Мои курортные университеты - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Отдыхая в санатории, я в номере, после приобретения в местных магазинах и ларьках некоторых женских вещей и косметики, стал периодически переодеваться в женское бельё, ну и затем, войдя, так сказать, в роль, сладко вспоминая свои прошлые «шалости», начинал играться с фалоимитатором...
В один день, так получилось, за завтраком ко мне подсел мужчина лет под 40, — он тоже, как и я, отдыхает в санатории один, ходит на процедуры, начитан, эрудирован. В общем, мы сдружились. Стали вместе ходить на процедуры и на прогулки, ведя при этом различные беседы об истории, социологии, морали. Ну и как-то у нас зашла беседа о том, что в нынешние времена уж больно часто и много кричат о тотальном падении нравов и попирании семейных ценностей.
И действительно — звезды порно индустрии больше не являются персонами нон-грата, а сфера шоу-бизнеса просто уже не мыслима без геев. А ведь было же время, когда всё это даже считалось некой нормой, а кое-где даже честью. Например, в древней Греции.
Возьмем Зевса (у римлян — Юпитера), повелителя неба, грома, молний, ведающего всем миром. Этот сексуальный террорист изменяет направо и налево своей супруге Гере и руководствуется одним: оплодотворить все, что движется. Ради этого он готов стать хоть тушкой, хоть чучелом. Он одинаково любит женщин и мужчин: в облике змея соблазняет Деметру и Персефону, в шкуре быка — Европу, под видом лебедя — Леду, прикинувшись орлом — прекрасного юношу Ганимеда, в облике муравья — Евримедусу, в качестве голубя — Фтию, в огненном обличье — Эгину, в качестве сатира — Антиопу, под видом облака — Ио, в облике ежика... нет, ежика, кажется, не было. Но даже подземный бункер, куда от этого маньяка спрятали Данаю, для него не преграда. Зевс превращается в золотой дождь, просачивается сквозь потолок и проникает в ее лоно. Ну а что вы хотите? У парня дурная наследственность: папа-богоед. Его отец Кронос глотал своих детей, чтобы не свергли, и Зевс не был переварен лишь потому, что мудрая мама подсунула мужу вместо новорожденного камень, завернутый в пеленки.
Греки и римляне не делились на гетеросексуалов, гомосексуалов или бисексуалов — они были всесексуальны. Даже к зоофилии (от ритуальной до бытовой) они относились вполне терпимо, ибо ее не чурались и их сексуально озабоченные боги. Подтверждением чему могут служить мифы о Леде и лебеде, Минотавре, Тритоне. Все это, похоже, отголосок сексуальных контактов древних с представителями других биологических видов.
Для античных язычников секс не был грехом ни при каких обстоятельствах. Наоборот — это бесценный дар богов. Это они сделали человека сексуально всеядным, и в знаменитом диалоге «Симпосий» Платона сказано, как это было. Зевс при создании человека сразу опирался на три пола: мужчину, женщину и муже-женщину (андрогина). Каждый пол он разделил пополам — вот почему те, кто произошел от изначального мужчины, ищут свою половинку в виде мужчин, кто произошел от изначальной женщины — предпочитают женщин. И лишь от андрогинов повели свой род мужчины, любящие женщин, и женщины, любящие мужчин. Так что любовь к своему полу естественна и богоугодна в Элладе и Древнем Риме. Даже специальных слов, соответствующих нашим «гей» или «лесбиянка», у них не было. Древние греки не видели в этом (как и в самом явлении) ничего предосудительного.
Кстати, педерастия тогда являлась важнейшей частью интеллектуального, духовного и физического становления юноши. Методом воспитания, санкционированным государством. По достижении двенадцатилетнего возраста каждый греческий подросток должен был обзавестись старшим наставником, который оказывал бы ему всяческие знаки внимания, дарил подарки, восхищался его красотой и наставлял во всех мужских доблестях, действуя как опекун, советник, друг, тренер и сексуальный партнер. Младший в таких парах именовался «аитом» — слушателем, а старший — «эйспнэлом», вдохновителем. И для мужчины считалось нарушением долга не привлечь к себе юношу, а для юноши — позором не удостоиться такой дружбы.
А между прочем, тем, кто выражение «платоническая любовь» считает синонимом любви без физического контакта, любопытно будет узнать, что как раз по Платону высшее проявление любви — это гармоничное слияние духовного начала и физических тел наставника и ученика. «Платоническая любовь» — это любовь гомосексуальная. Греки считали гомосексуальную любовь более возвышенной и глубокой, нежели расслабляющая и изнеживающая мужчин любовь к женщинам.
Мне, конечно, было очень интересно всё это слушать и волнительно обсуждать довольно противоречивые факты, но вот его участившиеся знаки внимания...
Они меня откровенно смущают, и я всё ни как не могу побороть перед ним стеснение!
И вот как-то сидим мы в моем номере, играем в шахматы, попиваем пиво, переходя в обсуждениях от одной темы к другой. Вспомнили Чайковского, Сократа, да Винчи, Уайльда. И снова, эти его взгляды, прикосновения, намеки... замкнутость пространства, эфирность самой обстановки... запах желания, — всё это в совокупи вдруг начинают на меня действовать в совершенно определённом направлении. Я сам начинаю изнемогать от предвкушения стать «нижней».
И вот, в какой-то момент мы вроде как столкнулись, соприкоснулись, спарились, глянули друг-другу в глаза. Затем он, будто сразу всё поняв и оценив, одним движением повернул меня к себе спиной, облокотил о стол, — его ладони проскользили по моему телу. Я в ожидании прикрыл глаза.
Он пропустил ладонь вдоль промежности через выпяченный зад. Я вытянулся, зачем-то встал на цыпочки...
Тогда он резко приспустил с меня джинсы, с приятным удивлением обнаруживая...
Ну, да! На мне бельё, женское... И мне безумно стыдно, что теперь он знает о моей тайне, о том, что я ношу женское. Резко, в испуге, оглянулся...
А ему, похоже, абсолютно всё фиолетово. И все мои страхи ему по барабану. Только вот...
Он почему-то стал очень резок, хотя я даже и не думаю сопротивляться его воле. На оборот, меня безумно заводит эта его безудержная решимость...
Слышу, как он расстегивает молнию и, не снимая брюк, без нежных поглаживаний, лишь слегка заслюнявив мне жом и свою залупу, он довольно профессионально вводит в меня свой горячий член. На мгновение мы оба замираем, наслаждаясь долгожданным моментом соития. Он сжимает мою попку, мне даже немного больно. Я издаю тихий стон, переминаюсь с ноги на ногу, и он понимает, что можно продолжить.
Он с упоением вводит все глубже и глубже, от чего, от этого безумия, я издаю все более дикие стоны. Его одурманивают изгибы моего тела, — его безудержная скорость сводит меня с ума. Он будто спешит, сбивая во мне нечто в одну кучу. Он стремиться успеть насладиться, и я... уже хочу помочь ему в этом...
Лично я с ума схожу от небольшой боли где-то там внутри. И когда эта боль затем превращается в огромное облако удовольствия...
С девушкой совсем всё не так, и совсем не то. С девушкой все локализовано. А тут...
А тут мне самой все время хочется перевернуться на спину, чтобы самой до конца почувствовать себя иной... отдаться, до конца... быть вжатой в мягкую постель тяжелым мужским телом... но вот, стою... и с каждым движением мне всё приятней и приятней...
Ощущения очень сильные! Я кайфую от осознания, что для партнера я сейчас всего лишь послушная шлюшка, которая должна выполнять все, что он скажет и захочет... обожаю получать член в задницу, поэтому я и считаю для себя женскую роль абсолютно органичной... и если получится, то, сожительствуя с этим мужчиной, я снова смогу познать в себе девку...
Да, я чувствую, что момент наслаждения совсем близко. Он на мгновение останавливается, выходит из меня, дает мне возможность избавиться от пут штанов. Я снова выставляюсь, сама, но уже гораздо шире расставив ноги. Он, куда-то там сплюнув, снова глубоко входит горячим членом...
Серия жестких выпадов, — в попе горячо и невыносимо сладко. Ум-мм...
И снова, хочу подчеркнуть ощущения от мужских рук, крепко сжимающих мои беда, чтобы я не вздумала вырваться! Ведь когда вошел, изначально, было не совсем приятно, и даже хотелось соскочить, но он так прижал меня, что... я поняла — это моя судьба!... А когда меня имеют в таком темпе, я не могу долго выдержать... я как бы таю, что ли... такое впечатление, будто я перерождаюсь в совершенно иное существо... я испытываю другой тип возбуждения... у меня начинаются совершенно иные мироощущения.
Во всём теле — приятная истома от ощущения присутствия тепла иного... оно растекается по всему телу, а не концентрируется в одной точке. Такое чувство, что все поры моей кожи раскрываются и каждое прикосновение отдается электрическими разрядами... Низ живота отяжелел... На своего даже смотреть не хочется, — от энергичных толчков, он поначалу вроде болтался сосиской, теперь сморщился, стал совершенно мокрым от смазки!... И мне уже самой очень хочется ощутить в себе, как мужчина кончает...
Но, как бы я этого не хотела, как бы не ждала и не готовилась, это всегда совершенная неожиданность. По его мелким вздрагиваниям, хрипу, я понимаю, — его сперма истекает...
Я подаюсь всем телом ему на грудь, он крепко обнимает всё моё тело и... добивает. Всё!... С моего конца, ставшим вдруг сарделькой, тоже истекает, но на коленки...
И он, теперь уже нежный и ласковый, гладит мои плечи, поворачивает меня, при этом его всё ещё напряжённый член плавно выскальзывает из попки, и я чувствую, как теперь уже и его горячая сперма устремляется по внутренней стороне моих ляжек вниз...
От удовольствия я прикусываю нижнюю губку.
Мы нежно целуемся. Я охватываю его шею руками, он — с трепетом обнимает меня за талию. Вот они, — телячьи нежности!... К лицу прилила кровь. В попе начало сжиматься и как бы пульсировать...
Направляясь в ванную, я чувствую, как из моей попки всё ещё вытекает его сперма, капельками скатываясь по ногам. Наверное, долго копил...
Включаю свет, смотрюсь в зеркало, и тут на меня накатывает, — стыд за случившееся, неловкость за проявленное малодушие, комплекс по поводу попранной морали.
Что он сейчас там думает обо мне? Как теперь мне самой с ним вести себя? Не проявятся ли наши новые отношения на людях? Кто я теперь для него?