Монастырь "Святой Женевьевы" - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Настоятельница монастыря «Святой Женевьевы», строгая монахиня Матильда Краузе, склонившись над столом, просматривала тетради своих юных воспитанниц, подчеркивала красным карандашом обнаруженные ошибки. «Ах, как плохо пишут» — сокрушалась она, намериваясь сделать выговор матери Гортензии, преподававшей французский язык. Она хотела позвонить, но в это время одна из монахинь-надзирательниц подала ей на подносе для писем конверт. Разорвав его, Матильда Краузе прочла следующие строки:
«Вы просили меня подыскать вам такого человека, который был бы, с одной стороны настолько силен, что мог бы выполнять различные хозяйственные работы и, с другой, чтобы не мог быть опасным для вверенных вашему воспитанию девочек. Податель сего письма может быть совершенно безопасен в этом отношении, так как он, как я заметил, непроходимо глуп и к тому же глухонемой. Свидетельствую вашему преподобию мое глубокое уважение.» Таль де Мурен.
— Вот, наконец-то, найден нужный нам человек! — прочитав все письмо, сказала настоятельница, ожидавшей приказания надзирательнице, — теперь будет кому обрабатывать наш сад.
— Вы правы, ваше преподобие, — ответила надзирательница, — мало вероятно, чтобы этот человек оказался опасным.
— Приведите его ко мне в кабинет, — распорядилась настоятельница, желая лично осмотреть нового человека, рекомендованного в садовники.
Через минуту в кабинет вошел молодой человек, с блуждающим взглядом и улыбкой, лет около двадцати, довольно чисто одетый и по простой моде. «Действительно глуповат», — смерив его взглядом, заметила настоятельница монастыря, видя не сходившую с его лица глуповатую улыбку.
— Жаль только, что он молод и довольно красив, — сказала она, обращаясь к надзирательнице.
— Едва ли это обстоятельство может иметь серьезные последствия, когда он глупец и глухонемой, — почтительно сказала надзирательница.
— Ну, вы совсем не правы, — возразила Матильда Краузе, — девочки очень любопытны и могут поинтересоваться его мужскими особенностями, а это может привести к печальным последствиям, хотя, впрочем, они будут под строгим наблюдением, — добавила она.
— Конечно, мы не будем спускать с них глаз, — подтвердила надзирательница.
— Растолкуйте ему как-нибудь, что он должен делать у нас и, затем доложите мне о его способностях, — распорядилась настоятельница, давая знак, что разговор окончен.
Надзирательница увела молодого человека в сад и мельком стала показывать ему, что он должен делать: мести дорожки, срезать и убирать сухие листья и сучья, колоть дрова.
Все это молодой человек понял, обнаружив ловкость и силу.
— Да, он препонятливый, ваше преподобие, — сказала монахиня, докладывая через два часа настоятельнице о результатах испытания молодого человека.
— О, это отлично, — согласилась настоятельница, — условьтесь с ним относительно вознаграждения, а главное следите затем, чтобы он как можно реже встречался с нашими девочками.
— Получив строгий наказ по надзору за молодым человеком, весь штат надзирательниц постоянно вертелся около него в саду, когда юные воспитанницы, пользуясь часами отдыха, бегали резвились по саду, придумывая разные забавы и игры.
Все это были молодые девушки, лучших фамилий, не старше шестнадцати лет, вверенные воспитанию настоятельнице монастыря Краузе, пользовавшейся великолепной репутацией строгой и благочестивой женщины.
Основное внимание в воспитании своих воспитанниц было обращено на то, чтобы девочки были совершенно не осведомлены ни о чем касающемся половых отношений и вообще интимных сторон жизни.
В их юные головки были внедрены понятия, что детей приносит аист, что их находят на огородах, в капусте, что мужчины отличаются от женщин только костюмом, что волосы растут в известных местах от того, что они кушают баранину. Этот вздор рассказывается не только малышам, но и шестнадцатилетним девушкам. Нравственность девочек охранялась так строго, что даже ванны принимались ими в сорочках, чтобы они не видели собственной наготы.
Конечно, уродливость такого воспитания должна была сказаться и вылиться в безобразные формы. Появление среди девочек молодого садовника, конечно, было замечено. Высокий, стройный, с кудрявыми волосами и прекрасными чертами лица он производил на девочек чарующее впечатление. Многим из них хотелось вступить с ним в разговор мимикой, но тотчас появлялась какая-нибудь воспитательница и шаловливые девочки должны были с разочарованием отходить прочь. Главное им хотелось подтвердить свою догадку, что мужчина отличается от женщины не только костюмом.
Таким постоянным надзором был чрезвычайно недоволен молодой садовник Ксаверий де Монталь, ибо не этак он рассчитывал, когда прочел объявление в «Основе христианской нравственности», приглашающего молодого человека, сильного, глухонемого на постоянное место.
Зная, что тот клерикальный журнал пользуется благословением монастырей, занимающихся воспитанием и образованием молоденьких девушек, Ксаверий де Монталь без особого труда догадался, почему именно требуется глухонемой.
Будучи молодым повесой, совершенно свободным и независимым, он переменил имя, взял на себя довольно трудную роль глухонемого. Поступая в монастырь, он надеялся, что ему будет легко сдружиться с девочками и посвятить их в запретные тайны.
Особенно ему нравилась одна прелестная воспитанница по имени Клариса де Мурель, девочка лет около шестнадцати, с пухлыми коралловыми губками, тонкой талией и таким упругим бюстом, как будто две половинки яблока были спрятаны на ее девственной груди. Веселая, резвая она чаще других подбегала к нему, выбирая момент, когда не было около нее стерегущих аргустов.
Однажды, Клариса де Монталь, бегая вблизи садовника, осмелилась даже толкнуть его пальчиком и, отбежав, увидела, что этот глупый, но красивый глухонемой парень сделал жест весьма похожий на воздушный поцелуй.
«Глупый, однако, он не совсем деревяшка», — подумала она, сделав это открытие, и решила подойти поближе и познакомиться с ним.
«Вот именно с этого роскошного цветка я буду обрабатывать этот дивный сад», — подумал Ксаверий де Монталь, любуясь изящным личиком девочки и ее большими красивыми глазами. Постоянный надзор не только ему самому, но и надзирательницам надоел, которые предпочли бы сидеть в своих кельях, и пить кофе, как это было раньше.
«И зачем наблюдать за ним, — думали они, — когда он дурак и глухонемой, не подозревает даже своего мужского назначения?» Но надзор за ним был неизбежен, ввиду строгого наказа самой настоятельницы.
«Надо что-нибудь придумать, чтобы ослабить этот проклятый надзор», — часто думал Ксаверий, ломая голову над этой трудно решимой задачей. В конце концов, он все-таки придумал и выкинул фортель.
В день «Святой Женевьевы» персонал монастыря отпустил садовнику две кварты превосходного монастырского вина. Выпив это вино и притворившись пьяным, Ксаверий перед приходом надзирательницы, которая должна была принести ему обед, развалился на кровати, в отведенной ему каморке и притворился глубоко спящим. Предварительно он принял такую позу, что принадлежность его туалета, как будто бы во сне сползла со своего места, обнажив ту часть тела, которая обыкновенно тщательно скрывается.
Вошедшая монахиня, сокрушаясь, покачала головой, увидев в таком безобразном виде монастырского садовника, ставя на стол принесенный обед, она огорченно подумала о невоздержанности и неопрятности мужчин.
Уходя, она, однако, не могла устоять от искушения, и, взглянув вдруг обмерла от удивления, увидев на том месте, где как она доподлинно знала в дни своей молодости, находится мужская принадлежность, — было пустое место!!!
— Святая Женевьева! — про себя воскликнула она с радостью, — а мы так боялись и охраняли от него наших девочек, а у него оказывается, и нет ничего для них опасного, и он даже не мужчина!!! Сделав такое открытие, она со всех ног, побежала доложить об этом настоятельнице.
— Сама видела, ваше преподобие, — уверяла она настоятельницу.
— Не поверю, доколе сама не увижу, — произнесла та, не доверяя глазам своей подчиненной.
Спустя несколько минут, Матильда Краузе, в сопровождении надзирательницы вошла в коморку садовника и была поражена необычной картиной.
С некоторым смущением, непонятным для нее, рассматривала она покрытый волосами «лобок» выпившего садовника, крепко спящего. На нем действительно, отсутствовало самое страшное для ее воспитанниц.
— Это чудо-милость божья «Святой Женевьевы», и нашему монастырю, — сложив руки, умиляясь сказала монахиня, — это должно быть большая редкость в мужском сословии, — продолжала настоятельница, — и надо принять все меры, чтобы удержать его в нашей обители.
Взглянув еще раз на пустое место, они, осторожно ступая, оставили его одного.
Как только они ушли Ксаверий весело рассмеялся. Его мужская принадлежность, вытянутая и зажатая между ног, освободилась и оказалась на надлежащем месте. И была она такой величественной, что если бы видели ее монахини, то непременно пришли бы в ужас.
«Ну, кажется, дело идет превосходно, — думал Ксаверий, — время для обработки сада, по-видимому, наступило!»
На другой день все воспитанницы были удивлены, когда увидели, что все надзирательницы исчезли, а они предоставлены сами себе. Бегая по саду, они наталкивались на садовника, который делал вид, что не обращает на них внимания, поправляя изгородь на клумбах.
— Смотрите, а ведь он очень красивый, — говорили они друг другу, окружая садовника, жаль, что он глухой, а то бы многое мы узнали из того, что скрывают от нас старые монахини. Не может быть, чтобы он отличался только платьем, что-нибудь да есть в нем особенное, — говорили третьи осматривая его со всех сторон.
Ксаверий усмехнулся, слыша веселую болтовню девушек, еще не зная что все придет в свое время.
Монахини перестали обращать на него свое внимание и только изредка осматривали работу, которая велась им безукоризненно. Девочки также привыкли к нему и часто тормошили его, весело смеясь. Он в свою очередь иногда схватывал шутящих с ним девушек, а более взрослых сажал к себе на колени, что многим из них нравилось.