Хейстак Вилледж. Глава 4: Женщина массового поражения. Часть 3

— Это, знаете ли, было довольно-таки больно, — процедила женщина, когда к ней, в той или иной степени, вернулось самообладание. Затем резко мотнула головой, с хрустом вправляя позвонки. — Не советую повторять. Ладно. Дайте мне минутку.
Под оторопевшими взглядами вжавшихся в стену заключенных Беатрис начала приводить себя в порядок. Натянула панталончики и расправила юбки. Спрятала выглядывающую, как у кормилицы, грудь. Подняла зеркальце и шелковый платочек и стала осторожно промакивать кровь и грязь на лице. Подновила макияж. Вытащила из шеи Митчелла стилет и, сунув его в «ножны», расчесала всколоченные локоны. И вот она стояла перед ними практически в том же виде, в каком заходила, а следы удара на лице можно было увидеть, только если знать о них, да и то с трудом.
Однако по лицу Беатрис было понятно, что чего-то не хватает. Пошарив в сумочке, посмотрев на полу, она поглядела на них и наконец нашла кисэру, которая каким-то чудом до сих пор была в зубах Олли. Калеб про себя мог сказать, что, как правило, обладает неплохой наблюдательностью. Она-то и помогла ему заметить едва-едва уловимую вспышку ярости, коротким отблеском мелькнувшую в сапфировых глазах. Возникшая секундой позже улыбка уже не могла его обмануть: Беатрис была взбешена.
— Ай-ай-ай! Какой плохой мальчик! Разве мамочка не учила тебя не брать без спроса чужие вещи?
Парень, впрочем, ни о чем не догадывался. Пробормотав слова извинения, он вернул трубку женщине. На мундштуке отпечатались его зубы. Новая вспышка ярости, сильнее предыдущей. Калеб чувствовал, как вдоль позвоночника сбегает холодный пот. «Она его прикончит. Ей-богу, прибьет на месте». Беатрис бережно протерла кисэру рукавом. Взяла ее в рот и призадумалась. Или сделала вид.
— Ты любишь фокусы, Олли? — ни с того, ни с сего спросила она. Абсолютно серьезно. Паренек неуверенно кивнул. — Чудно. Хочешь, тетенька Беатрис покажет тебе один? Уверяю, такого ты еще не видел. Будь любезен, дай мне свои пиджак и рубашку.
В полном недоумении, паренек снял верхнюю одежду и отдал ее женщине. «Кожа да кости», вот что можно было про него сказать. «Фокусница» же продемонстрировала всем пустую левую руку, засучила рукав, а затем начала плотно обматывать, от кулака до середины предплечья. Сначала рубашкой, потом поверх нее и пиджаком. Критически осмотрев получившийся моток, она заявила, что ей нужны также и штаны. Паренек сравнялся цветом лица со свеклой, но перечить побоялся. Теперь он стоял полностью голый, стыдливо прикрываясь. Но скукожившийся причиндал юнца абсолютно не интересовал «фокусницу». Когда толщина сгустка материи немного увеличилась за счет штанов, она удовлетворенно кивнула.
— Думаю, сойдет. А теперь замри.
Беатрис подняла левую руку и направила ее на Олли. Прищурилась и немного подвигала ею, проводя некую корректировку. «Как будто целится...», успел подумать наблюдательный Калеб. Мысль его на какую-то долю секунды опередила глухой хлопок и шипение, с которым пламя охватило наслоение ткани, превратив его в факел. И одновременно с этим голова паренька раскололась, как переспевший арбуз, и разлетелась на куски, а ее содержимое живописно облепило стену за ним. Звук падения мертвого тела. За последние неполные десять минут он успел прозвучать уже трижды. «Сыгранный» одним и тем же «музыкантом».
Беатрис, не обращая внимания на крики, плачь и мольбы о пощаде оставшейся тройки заключенных, картинно взмахнула рукой. Пылающая ткань отделилась на удивление легко, упала и была затоптана сапожком. Огонь не оставил на коже предплечья и кисти ни малейшего следа: ни волдыря, ни ожога. А что было интереснее всего, так это Кольт «Миротворец», который женщина сжимала в той самой руке. Черный, как волосы его обладательницы, не менее тридцати сантиметров в длину, с сандаловой темно-вишневой рукояткой. И с выгравированной на ней хищной птицей, сжимающей в когтистых лапах цветок розы.
— Та-даам! Ловкость рук и никакого мошенничества! В чем дело? Вам не понравилось? Посмотрите на Олли: он от восторга «голову потерял»!
И снова тот визгливый хохот. Беатрис выглядела безумно. И устрашающе. А потом вдруг сделалась предельно серьезной. Столь резко, как будто повернули рычаг. Усевшись поудобнее на хладном трупе Кантца, она переводила взгляд с одного мужчины на другого. Им же оставалось молить всех богов, в которых они верили и не верили, чтоб в мозгу этой Мисс Непредсказуемость опять что-нибудь не переклинило, и она не решила еще раз «пошутить».
— Посмеялись, и хватит. Теперь к делу. На случай, если переизбыток эмоций... — тут она мягко стукнула Захарию рукояткой по лбу, — ... стер это из ваших умов, я напомню: я пришла, чтобы вытащить отсюда господина Страуба. И вы двое мне в этом поможете. А теперь слушайте внимательно. Ибо то, что я сейчас скажу, прозвучит единожды. И верьте мне, вы не хотите знать, что будет, если мне придется повторять.
— Я весь внимание, — невольно вырвалось у Калеба. Секундой позже он уже готов был отхлестать себя по губам за эту колкость, вот только руки все еще были скованны за спиной. Однако же, вопреки опасениям, женщина хихикнула. Очень красиво и женственно.
— Ах, ах, вы только посмотрите! Какая целеустремленность, какая самоотдача! Похвально, господин Страуб. Итак... Сейчас господин Страуб и... Эм... Кто из вас сообразительней? Луис. Ты и господин Страуб надеваете униформу надзирателей и берете их оружие. Далее мы разделяемся: господин Страуб пойдет со мной, сей субъект — с тобой. Делай вид, что конвоируешь его, до поры до времени. Скорее всего, подобная конспирация будет раскрыта первыми же настоящими тюремщиками. Но она позволит вам приблизиться к ним. И вот тогда... Начинайте убивать. Мне безразличны ваши морально-этические взгляды или страх перед законом. Бояться нужно в первую очередь меня. О чем это я? Ах, да... Во-первых, вы должны будете убивать весь персонал тюрьмы. Надзирателей, поваров, докторов. Всех до единого. И во-вторых, высвобождать всех заключенных. Опять же, всех до единого. Если по какой-нибудь фантастической причине кто-нибудь воспротивится, пугайте моей великой и ужасной персоной, не поможет — стреляйте на месте. В камерах не должно остаться ни одного живого узника. Пускай подбирают оружие убитых надзирателей и помогают вам. Мы, в свою очередь, будем делать то же самое в другой части форта. Встречаемся у кабинета коменданта, он равноудален отсюда, каким путем не пойди. И еще до конца дня мы все будем свободны. Всем все понятно?
— Да, мисс.
— Безрассудный план, sеnоrа. Но мы сделаем все, что в наших силах.
— Куда вы денетесь? — усмехнулась Беатрис, пошарив в висящем на поясе Кантца подсумке, извлекла патрон и дозарядила револьвер. — Давайте низвергнем это место в пучины Ада! Что? А, наручники... Секундочку...
***
— Вот и первая парочка. Они тут что, всегда по двое ходят? Ладно, будь наготове, господин Страуб.
— Прошу Вас, мисс, просто «Калеб». Не надо никаких «господинов».
— Хорошо, Просто Калеб. В таком случае, я Просто Беатрис. Никаких «мисс». Джентльмены, приготовьтесь.
... Итак, план был изложен и принят к сведению. Пока Калеб с Луисом напяливали на себя песчаного цвета униформы с фуражками, Беатрис собирала свое раскиданное по полу имущество, в том числе и спрятанную обратно в футлярчик кисэру. Выудила из глубин сумочки туго свернутый серый плащ с капюшоном и закуталась в него. Кольт положила на самый верх, чтобы иметь к нему быстрый доступ. Можно было выдвигаться. Надвинув обоим «оборотням» козырьки на глаза, она наконец вышла в коридор, а вслед за ней и остальные.
Форт имел форму эллипса, длинные стороны которого были прямыми и параллельными, и насчитывал два этажа. На первом располагались пропускной пункт, несколько постов охраны, оружейная, лазарет, кухни, жилые помещения. Второй же занимали бесчисленные на первый взгляд тюремные камеры и кабинет коменданта, которого по неизвестным причинам не устраивал первый. Кабинет находился в одном из оснований эллипса, и, по иронии судьбы, камера беглецов — в противоположном. Как и сказала Беатрис, он был равноудален. Непонятно было, успела ли она разобраться в планировке Сан-Прадера за короткое время своего визита, или же у нее был доступ к чертежам строения заранее. В любом случае, это было неважно. Кивнув друг другу, две команды разошлись в разные стороны: Беатрис с Калебом направо, Луис с Захарией — налево. Первая камера была прямо перед поворотом в прямой и длинный коридор, поэтому они подошли к ней незамеченными. Ключ Митчелла прекрасно подошел к замку, и, по словам женщины, так же прекрасно должен был подойти к остальным. Когда они зашли в комнату, выражения лиц узников позволили Калебу оценить, как он сам выглядел менее часа назад, в последние мгновения спокойствия. Беатрис очень-очень сжато обрисовала им ситуацию и их роль в ней. Калеб, в котором они с удивлением признали своего соседа, все подтвердил. Он чувствовал, что начни они только сомневаться и ерепениться, женщина, как и говорила, не станет церемониться. Но все прошло как нельзя лучше. «Мы целиком в Вашем распоряжении», заявили заключенные с благоговением в голосах. Калеб вспомнил, с каким неверием сам сперва отнесся к идее побега, и его поразил резкий контраст этих реакций. Так их «команда» пополнилась четырьмя новыми членами...
— ... джентльмены, приготовьтесь.
Четверо новоиспеченных беглецов шли впереди, склонив головы и притворно держа руки за спинами. Калеб, про себя называющий их не иначе как «марионетками», следовал за ними и корчил из себя строгого конвоира. Бок о бок с ним размеренно вышагивала Беатрис. А навстречу им шли двое надзирателей, и увиденная процессия явно вызвала у них вопросы. Оставалось лишь приблизиться на расстояние удара.
— Куда это вы идете такой толпой?
— К коменданту.
— Правда, что ли? А по поводу?
— Позвольте, я разъясню. — Беатрис выступила вперед. И щелкнула пальцами.
Тотчас «марионетки» накинулись на не ожидавших подвоха охранников, скрутили их, не забыв позатыкать рты, и повалили на пол. Калеб даже поразился, настолько выверенными и отточенными были эти движения,