Кровная вражда. Часть 3 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Телефон, как всегда, зазвонил не вовремя. Отвечать очень сильно не хотелось, даже не смотря на то, что мелодия звонка сообщала, что звонит мамка.
В конце концов, мне пришлось выпустить из губ Анькин сосок:
— Это мамка, придется взять трубку.
— Не-ет! — Анька наигранно надула губки. — Не бери, потом перезвонишь.
В последнее время я стал часто к ней прислушиваться. Оказалось, моя сестра говорит умные вещи)) Пожалуй, она права и в этот раз. Приникаю губами между грудей и медленно поднимаюсь языком вверх к ключицам и шее, смакуя вкус Анькиной кожи. Опускаю руки ей на бедра и еще сильнее насаживаю на себя. Слышу сверху порывистый выдох.
Телефон все продолжает звонить.
— Какого хрена!? — опять отрываюсь от Аньки. — Все-таки придется ответить.
— Нет!
— Не капризничай. — Нежно кусаю за ушко и, сильно прижав ее к себе, встаю с кровати. Анька тут же повисает на мне, сомкнув ноги за поясницей. Дотягиваюсь до стола, где лежит телефон, и вновь со своей драгоценной ношей опускаюсь на кровать. Анька опять сверху, а я откидываюсь на подушки и принимаю вызов.
— Ну, слава Богу, дозвонилась! — Наша мамка такая наша мамка.
— Привет мам!
— Антоша, у тебя все хорошо? Папа сказал, что ты сегодня на работу не вышел?
— Э-э... ну да, я позвонил начальнику и попросил один день за свой счет. — Анька по моим словам поняла, что ничего особенного не случилось, и в ее глазах загорелись озорные искорки. О-о, я знаю этот взгляд, он не предвещает ничего хорошего.
Она наклоняется к моему свободному от телефона уху и, так же как я минуту назад, горячо выдыхая, прикусывает мочку. Даже если от разговора с вашей матерью у вас эрекция пропадает (что вполне нормально), то после такого она гарантированно вернется.
Торжествующе улыбаясь, Анька упирается мне в грудь руками и, нарочито медленно, растягивая удовольствие, приподнимается на моем члене и так же, смакуя каждый сантиметр опускается. Подозреваю, что особое удовольствие ей доставляет осознание, что я нахожусь в жутко дурацком положении. Ага, выслушиваю лекцию от матери о вреде пьянства на мальчишниках, а параллельно стойко терплю сексуальные издевательства сестры. Вот именно. Стойко.
— В общем, Антоша, пообещай, что больше не будешь так напиваться, что придется три дня отлеживаться с похмельем.
— Обещаю мам. — На самом деле, никакого похмелья у меня нет. Но за эти три дня, что прошли с Пашкиного мальчишника, оторваться друг от друга у нас с Анькой так и не получилось, поэтому оптимальным решением показалось, наврать, что я болею после обильных возлияний.
Нам и в голову не пришло, что мой начальник может настучать на меня отцу, и что после этого взволнованная мамка будет донимать с нотациями. Нам вообще было ни до чего.
— Да, и еще кое-что, сыночек. Нам с папой нужно поговорить с тобой и Анютой.
А Анюта в это время, двигаясь ритмично на моем члене, наклоняется и, ехидно улыбаясь, прикусывает мой сосок. От удивительно острого влажного и горячего ощущения меня против воли выгибает дугой.
Только не застонать!
— Э-э... — Нужно вести себя естественно. — О-о-о... кхм... о чем? Мы что-то опять сделали не так?
— Нет, все хорошо, не беспокойся. Приезжайте завтра, как освободишься на работе. Ты же завтра пойдешь на работу?
— Конечно, мам. Отгул у меня только на один день.
— Вот и хорошо. Завтра вечером ждем вас дома. — И мамка отключилась.
Отбрасываю телефон в дальний угол кровати и грозно смотрю в лукавые глаза сестры:
— Ох, я сейчас кому то устрою!
— Как я тебя боюсь!... — Иронично улыбается, а потом сама набрасывается и целует. Перехватываю за талию, опрокидываю на кровать и сладко вколачиваюсь. Рычу, целую, проникаю как можно глубже. Отрываюсь от этих вкусных губ:
— Моя? — Улыбаясь, смотрю в эти голубые глаза.
— Да-а-а-а! — Еще шире улыбается она.
***
Кажется, мои коллеги по работе стали привыкать к тому, что я хожу с засосами, хотя в прошлый раз это было целых две недели назад. Сегодня, вместо шуточек о несдержанности моей партнерши, меня удостаивали всего лишь красноречивыми взглядами.
Утром перед выходом вдвоем с Анькой замазывали тональником ее «подписи» там, где их нельзя было прикрыть рубашкой или пластырем. За субботу, воскресенье, понедельник и утро вторника, мы успели разукрасить друг друга, где только возможно. Причем, кроме засосов и царапин, появились еще и синяки: как я и предрекал, мы рухнули с моей трехногой кровати еще в самый первый день, как вернулись с мальчишника. Еще, мы дважды падали с кухонного стола, и один раз я довольно опасно поскользнулся в ванной с Анькой на руках.
В итоге, на работу пришлось идти с двумя пластырями на шее, и челюстью, замазанной тональником. Во взгляде моего начальника, когда я писал заявление за свой счет на вчерашний день, читалось, что он прекрасно понимает, что человек, болеющий после пьянки, не приходит потом на работу весь залатанный и замазанный. Но мне всегда было пофиг на его мнение)))
После работы, подобрал Аньку на перекрестке по дороге к родителям. О том, что мамка вызывала нас к ним с отцом, вспомнили утром в самый последний момент. Сейчас Анька сидела справа от меня на пассажирском сиденье, одетая в полупрозрачный летний сарафан, задрав свои умопомрачительные ноги и выставив босые лодыжки в окно. В таком виде она выглядела удивительно женственно, и сдержаться от того, чтобы не наброситься на нее, было очень трудно.
Невольно вспомнилось, как в субботу утром после мальчишника мы проснулись в гостевой комнате снятого Пашкой особняка, завернутые в постельное покрывало. Не чувствовалось ни похмелья, ни голода, а только дикое первобытное желание. А потом — ощущение, будто я пью Аньку и не могу напиться.
И вот, она стоит на четвереньках на кровати и рычит как дикая кошка, я держу ее за бедра и сосредоточенно двигаюсь внутри, и тут открывается дверь, и в одних трусах входит Пашка со словами: «Эй, кто тут есть, у вас не осталось бутылки шампанского?» Мы с Анькой были уже в том состоянии, когда похуй на всё, все чувства сконцентрированы на соединении наших тел, и не реагировали ни на что. Пашка, постояв немного с отвисшей челюстью, сумел только вымолвить: «Ну вы, блин, даете!» — и ретировался из комнаты, а Анька начала неистово кончать. И только когда отгрохотали последние залпы, мы, уставшие, лежа на кровати, долго ржали, вспоминая Пашкины огромные глаза.
К родителям приехали в районе шести вечера. У меня были опасения, что, несмотря на мамкины слова вчера по телефону, нам все равно устроят какой-нть пиздец. Просто, вызывали нас к себе они довольно редко, а тем более сразу обоих. Что то здесь не так.
Но мои опасения не оправдались. Нас встретили очень радушно: мать расцеловала обоих, отец пожал мне руку и обнял Аньку. Усадили в гостиной.
— Мам, — как то не очень вежливо заговаривать об этом в гостях, пусть и у собственных родителей, но все же, — а ты нас не покормишь? Я с работы жутко есть хочу.
— Погоди чуток, Антоша. Сейчас еще кое-кто подъедет и сядем ужинать.
«Кое-кто»? Будут еще... гости? Зачем нас сюда позвали?
— Пап, а для чего вы нас вызвали? — Судя по всему, Аньку посещали те же самые мысли.
— Потерпите немного дети, — и отец с непробиваемым видом вышел из гостиной. Нда, с такими способностями из него вышел бы первоклассный игрок в покер. Но наш папа, как человек принципиальный, в азартные игры не играет.
Наконец, раздался звонок домофона и радостные голоса родителей.
— Ребята, вы наверное помните тетю Олю? — Конечно, мы ее помнили. Мамина закадычная подруга, чей муж был отцовским партнером по бизнесу. — А это — Коля, сын тети Оли.
Экспонат «Николай» выступил вперед и крепко пожал мне руку. Это был детина на голову выше меня и килограммов на двадцать тяжелее, хотя я и сам не мальчик-с-пальчик. Кажется, я его смутно помню. Как то в детстве, когда родители устраивали застолье, этого Колю привели к нам, и мы с ним весь вечер играли под столом, за которым кутили взрослые. Мне тогда было года три, а может и того меньше, потому что Анька была еще неспособна с нами играть. — Ужин на столе, идемте! — Позвала мамка.
Весь ужин мамка с тетей Олей весело щебетали о всякой своей фигне, периодически отец вставлял какую-нть уместную шутку. Мы с Анькой помалкивали, ибо мне лишь по одному ее взгляду было понятно содержание всех ее мыслей, тем более, что оно полностью совпадало с моим: «За каким хреном нас сюда позвали!?». Тащились в такую даль, просто чтобы весело поужинать с мамкиной подругой? От мыслей, что еще предстоит переться назад, становилось совсем кисло.
И тут я заметил, как Коля рассматривает Аньку. Кулаки мои непроизвольно сжались, и она это заметила:
— Ты чего? — Шепотом вполоборота.
— Да так, ерунда...
Опустила руку и нежно погладила меня по колену под столом. Черт, стояк.
Ужин закончили оперативно:
— Ну что ж, пойдемте пить чай в гостиную! — У мамки какой то подчеркнуто-бодрый голос. Это не к добру. — Анюта, можно тебя попросить, убрать со стола?
— Я помогу!
— Нет, Антоша. Пусть лучше Коленька поможет. А ты — пойдем с нами. — И мамка безапелляционно хватает меня под руку и ведет в гостиную. Аньке остается лишь провожать нас растерянным взглядом.
— Ма-а-ам, что происходит? — У меня по спине поползли нехорошие мурашки.
— Ничего, все хорошо. — И мамка стала разливать чай с абсолютно невинным видом.
— Мама, я же все вижу.
— Просто, твоя мама часто жалуется мне на то, что вы все не можете сладить с Анечкой. — Вмешалась тетя Оля. — А моему Коленьке давно пора жениться.
ЧТО!?
— Вот именно! И мы подумали, — продолжила мамка, — что как только Анюта выйдет замуж, то сразу успокоится. Особенно если муж будет хороший. И сильный.
ЧТО, БЛЯТЬ!?
— Вы что, решили свести Аньку с...
— Спокойно, Антон, зачем так нервничать? — Поднял руку папа, — в этом нет ничего такого.
Придется вести себя естественнее, они не должны понять причину моих эмоций.
— Нас с мамой очень расстроил случай в позапрошлую субботу, — продолжил папа, — когда Анюта приехала к нам домой посреди ночи, после ссоры с тобой.
— Но мы же уже уладили этот вопрос!?
— Верно,