Берег Робинзонов - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Было это, кажется, где-то под Геленджиком. А может, под Туапсе. А может... впрочем, неважно. И под Геленджиком, и под Туапсе, и под другими курортами есть маленькие дикие пляжики, где удобно переждать волнение, если оно застало тебя в открытом море.
Евгений Львовичтак и сделал. Будь он лет на пять помоложе, он бы еще поборолся с волнами, а сейчас... Нет, он не боялся, конечно. Просто он и так знал, что сможет победить их. Тратить силы на доказательства этого бесспорного факта не имело никакого смысла. Сил у Евгения Львовича было не то что бы мало, просто чем дальше — тем меньше хотелось разбазаривать их зря. Дельфин, которой плюхался и фыркал рядом с ним, мог себе это позволить, а ему не стоит. Пусть лучше силы будут при нем. Пригодятся.
Потому-то Евгений Львович и выплыл к маленькому дикому пляжику, окруженному со всех сторон каменными громадами. Переждать здесь... или же просто посидеть на берегу, глядя на волны, бьющие наотмашь в скалы. И назад. Три балла — не волнение, а так, курям на смех... хотя уже не три, пожалуй, а все четыре. Или три с половиной...
Был наш герой ни стар, ни молод, ни красив, ни уродлив, ни высок, ни низок, а так — всего понемногу. Или, как говорят в Анапе, «между здесь». Да и чемпионом по плаванию он, по правде говоря, тоже не был — просто надоели шезлонги, да груды тел на пляже, да глупые байки экскурсовода. И горы тоже надоели. Стихии захотелось, хоть и года уже не совсем те...
Но сейчас, когда он вылез на берег — мокрый, бронзовый от загара, окрепший и похудевший за отпуск — пожалуй, он был в лучшем своем виде. Никакой костюм ни от какого Воронина, никакие статусные тряпки-шмяпки не представили бы его лучше, чем этот морской наряд — плавки, загар и капли на теле, пропитанные солнцем.
Таким его и увидела она.
***
Евгений Львович не сразу обнаружил, что он не один. Шумно выдохнув (не от усталости, нет, просто положение обязывало), он рухнул на берег и какое-то время лежал, глядя в зенит. Пылающая синева била по нервам, и хотелось зарыться от нее в гальку, уйти вглубь, как насекомое, схорониться и не видеть ни волн, ни неба, ни своего тела...
Потом он встал и оглянулся.
Какое-то время они просто смотрели друг на друга: она — с любопытством, он — испуганно, будто та была русалкой или кем-то вроде. Волосы ее вились вокруг голого тела, как вьюнки.
Потом Евгений Львович сообразил, как себя вести: скорчил улыбку и крикнул «привет!» (Волны ревели, поэтому приходилось кричать.)
— Здравствуй!... — отозвалась она.
Такой ответ мог означать что угодно — и «я еще совсем девочка», и «ты для меня старый пердун», и «не нарушай дистанцию». На ней не было ни купальника, ни плавок, ни вообще ничего, кроме матовой мокрой кожи. Поэтому дистанция имела значение.
— Прости, что помешал!... — извинился Евгений Львович и присел, показывая, что не собирался ничего нарушать. — Немного отдохну и поплыву дальше!..
— Ничего!... Я тоже отдохнуть!... Только приплыла!... — крикнула в ответ русалка.
Она сидела на корточках, прикрывая грудь. Евгению Львовичу очень хотелось сказать «не прикрывайся», но он усмехнулся и лег на гальку.
— Ну и погодка... — он показал на волны.
— Да уж!..
— Любишь плавать, когда такие волны?..
— Ага!..
— И я люблю!... Когда волн нет — скучно!... А так — совсем другое дело!..
— И я тоже!..
Приходилось драть горло, потому что подойти ближе было нельзя.
— Ты откуда приплыла?..
— Да так!... Издалека!..
— Хорошо плаваешь?..
— Ничего!..
— Молодец какая!... А я вот тоже... — начал Евгений Львович, но вместо того осекся и кинул камень в волны. — Ну что?..
Он оглянулся. Не смог удержаться.
Она уже не прикрывалась. Поймав его взгляд, вернула руки обратно, но Евгений Львович успел разглядеть тугие шары, обильные, загоревшие, налитые молодой силой, и на них — маленькие комочки, съеженные от воды.
— Ну что, — повторил он, подойдя к воде. — Поплыву обратно...
Как нарочно, в этот момент плюхнула огромная волнища, обрызгав его с ног до головы. Евгений Львович рассмеялся.
— Наверно, надо еще подождать! — крикнула русалка.
Голос у нее был резкий, подростковый, как у полугодовалых щенят. Зеленая совсем, думал Евгений Львович. Тело взрослое, сиськи вон какие, а личико девчачье, и глаза, и голос, и вот это вот все... Говорила она не то что бы с акцентом, а как-то слишком правильно выговаривала все буквы. Наверно, местная, с Кавказа. И породой похожа — чернявая, чуть горбоносенькая, глазастая такая...
— Похоже, усиливается! — он кивнул на море.
— Тогда надо плыть сейчас!..
— Тут камни вдоль всего берега!... Надо далеко отплыть, а то побьет!..
— Я знаю!..
Снова плюхнула волнища, вдвое больше прежней, и Евгений Львович отскочил назад.
— Оу! Прости, ради Бога, не заметил, как ты... тут волны... — шумно извинялся он, хоть и почти не толкнул ее.
— Ничего, — улыбнулась она. Улыбку ее невозможно было выдержать. И еще русалка была синеглазой, он только сейчас это заметил. Смуглой и синеглазой, как песок, и в нем — кусочки неба.
Евгений Львович сглотнул.
— Что делается, — протянул он, махнув рукой на море. — Прямо шторм...
— Да-а...
Она по-прежнему прикрывала грудь (хоть и какой в этом смысл, если голая мохнатка колола ему глаза, мокрая и стыдная до озноба...) От ее наготы и юности хотелось орать, перекрикивая волны, и Евгений Львович орал, хоть она и была рядом:
— Кажется, мы попали!..
— Угу...
— А наверх тут как-то можно выбраться? — он запрокинул голову. Вокруг торчали отвесные скалы. — Чтобы по берегу...
— А как же я...
Она показала на себя, отняв руки от грудей (те колыхнулись, как желе).
— Да-а...
Волны плюхали все злее и злее. То место, где он лежал, уже тонуло в пене.
— Любишь купаться... вот так?
— Ну... иногда люблю. Когда не видят...
— Да-а, — снова сказал Евгений Львович.
Что сказать еще, он не придумал, и поэтому просто сел на гальку.
Русалка уселась рядом, в полуметре или чуть ближе.
— Колючее такое, — пожаловалась она. У нее была невыносимая привычка все время улыбаться. — Не привыкла...
— Принцесса на горошине, — сострил Евгений Львович.
Принцесса хихикнула. Она уже не прикрывалась, и тот старался не коситься на соски, торчащие на фоне белой пены.
— И что делать? — спросила она.
— Ждать у моря погоды... Тебя как зовут?
— Бзиби.
— Как?
— Бзиби.
(«Или врет, или точно местная», решил он.)
— Надо же, какое красивое... А меня... — он хотел сказать «Женя», но вовремя ощутил, что это не прозвучит, — а меня Евгений Львович. Будем знакомы!..
Улыбаясь и мучаясь от того, что улыбка фальшивая, он протянул ей руку. Бзиби пожала ее ледяными, как рыба, пальцами.
— Ого! Замерзла?
Он и сам вдруг понял, что зябко. Солнце уже подползло к краю моря, выкрасив все рыжими отблесками, которые не грели.
— Похоже, придется ночевать здесь, — сказал он, хоть это и так было ясно.
Бзиби хмыкнула.
— А что делать? Попробуем развести костер.
— Это как?
Как и большинство горожан, Евгений Львович не развел в своей жизни ни одного костра. Впрочем, он знал, что главное — уверенность. Если уверенно взяться за что-то, да еще и на глазах у юной девушки, да еще и голой — 95 из 100, что все получится.
— А что тут уметь?... Давай искать что-нибудь, что может гореть, — Евгений Львович вскочил и стал с деловым видом рыскать по берегу. — Дерево, ткань, палки всякие...
Она тоже вскочила и стала рыскать.
Минуту или две они бродили по пляжу, как ищейки.
— Мокрое все такое, — сокрушенно говорил Евгений Львович, переворачивая валун. — Я бы плавки поджег... но они тоже мокрые.
Тут они оба замолчали. Бзиби с сосредоточенным видом бродила у скал, а он косился на ее грудастый профиль.
Закатное солнце выхватывало каждую выпуклость ее тела — и соски, и косточки таза, и лохматый лобок с той самой запретной складкой... и это было чудовищно.
— Ты как? — вдруг спросил Евгений Львович. — Ну, в смысле... сильно замерзла?
Он хотел спросить совсем не это. «Каково это — ходить голышом на глазах у меня, да еще и здесь?» — звенело в воздухе, в шуме волн и в его голосе. И Бзиби прекрасно это поняла. И он тоже понял, что она это поняла.
— Да нет... нормально... — хрипло ответила она.
— Пральна! Грейся, двигайся!... — бодро крикнул Евгений Львович. — О! Смотри, что я нашел!..
Он добыл из расщелины корягу, более-менее сухую и длинную, как коромысло. — Вот и наш костер.
Бзиби подошла к нему. Близко-близко.
— А как это?
— Трением, как дикари... — прохрипел Евгений Львович: она тронула его соском. — Как робинзоны... Щас добудем искру...
— Искру?
— Ну да...
Он понятия не имел, как это делается, но был твердо уверен, что фигня, плевое дело. Размахнувшись (локоть опять прикоснулся к соску), он шваркнул двумя булыжниками друг по дружке.
— О! Видишь — искра, — внушительно сказал Евгений Львович, и Бзиби протянула — «уууу» — Теперь надо поджечь вот эту заразу. А ну держи, — он сунул ей корягу, и Бзиби ухватила ее, как пику. — Надо, чтобы искра попала вот сюда, понимаешь? Тогда оно сразу загорится, и у нас будет костер. И тогда это будет наш берег, берег Робинзонов... Держишь, да? Поехали!
Он лупасил булыжниками у кончика коряги. Искра то вспыхивала, то нет, а кончик неумолимо расхреначивался в кашу, и было совершенно ясно, как все это называется... но Бзибины соски были совсем рядом, и локоть то и дело задевал их, а она не отходила...
И кто знает: может быть, именно эта энергия перетекла из их тел в кончик коряги.
— Смотри: дым! — крикнул Евгений Львович, и Бзиби запищала. — Тихо!... Раздуваем. Ффффу, фффффу, — начал дуть он, и Бзиби тоже дула, тронув его плечом. — Не так сильно, погаснет...
Вдруг огромная волна плюхнула на них, обрызгав с головы до ног.
— Иэх! — Евгений Львович отбросил корягу. — Теперь мокрая...
Кривясь от досады, он отошел к скалам.
— Смотри, какие волны!..
Пока они играли с огнем, половина пляжа утонула в пене. Море ухало так, что над каждым валуном взметались двухметровые фонтаны.
— Пять баллов, а то и все шесть... Глянь, — Евгений Львович кивнул на ложбинку между скалами. — Авось там не достанут... Тут и теплее! — крикнул он уже оттуда. — Камни нагрелись. Но все равно бы костер...
Стремительно
темнело. Глаза уже уставали пялиться в лиловую мглу, окутавшую берег...