- Сейчас девять часов утра, двадцать третье марта две тысячи четырнадцатого года. - Простоты ради Инессе решила использовать вчерашний день. Вчера было воскресенье. Выходной день для большинства, исключая некоторых ненормированно работающих психотерапевтов. - Что ты видишь перед собой, Стас?
- Тарелку. - Голос подростка чуть-чуть понизился. В нём, как это часто свойственно загипнотизированным, проявились глухие нотки. - Желтки. Один сферичен. Другой имеет слегка овоидную форму...
Психолог сглотнула слюну.
Можно было, пожалуй, предположить, что в девять часов утра выходного дня пациент будет либо спать, либо завтракать. Но повествовать о своём завтраке в столь наукообразном стиле?
Совсем некстати она сама ощутила голод.
- Уже десять утра, Стас, - пытаясь отвлечься от гастрономической темы, перемотала время вперёд Инессе. - Что ты видишь вокруг? . .
Веки подростка дрогнули и чуть сжались, словно под приливом солнечного света.
- Парк, - выдохнул он. - Рядом стоят две карусели. Одна напоминает катапульту, а другая детский волчок...
Что ж, в этих воспоминаниях, по крайней мере, нет ничего неприличного. Тем не менее Инессе, ощущая лёгкое неудовольствие, переместила пациента во времени ещё на час вперёд. Затем - ещё на один час. Чуть позже - на час с половиной.
Что она рассчитывает найти?
Если её целью является поиск скрытых причин и узлов нежелательного школьного поведения, то стоило бы перенести пациента поближе к учебным дням. Хотя она не столь уж опытный гипнотерапевт, так что, быть может, лучше потренироваться сперва на уже доступных временных интервалах?
- Сейчас семь часов вечера, Стас, - сказала она. Решив сразу перескочить приличный кусок суток - как ввиду предчувствуемого однообразия ожидаемых событий, так и ввиду приходившейся как раз на этот кусок первой встречи пациента с Инессе. - Семь часов и тридцать четыре минуты.
Почему бы не проверить теорию, по которой человек на неосознанном уровне всегда с высочайшей точностью ощущает время?
- Что тебя окружает? . . - задала она вопрос.
Дыхание подростка слегка участилось.
- Комната.
С подобного рода многоречивостью парень мог бы быть принят за своего в Лаконии.
- Твоя комната, Стас? - сделала голос чуть вкрадчивее Инессе.
- Да...
Нет, его дыхание определённо стало сбивчивым. Руки, лежавшие на подлокотниках кресла, задрожали странно знакомой дрожью.
Психолог облизнула губы. Почему они, так же как и горло, вновь пересохли у неё?
"Ты же профессионал, Инессе. Ты знаешь, как всё это тривиально и примитивно. Да, в этой возможности - которая отчасти сродни подглядыванию - есть нечто фривольное и дразнящее, особенно для тебя с твоей неуравновешенной личной жизнью, но не следует вводить свои проблемы в рабочий кабинет".
Она облизнула губы снова.
- Что ты делаешь, Стас? - спросила она. И тут же закусила губу. Она всё равно задала этот вопрос - который не должна была задавать.
Парень, впрочем, не торопился отвечать. Руки его меж тем, словно следуя заученной памяти мышц, сползли вниз с подлокотников кресла...
- О чём ты думаешь, Стас? - чуть мягче поинтересовалась Инессе.
Такая формулировка едва ли войдёт в противоречие с подростковыми комплексами сильнее, чем всё сказанное до этого. В конце концов, на предыдущем сеансе он ведь уже описывал свои грёзы?
- О... - Голос подростка осёкся, дыхание тоже прервалось - на миг. - Я... думаю о...
Веки его задрожали, грозя нарушением транса.
- Тебе ведь хотелось бы сейчас лимонного мороженого, не правда ли, Стас? - наполнила свой голос до предела сладостью и благоуханием Инессе. Что угодно, лишь бы увести мысли пациента от опасной темы. - Ощутить его кислинку и холод на языке. Насладиться неспешным скольжением его капелек по горлу...
Дыхание подростка замедлилось, став размеренным. Через соединяющую их ниточку незримой связи - которую науке трудно объяснить - она чувствовала, что пациент всё ещё в трансе.
Но что же тогда минуту назад чуть не прервало его, почти возвратив Стаса к реальности?
Инессе окатило душем леденящей догадки.
- Ты слышишь мой голос, Стас, - как можно мягче и как можно глуше произнесла она. - Голос, исходящий неизвестно откуда. Голос, ведущий неизвестно куда. Голос обволакивает тебя, укрывает слоями тёплого одеяла, дарует покой. Ты не знаешь, кто я и из каких пространств говорю с тобой. Ты хочешь лишь слушать меня и тонуть в ласковом озере моей речи, погружаясь всё глубже и глубже...
Несколько мгновений она помолчала, прислушиваясь к почти неуловимому дыханию парня.
- Сейчас двадцать третье марта две тысячи четырнадцатого года, девятнадцать часов тридцать четыре минуты, - тихо шепнула психолог. Дабы вспомнить нужное время, ей потребовалось усилие. - О чём ты сейчас думаешь, Стас? О чём мечтаешь?
В гулкой тишине чётко раздался звук сглатываемой слюны - и это была не слюна хозяйки кабинета.
- Об... Инессе... - краснея, выдохнул подросток. Пальцы его вцепились в кожу кресла.
Брови её взметнулись.
- О твоём психологе? - Кажется, голос её ещё никогда не был таким бархатным. - Тебе она нравится?
Благодаря проведённому минутой ранее внушению субъект в кресле напротив даже смутно не воспринимал сейчас свою собеседницу как психолога Инессе.
- Д-да, - приоткрыв и вновь закрыв рот несколько раз, прежде чем решиться с ответом, выдавил он.
- Что именно в ней больше всего привлекает твоё внимание, Стас? - Интонации голоса Инессе оставались такими же нежными, а речь - неторопливой. - Опиши свои фантазии о ней... расслабленно, не спеша.
Конечно же, она не думала, что озабоченного тинейджера пред ней могло заинтересовать её чувство юмора, ум или, к примеру, начитанность Юнгом, книги коего стоят на полочке у неё в кабинете?
- Меня сводят с ума... её колени, - все ещё покрытый краской и тяжело дышащий, признался Стас. - Её тонкие, слегка поблескивающие золотые колготки... вызывают безумную жажду коснуться их. Так хочется, чтобы она... чуть сдвинула выше край платья...
От сардонично-ледяного философа, осаждавшего её вчера едкими вопросами и напрочь невосприимчивого к её чарам, не осталось ничего. В кресле напротив поёрзывал вспотевший от похоти подросток, пальцы которого всё ещё стискивали из последних сил кожу подлокотников, но периодически смещаясь на миг ниже.
- Не стесняйся, Стас, - психолог мягко понизила голос. - Ты в своей комнате, ты совершенно один и ты вполне можешь дать волю рукам.
Ладони тинейджера окончательно соскользнули вниз с чёрно-бордовых подлокотников.
- Скажи, - тихо шепнула Инессе, - что бы тебе хотелось... чтобы она... сделала? Просто для примера... Вызови на волю легионы образов...
Несколько мгновений пациент молчал, и лишь крупная дрожь его рук - то стискивающих пальцы едва ли не до боли, то расслабляющихся вновь - говорила о бурной работе воображения.
- В-вытянула... ногу, - отрывисто выдохнул он. - Например, во время одного из своих психотестов... Когда я расставляю галочки в квадратиках, вытянула вперёд свою ногу, обтянутую тканью колгот... и опустила белый каблучок... прямо мне на промежность. Чуть-чуть поиграла им... м-мешая заполнять тест...
Пытаясь подать голос, Инессе не без удивления ощутила комок у себя в горле. С чего бы вдруг?
- А потом? - кашлянув, спросила она.
- Строго удивилась моему состоянию брюк. - Кажется, подросток едва дышал. - Велела мне переодеть их, прежде чем возвращаться к тесту... а поскольку сменной одежды здесь нет, просто снять с себя... брюки и бельё... целиком...
Ещё некоторое время в кабинете царило молчание. Инессе поймала себя на том, что почти не дышит сама.
- И ты бы сделал это, Стас? - Она наполнила свой шёлковый голос нотками лёгкого - едва-едва уловимого - удивления. - Ты бы подчинился?
- Да, - единым выдохом вылетело из лёгких пациента.
Инессе помолчала ещё немного, чувствуя, как кровь начинает ритмично постукивать в её висках. Кажется, она собиралась задать ему какой-то вопрос. Что-то, касающееся авторитарного подхода?
- Скажи, Стас, - она неловко сглотнула слюну, - тебе ведь нравится подчиняться? Тебе... - психолог минуту помедлила, - приятно, когда девушка отдает тебе приказ? Вынуждает... совершить нечто постыдное?
Последние слова она едва ли не прошептала.
- Оч-чень, - после паузы выдохнул подросток.
Чем была вызвана пауза - гипнотической заторможенностью, смущением или пониманием отсутствия подобных ситуаций в своей реальной жизни? Может ли сказать, что любит ананасы, человек, который денно и нощно мечтает о них, но реально не пробовал ни одного?
Как Инессе ни старалась, ей не удавалось собрать мысли в единое целое. Неужели ей остаётся теперь лишь только плыть по течению?
- Ты часто фантазируешь об этом, Стас? - Ладони подросткового психотерапевта почему-то вспотели. Неловко отерев их о платье, она обнаружила, что край подола при этом слегка фривольно задрался, но не стала его поправлять. - Расскажи об... об этих фантазиях.
Тех оказалось немало.
Настолько немало, что психолог, хотя и почти утратив от наплыва чувств счёт времени, пару раз всё же кидала опасливый взгляд на часы.
Они были по-детски бесхитростны, но в то же время чем-то неуловимо дики, то рождая у Инессе лёгкое смущение и дурноту, то вызывая нелепую усмешку, то побуждая снова скрестить колени.
Фантазия о проходящих мимо балкона девушках, обманом выманивающих у тогда ещё маленького мальчика бинокль, затем соглашающихся вернуть его лишь в обмен на возможность подержать брюки, но в итоге оставляющих мальчика без нижней одежды вообще и со смехом заставляющих его выполнять прямо на балконе всякие непристойные вещи. Фантазия времён первой школьной линейки - о первоклассницах, пользующихся наивностью едва-едва пошедшего в школу пацанёнка и убеждающих его в обязательной необходимости совершить посреди класса нечто не вполне обычное.
Фантазия странная и гастрономическая, с виду куда более поздняя, где пара загадочно хихикающих одноклассниц, зачем-то касаясь коленок друг друга бананами и иными элементами школьного завтрака, как бы с деланной неохотой соглашаются вовлечь Стаса в свою игру - по ходу чего ласковые пальчики Лины, одной из одноклассниц, медленно и скользко размазывают его же творожный сырок
Войти
Скачать рассказ
Скачать как JAR (JAVA-книга)
Мамино лето
@eromo_org