Мой боевой дед - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Медленно крутятся бобины «Яузы», глуховатый голос моего ещё весьма бодрого деда повествует об интересных случаях во время войны. О боях он никогда не рассказывает, а об историях, случившихся с ним, его иногда прорывает, в основном после встреч с однополчанами, ну и когда в нём плещется не менее поллитра прозрачного напитка крепостью 40 градусов. Дед получил офицерское звание после окончания института как раз перед войной и ему пришлось конкретно «понюхать пороху». Но эта история — почти мирного периода. Почти...
— ... Весной 1943 года нашу дивизию отвели в тыл около Москвы на переформирование и пополнение, после «удачных» штурмов Жуковым так называемого «Ржевскго выступа». Недаром у него была кличка «Мясник», он готов был воевать, как говорится — до последнего солдата. Так что от моей роты остался один взвод. Получил я наконец звание лейтенанта и, как сказал мой многоопытный старшина, теперь пойдёт у меня как по маслу. Ну так и получилось с его лёгкой руки, хотя вообще-то рука у него крепкая, многим новобранцам он «вдумчиво» смог объяснить, что им делать и как. И, как ни смешно, именно здесь, в тылу я смог заработать свои первые награды и первую свою премию, заработанную в почти боевых условиях. В один прекрасный весенний день мы с моим старшиной и с остатками бойцов моей роты разбирали трофейное оружие, чистили его и смазывали, как ни смешно — для сдачи его на склады. Тогда было много глупых и идиотских приказов по армии, но этот был зам. наркома обороны, немного за гранью глупости. Согласно этому приказу нужно было всё трофейное оружие сдать на склады и ни в коем случае не использовать и не хвалить его — сдача шла под контролем особых отделов, чтобы не было «восхваления оружия противника». Этот идиотизм упоминается в романе «Живые и мёртвые» — погрузили всё трофейное оружие на машины и отправили в тыл, а сами поехали на переформирование безоружными — собственное оружие захватили фашисты, а к наличному не было патронов. Цуцванг полный!
А тут одна из танковых дивизий Гудериана прорвалась и немцы очень обрадовались — наши храбрые воины оказались просто беспомощными, ведь кисетами с табаком не очень-то повоюешь! Вот как получилось. А попадёшь в плен благодаря головотяпству генералов, так сам и виноват! А приказ нужно выполнять! А учитывая потерю многих складов с нашим оружием в результате бурного и даже панического отступления в 41 году нашей славной РККА — приказ вдвойне идиотский! Какая разница, каким ты оружием будешь громить врага — английским Бреном, нашим ППД или точным выстрелом из немецкого карабина К98? Но спорить в те времена с политруками, переведёнными в стан особистов, да ещё в те времена — просто смертельно опасно!
Так вот, после скромного завтрака по тыловой норме, после которого есть хочется ещё больше, стоим мы со старшиной Иванченко возле импровизированного оружейного стола и, поясняя нашим ветеранам и новобранцам систему разборка-сборка, закончили сборку отличного немецкого пулемёта МG-34. Бойцы моей роты уже неплохо разбирались в оружии и тоже очень тихо удивлялись, почему нельзя стрелять в фашистов из этого удачного создания сумрачного немецкого гения — высокая скорострельность, быстрая замена ствола, удобство при стрельбе. Старшина даже вставил ленту из коробки, мне очень не терпелось пострелять, тем более, что это был очень удачный единый пулемёт Вермахта — можно было стрелять из него и с рук, и с сошками и со станка. Да и цинков с лентами полно!
Правда, нас со старшиной при этом, да ребят нашей роты, очень сильно отвлекала наша медсестра роты, яркая блондиночка и красотка Лидочка. Она пошла в армию после третьего курса мединститута, причина весьма прозаическая — голодновато в тылу было, да и замуж пора, а в тылу одни женщины и инвалиды. Лидочка весьма отлично стреляла своими красивыми глазками по мне и старшине, недаром на её груди почти горизонтально лежал значок «Ворошиловский стрелок». Многие нежные мужские сердца были «прострелены» огнём её глаз, но она никому не отдавала предпочтения. А как многим хотелось погладить этот значок!
Любуюсь я красивыми глазками Лидочки, с трудом уворачиваясь от стрел Амура, а тут вижу, что чудесные глазки Лидочки стали очень большими, почти как блюдца в столовой. И её ротик с возбудительно-пухлыми губками вдруг стал в виде буквы «О». Резко оборачиваюсь — большой пламенный привет из Рейха! Немецкий десант на планерах — вот почему мы их не услышали. Как я потом узнал, это было начало операции немецкого главного штаба, так называемого ОKW, в преддверии наступления на Курской дуге — «Удар по штабам». Все остолбенели и я точно понял — нужен громкий чёткий приказ, иначе паника! Как потом Лидочка мне рассказала, она была в шоке и сильно удивилась, что я совершенно не испугался, а вёл себя спокойно, но громко взревел, да так, что все буквально вздрогнули и резко отошли от шока:
— Огонь по фашистским бандитам! Огонь на поражение! Кто промахнётся — под трибунал! Смерть немецким оккупантам! А Лидочке я чуть более тихо, сквозь зубы, прорычал: «За спину! Быстро»! Вообще-то я так прорычал, потому что она загородила своей пышной грудью мне сектор обстрела и сильно мне мешала своим мельтешением, но она подумала, что я, как настоящий герой-витязь, закрыл её своей грудью. Она заскочила мне за спину и, крепко обняв, прижалась к спине.
Вот негодяйка — так возбуждает меня своей упругой грудью, а тут планер прямо на нас летит, сев метрах в двадцати перед нами, Лидочка даже сдавленно заойкала. Нас спасло то, что я сразу открыл огонь, а немецкие десантники не успели выскочить из планера. Вояки они сильные и опытные, но... шансов мы им не оставили, ни одного! Время как будто остановилось и я, сам удивляясь, что так спокоен, видимо просто не успел испугаться, навёл ствол МГ по салону планера.
Я отжал вниз клавишу предохранителя и нажал удобный спуск. Послушный механизм отработано провернулся, затвор наглухо запер первый патрон калибра 7, 92 боевыми упорами и острое сильное жало бойка пробило тонкое медное донце капсюля, разбив таблеточку гремучей ртути внутри. Ртуть вспыхнула злым огоньком, который влетел в брюшко гильзы, где дремал, ожидая своего часа, сильный молотый порох. Порошинки резво вспыхнули и превратились в раскалённый газ, зажатый сейчас в гильзе, словно джинн в сказочном кувшине. Мгновенно выплюнутая невероятной силой раскалённого газа пуля немецкого калибра с силой врезалась в нарезы ствола и, раскрутившись, понеслась вперёд быстрее скорости звука, ища искомую цель в мундирах мышиного цвета, буквально разрывая их могучие тела силой горячего свинца и моей неукротимой ярости — ведь мы только что договорились с Лидочкой прогуляться к речке, а тут такое! Очередь почти в упор разметала тренированные тела десантников в мундирах фельдграу по всему салону изломанными куклами.
Рядом безостановочно грохотали карабины моей неполной роты и немецкие пули разъярёнными осами неслись навстречу второму планеру. Старшина быстро воткнул вторую ленту в приёмник пулемёта и железная метла раскалённого металла буквально смела эту нечисть внутри салона, а пилота планера буквально разорвала. Внезапная тишина буквально ударила по ушам, только тихо потрескивал, остывая, ствол спасшего нас МГ, все замерли, отходя от сильно стресса. И в этой тишине мы увидели две фигуры с поднятыми руками — «Нихт шиссен!», Ну вот и «языки» для разведотдела и я приказал двоим солдатам привести пленных. Я стоял гордый и непреклонный, как Илья Муромец, разгромивший врагов, но тут старшина дипломатично на ухо посоветовал быстренько собрать трофеи, пока не налетели штабные «герои» и всё не отобрали. А тут ещё Лидочка немного меня сконфузила, крепко обняв и, сильно прижимаясь своей впечатляющей грудью, громко прошептала: — Спас меня! Закрыл своим телом! Ты мой герой! Обожаю тебя!
Старшина ехидно прохмыкал и доложил, что трофеи собраны. Самое ценное оказалось, что в контейнерах, сброшенных с пузатых транспортных «Юнкерсов», так называемых «Тётушка Ю», вслед за планерами, были не только боеприпасы для десантников, но и продукты. Продукты в это полуголодное время! — консервы, сало, упакованное в целлофан в стограммовых порциях, галеты, сосиски, тоже в целлофане, кофе в банках, шнапс в металлических фляжках. Пакетики странные, вроде как с леденцами, а эти леденцы удивили всех. Пленные показали, что эти «леденцы» нужно бросать в стакан или кружку с водой, пошипит-побурлит и получается лимонад! Хитрый и опытный старшина предложил быстро половину сала и консервов отнести в наш ротный склад, а остальное — всё отправить в штаб дивизии, начальство это любит. А мы так сумели отлично подкормиться все два месяца перед отправкой. А тут ещё напасть! Как и всегда — после боя, после аварии или после пожара, но всегда, причём строго — после, явились штабные герои в виде нашего начальствующего состава.
Естественно, стали выдавать приказы и ценные указания, причём в основном все довольно глупые — бой уже закончился. А как они храбро сейчас держались, ещё бы, бой ведь уже закончился и им ничего не угрожает. Ну и конечно — жаль, что их не было, а то бы они показали этим десантникам, где раки зимуют. А некоторые и показали — наш политрук и особист сейчас выползли из окопа, брюки у них в грязи и мокрые. А так как они повторили семь раз, что облились, то сразу стало ясно — обоссались от страха! Ещё бы — такие страшные в своей мощи планеры, грохот пулемёта и винтовок! Пули свистят вовсю! Зато сейчас они попытались сопроводить телеги с трофеями в штаб, но старшина их остановил, мол не все трофеи собраны. А мне на ухо — езжай сам и сам вручи генералу, а то ототрут и всё на себя запишут, какие они орлы и герои, вон даже обоссались от усердия!
Правда, пришлось мне немного задержаться — на меня просто «героически» накинулся старший политрук дивизионного политотдела. Оказывается, я негодяй — взял в руки поганое оружие подлых врагов нашей страны, не сдав его на склад и даже стрелял из него. А тут и наш комполка явился, как всегда — тоже после боя, он «заседал» с нашей второй медсестрой в своей землянке, «беседуя» с ней в своей любимой позе «рачком»,