков, и я начал вбивать в транслит незнакомые слова. Машинный перевод требовал доработки разумом. С литературой я очень в близких отношениях, поэтому довёл перевод до приятного прочтения. Всё также говорится о жизни, здоровье. И вот загадочная фраза: «Как станет худо, вспомни о нужнике!», которая вылезла из основного контекста, не поддавала обработке моим разумом. Ладно, думаю, давай обратный перевод с русского на пермятский. Получил такую же фразу как в оригинале. Значит перевод правильный.
На снимке солдат. Если судить по форме, то солдат второй мировой, до 1943-го года. Я знаком с историей — погоны в Красной Армии ввели в том году. Посмотрел свою отметку, из какого дома я принёс это фото. Из дальнего от нас дома.
Это что так раньше шутили? Типа приспичило — сходи покакай! Чушь какая-то. Откладываю фотографию в стопку. Затем опять беру в руки. Этот снимок положил себе в карман футболки. Надо расспросить маму.
А вот и она звонит. Говорит, что доехали нормально, уже собрали вещи Веры, завтра с утра пораньше выедут.
Кто-то сигналит. Надо ставить предупредительный знак, что свободных мест нет.
Выхожу на улицу. Это свои — Николай и Ника. Едут гружённые в Сибирь.
— А где наша Вера? — Практически синхронно спрашивают меня родственники.
— Была ваша, стала наша. — Я жму руку Фомичу, целую в щёку Нику. — Она с мамой поехала за своими вещами.
— Пустишь нас переночевать? — Спрашивает Фомич.
— Как я могу не оказать честь отцу своей жены и её сестрёнке. Спать будете в этом доме — другие заняты.
— Да мы и видим, что везде свет в окнах. — Ника уже обняла меня за плечо, жмётся по-родственному.
— Баню растопить? Или в душевой помоетесь? — Гостеприимство моё второе «Я».
— Не, мы так, в душе. — Ника всё ещё жмётся ко мне.
Мы прошли в дом, Ника достала из сумки свежее бельё — вот кто игнорирует скромность. Я начинаю готовить угощения, слушаю рассказ о поездке на Кавказ. О том, как там уже во всю цветут сады.
Ника возвращается к нам, Фомич в свою очередь также берёт протянутые Никой трусы и шорты. А она сообщает, что уже десятый день как не курит. Потом она вспоминает, какую жуть видели на дороге — авария, случившаяся за день до того, как они подъехали к тому месту.
— Два сгоревших автобуса. Вещи, шмотки так и валяются по обочинам. Щас схожу в машину, чо-то покажу.
Свояченица срывается из-за стола. Через минуту возвращается, несёт с собой коробку.
— Это конечно неправильно подбирать вещи возможно погибших людёв, но ведь кто-нить забрал б. Чо это? Знаешь? Папа сказал на мину... искатель смахивает.
— Да, это и есть миноискатель. Хорошего качества, между прочим. — Сказал я, осмотрев содержимое, и пробежавшись глазами по параметрам, указанным на упаковке. — До сорока сантиметров сканирует. Указывает какой металл находится в зоне поиска. Сейчас поужинаем, а потом сходим в огород, просканируем его на наличие слитков золота, брусков серебра.
— Ага, прям погреб с сокровищами! Обломок от железной лопаты можа найдёшь.
Вернулся мужчина. Я предложил водки.
— Да, можно с устатку, остограммиться. — Фомич кивнул на коробку. — Стоящая вещь?
— Да, для увлечённых кладоискательством. Для специалистов инженерных сетей.
— Теперь дело за мизером — показать где спрятан клад. — Фомич оказывается обладает бОльшим лексиконом чем Ника.
— Ага. И даже зная такое место, нужно знать глубину тайника. Этот прибор всего лишь на сорок сантиметров пробивает грунт. Для большей эффективности нужен георадар.
— Зря значит тащили игрушку. — Ника почесала затылок. — А продать её можно? За скока?
— «Скока» не знаю, нужно поискать. И если такие вещи выпускаются, значит — продаются.
— На хера её мучиться, продавать. Забери себе. — Сказал тесть, опрокинув рюмку водки в рот.
— Спасибо. Как мама говорила — этому поселению около ста лет. Может найду кем-нибудь потерянную безделушку.
Мы ещё пару часов поговорили на разные темы, а потом я начал раздумывать куда положить Фомича и Нику. Хоть я и знал о их близости, но показывать своё знание не хотел даже Вере. Фомич и Ника тоже решили не раскрываться.
— Я пойду спать в машину, а ты Ника...
— Нет. Пап, у тебя спина больна. В машине буду спать я.
На том и порешили. Утром постояльцы начали съезжать, мне нужно было пожелать им счастливого пути, просить рекламировать наш мотель. Когда вернулся в дом, Ника уже приготовила завтрак. Фомич брился.
— Девчата вернутся часикам к пяти-шести. Может дождётесь их?
— Дождёмся. Мы и так две недели считай на колёсах, можно денёк передохнуть. — Сказал тесть. — Тебе чем-нибудь помочь тут?
— Нужно выкосить бурьян. Можете косить? А то я только вид косарей видел.
— Косить умею. Почва пока влажная, деревья тоже. Ветра нет. Предлагаю просто поджечь.
— Я сам думал об этом,но все строения деревянные — вдруг загорятся. — Давай по-над домами выкосим, а середину выпалим.
— Не, я всё-таки побаиваюсь огня. Давай старым методом.
— Ну тащи косы, сейчас обучу, и за день мы все огороды освободим от бурьяна. Но это будет такая куча травы, что займёт целый огород.
— Вы будете косить, а я на маленьком участке жечь её. — Предложила Ника.
Фомичу потребовалось пол часа на восстановление кос, их заточку. Ещё пол часа ушло, чтобы я смог приноровиться к косьбе. И пошло. Под громкую музыку из динамиков Вольво, монотонно размахивая косами, мы с тестем быстро выкосили весь бурьян на огороде этого двора. Потом обкопали круг диаметром около десяти метров — чтобы огонь не перекинулся на стерню. Подожгли одну охапку, другую. Проследили за безопасностью, когда за дело взялась Ника.
Перешли на соседний участок. За работой и не заметили, как выкосили весь бурьян на этой стороне тракта. А тут и обед подошёл. Ника успевала и траву жечь, и картошку почистить. К обеду жаренная картошка с соленьями из погреба бабы Поли, дразнила аппетит смаком ароматов.
Двухчасовой перерыв и мы с Фомичом перешли на противоположную сторону дороги. Опять правка кос, временами нарывающихся на мусор в виде ржавых остатков металла. Здесь мы управились быстрее. К шести часам, когда приехали мама и Вера, бурьяна на участках не осталось.
Мои красотули сначала кинулись обнимать-целовать меня. Потом Фомича и Нику. Честно сказать, от непривычной работы мои спину и ноги ломило от боли.
Вера сразу кинулась готовить баньку. Ей помогала Ника. Они о чём-то весело перекидывались фразами. Иногда задорно хохотали. Вместо ужина устроили небольшой перекус. Я уже с трудом поднимал руки, выпрямлял спину. Поэтому три машины постояльцев принимала мама. Она и пришла последней в баню.
— Вера, сейчас я буду обучать тебя как делать расслабляющий массаж. Иди омой полки, достань банку мёда.
— А мне сделаете? — Хитро подмигнув, сказал Фомич.
— Конечно, Коля. — Мама сама ему подмигнула. Ника шумно задышала, нахмурила брови.
— И ты тоже, Ника пойдёшь с нами. Посмотрю, как ты запомнила урок.
— Толька я в ночнушке буду...
— А я в трусах. Ты, доченька, в чём?
— Мамуль, я как ты. — Вера массажировала мои руки.
Мы