Мамины прелести. Глава третья. Трезвая и покорная. - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Спал я очень хорошо. Наверное, за всю свою жизнь, никогда так не спал. Мама ушла утром на работу, не разбудив в школу. Хорошо, что хоть поставила будильник. День пролетел быстро. Придя со школы, сделал уроки. Уже начало темнеть, но мамы не было. Я начал беспокоиться. Такое и раньше было, что она задерживалась, но обычно звонила, говорила, что придет поздно. Я не находил себе места. Раньше к этому относился очень спокойно, даже был рад, что её нет, так как мог заниматься, чем угодно. А сейчас я нервничал. Чувствовал, как ревность захлестывала меня. Но вдруг зазвонил телефон и в трубке услышал её голос: - «Я сегодня останусь у тети Светы. Ложись, не жди меня. Приду завтра» Голос у неё был не совсем трезвый. Но они с тетей Светой, тоже женщиной живущей без мужа, часто проводили вместе время. У них были общие интересы, дела. На следующий вечер мама опять задерживалась. Хотя днем приходила домой, приготовила кушать, и оставила записку: - «Сынок! Я сегодня буду у тети Светы. Не жди меня. Ложись спать. Мама» Мою душу переполняло чувство ревности. Я представлял, что мама с тетей Светой гуляют с мужчинами. Потом маму положили на кровать, и … Я не мог представить, что её может кто-нибудь использовать, как женщину. Хотя буквально пару дней назад я относился к этому спокойно. Ночью не сомкнул практически глаз. Хотел встать побежать к дому тети Светы, забрать маму домой. На следующий день всё повторилось снова. Её не было.Не в силах больше выносить этого я пошел домой к её подруге. Тетя Света жила не далеко, через несколько дворов от нас. Я шел по улице и представлял, как позвоню, они откроют дверь, а там куча пьяных мужиков и полуголая мать у них на коленях. Они её трогают за все места, а она глупо улыбаясь, разрешает им, готовая отдаться любому, кто захочет. Вбежав на четвертый этаж, я позвонил. Дверь открыла тетя Света: - «Ты что прибежал? Мама же сказала, что она у меня» Но я сразу прошел в квартиру: - «Где она?» В квартире никого кроме них не было. Они сидели в комнате, пили чай и смотрели телевизор. Мама удивленно посмотрела на меня: - «Ты чего? Я же сказала, что у тети Светы» - «Мама, пошли домой. Мне дома одному скучно», - пролепетал я. И уже через десять минут, поднимаясь по лестнице, смотрел на её стройные, немножко полненькие ножки, упругий зад обтянутый плотной тканью. Ягодицы, как два жернова мельницы в такт движения ходили относительно друг друга, что-то перемалывая в расщелине между ними. Сердечко радостно билось от предчувствия, желание переполняло меня. - «Как жалко, что она сегодня не пьяна!», - с отчаянием пронеслась в голове похотливая мысль. Мама сразу, взяв халат и нижнее белье, пошла в ванную комнату. Мылась она очень долго, а я как тигр ходил по квартире. - «Мама, ты скоро? Я кушать хочу», - начал подгонять, больше не в силах терпеть её отсутствие. Вскоре она вышла, молча пошла на кухню, готовить есть. Была какая-то молчаливая, грустная, не такая, как всегда. - «Мама, что-то случилось?», - спросил я. - «Нет, все нормально», - холодно ответила она. Я подошел к ней. Она стояла ко мне спиной, резала салат. Воротник махрового банного халата был как-то неестественно поднят, на голове полотенце. Обнял, прижал к себе. Податливое женское тело пошло на встречу, вызывая приятную, тянущую истому внизу живота. Сквозь ткань халата, я чувствовал, что на ней одето нижнее бельё. Трусики плотно обтягивали ягодицы, впиваясь своими краями в нежную плоть. Бюстгальтер сжимал грудь, делая её ещё привлекательней, возбуждающе-волнующей. Тело женщины чуть вздрагивало, мама беззвучно плакала. Как мне её стало жалко. Склонив голову, хотел поцеловать в шейку, за ушком, утешить, спросить, что случилось. Может неприятности на работе, но моё сердечко сжалось от ревности,…сквозь тональный крем на шее просматривались засосы. Вся шея была в них! Внутри что-то оборвалось. Приступ ревности сделал из меня зверя. Я отшатнулся от неё: - «Что это такое?» - «Ты где была? Кто это тебе сделал?», - прорычал, переполняемый гневом. Она заплакала ещё сильней, закрыла лицо руками. Но это ещё больше разгневало меня. Я не мог представить, что кто-то мог использовать маму, как женщину. Она рыдала всё громче, закрыв лицо руками и вздрагивая всем телом. - «Кто это сделал? С кем ты была?», - не унимался, теряя рассудок. - «Ты,… с тобой…», - выплеснула мать, зарыдала ещё с большей силой и побежала в комнату. Я стоял посередине кухни, как истукан, переваривая сказанное ей. До меня совершенно не доходили сказанные ей слова. Как это я? Не может быть? Она же спала? Придя в себя, но, не поняв всё равно до конца сказанное ей, приоткрыл дверь её комнаты, нерешительно сделал шаг. Мама лежала на кровати в положении плода, сжавшись комочком, подогнув под себя ножки. Спина вздрагивала при каждом всхлипывании. Сел на край кровати, начал гладить по спине, утешать. - «Мама, но что ты так расстроилась, не плач!» Но рыдание только усиливалось. Чем больше её утешал, тем сильнее и громче всхлипывания разносились по комнате, словно в костер вместо воды подливал бензин, собираясь его потушить. Сердце разрывала жалость к ней и невозможность помочь, утешить! Вдруг сильно зарыдав, она как-то неожиданно притихла, и сквозь слезы до меня донесся тихий, невнятный голос: - «Прости… меня. Я… последняя… сволочь. Не могу… сдержать себя…» - «Ночью,… я прекрасно… знала, что это… не сосед, а ты…» - «Прости… меня…» - «У тети Светы осталась… не могу… смотреть… тебе в… глаза…» - «Нельзя так,…прости…меня,…я больше… не буду…пить…» Я слушал, лежа сзади неё, обняв вздрагивающее тело за грудь, прижавшись бедрами к теплой, упругой попке. Её слова странным образом подействовали на меня. Жалость, которая ещё секунду назад разрывала сердце, мгновенно куда-то улетучилась, освободив место плотским желаниям. - «Дурочка, так вот почему она плачет!», - со вздохом облегчения подумал, чувствуя, что как с меня свалился тяжелый груз тайного отношения к ней. - «Она знала и отдавалась мне!», - ликовало внутри. И сразу же какая-то звериная похоть, разрывающее тело набросилась на меня. Слова, слетавшие с её уст, уже не доходили до моего сознания, в голове сверлила похотливая мысль: - «Она добровольно, сама отдавалась мне!!!» Её душевные переживания сразу как-то отошли в сторону, в ней я видел женщину, любимую женщину, от которой могу не скрывать свои желания. Чем больше я к ней прижимался, ласкал, тем сильнее росло напряжение во всём теле. Член уперся в мягкую попку, прижался к ней, с каждым ударом сердца ноющая, сладострастная истома разливалась по телу. Руки гладили рыдающую женщину, бесстыдно проникнув под полы халатика. Грудь обтянутая тугой тканью сводила меня с ума. Сосочки под ней напряглись, торчали небольшими бугорками, старались прорваться, выскочить из тесных оков. Пальцы нащупали тугой узел, стягивающий полы халата. С дрожью внутри я начал пытаться его развязать, и к моему счастью он легко поддался, вызвав новый прилив желания и похоти. А она лежала, тихо всхлипывая, словно её это не касалось, поджав к груди коленки. Она совершенно не прореагировала, спокойно смотря, как я, разводя его полы, пытаясь обнажить желанное тело. Но у меня ничего не получалось. Она лежала, сжавшись в комочек, прижав локти к бокам, отставив попку, а заставить поднять руки не мог, так как боялся нарушить какой-то незримый договор, боялся, что она может возмутиться, накричать, прогнать меня. И так она позволяла слишком много! Махровая ткань обнажила ножки, округлые ягодицы, обтянутые розовой тканью шелковых трусиков. Полупрозрачные, приятные на ощупь, кружили голову, заставляли дыхание сбиваться, глотать комки перехватывающие горло, при каждом прикосновении к ним. Рука гладила нежную ткань, медленно опускаясь к промежности. Жесткие, кучерявые волосики, на выпуклых валиках половых губок, старающиеся прорваться сквозь неё, удивительным образом гармонировали с белоснежной кожей и розовой тканью трусиков. С внутренним страхом, пальчики потянулись к ним, коснулись нежной плоти. Мама вздрогнула, но все также продолжала плакать, не отстраняясь, ничего мне не сказала, не выразила чувство протеста столь наглому действию. Ладонь накрыла волосатые холмики, разделенные расщелиной, с пещеркой, ведущей глубоко внутрь животика, туда, где разжигается огонь страсти и непреодолимого желания продолжения рода, нежно начала гладить их. Её плоть горела под рукой, обжигая нежным, сладострастным жаром. Казалось, что они не могут не прореагировать на мою ласку, не отозваться на томное желание, ноющее в паху, разрывающее член. Рука с каждым разом сильнее надавливала на влагалище, пальчики старались проникнуть в расщелину, но ткань трусиков стояла непреодолимым препятствием, немножко погружаясь в неё. Мокрое пятнышко медленно расползалось по ней. Спокойствие мамы, разрешающее ласкать самые потаённые места, делало меня безумным, затуманивало разум, заставляло думать только о желанном теле, идти напролом, несмотря ни на какие преграды. Пальчики, оттянули ткань, пролезли под неё, скользнули в расщелину, ощутив влажную теплоту женского тела. Начали ласкать преддверие влагалища, клитор, скользнули в норку. А мама лежала, не меняя позы и не произнося ни слова, хотя я чувствовал, как волосики цеплялись, тянулись за пальчиками, только постоянно всхлипывая. Вдруг сквозь всхлипывание до затуманенного разума донеслись её слова: - «Ты, …ты,…меня за шлюху… считаешь?» А я, сразу убрал руку, прижался к вздрагивающему телу, обхватил её за грудь. Соски вызывающе торчали, как у маленькой козочки рожки. Рука мяла желанную плоть, прижимаясь гениталиями к ягодицам, бормоча под нос: - «Нет, ты что. Я тебя очень люблю, как ты могла такое подумать? Ты самая хорошая!» Возбуждение было настолько велико, что неожиданно себя, вторая рука пролезла между нашими телами, ухватилась за резинку, оттягивая её, обнажая член. Он сразу почувствовал нежную ткань трусиков, скрывающую от него желанную плоть. Какая-то волна захлестнула меня, судороги побежали по телу. Сперма порция за порцией выплескивалась на её ягодицы, розовую ткань трусиков, а я все сильнее прижимался к маме, ерзая по её телу,