Дело о самообороне (перевод с английского). Часть 4 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
— Итак, детектив, когда мы говорили в последний раз, вы собирались сказать мне, есть ли у вас какие-либо более убедительные доказательства того, что мистер Бруссар в прошлом принуждал женщин к сексу. Хотите поделиться этим с присяжными?
Робинсон посмотрел на Найта, который смотрел прямо перед собой.
— На компьютере жертвы были видео, — сказал Робинсон. — Они были очень... эээ... тяжелыми для восприятия. И они изображали некоторые, ну, ммм, встречи, которые казались менее чем взаимоприемлемыми.
Ребекка бросила на него саркастический взгляд.
— Вы действительно хотите, чтобы я начала показывать эти видео, или вы попробуете описать «встречи, которые оказались менее чем взаимоприемлемыми»?
Робинсон покраснел.
— Похоже, он вымогал секс у многих женщин.
— Сколько было видео?
— Пара сотен.
Ропот в галерее усилился, и Робинсон услышал громкий вздох со скамьи присяжных.
— Сколько разных женщин?
— Двадцать три.
— И сколько из них изображают такие сексуальные отношения по принуждению?
— Большинство.
Ребекка смотрела на присяжных, переходя от лица к лицу, пока говорила дальше.
— Большинство? Не хотите попробовать выразить в процентах?
Робинсон посмотрел на присяжных, и все взгляды были прикованы к нему, ожидая ответа. Он посмотрел на Найта, который смотрел прямо перед собой. Да ладно, черт побери, он не рисковал своей карьерой ради этого фарса. Он вообще не хотел выдвигать обвинения, и теперь Найт бросил его волкам.
Робинсон повернулся от Найта к Ребекке.
— Я сделаю лучше, чем выставлю процент. Из двадцати трех женщин только три оказались согласными. Одна из них изначально не была согласна, но стала явно согласна к третьей встрече.
— А другие?
Робинсон обратился к присяжным.
— Если бы у меня были эти видео и если бы мистер Бруссар был еще жив, я бы выдвинул против него обвинения по более чем ста пятидесяти пунктам обвинения в совершении уголовного сексуального нападения при отягчающих обстоятельствах.
Большинство присяжных в шоке смотрели на него в ответ, и зал суда разразился адом.
— Тихо, — кричал судебный пристав. Робинсон увидел, что судья Фельдман только качал головой. Однако подсудимпя все еще нервничала.
«Любопытно, — подумал Робинсон. — Ее не было ни в одном видео. Может быть, ночь убийства — если он вообще мог это так называть — была ее первой встречей? И, возможно, она была первой и единственной, кто когда-либо до конца сопротивлялся заигрыванию Бруссара».
Когда в зале суда снова стало тише, Ребекка улыбнулась Робинсону.
— Детектив, — сказала она, прислонившись к скамье присяжных и положив руки на перила позади себя, — вы беседовали с кем-нибудь из этих двадцати трех женщин?
Робинсон кивнул.
— Со всеми.
— У всех ли было алиби на вечер двадцать третьего сентября?
— Нет.
— Есть ли у кого-нибудь из этих женщин, их супругов или кто-то из их близких, темные БМВ 325?
— Да, — сказал Робинсон. Вот она — самая большая дыра в броне. И он понятия не имел, откуда она это узнала. Однако, судя по улыбке на ее лице, было очевидно, что она все знала.
— У кого-нибудь из тех, у кого не было алиби или, если на то пошло, было слабое алиби, был темный БМВ 325?
Робинсон посмотрел на подсудимую. Позади нее он видел, как Бенджамин Брэдфорд скрестил руки на груди и сел. Он знает ответ, сообразил Робинсон. Он играет, играет с нами, и играл все это время.
Робинсон снова посмотрел на Ребекку.
— Из двух женщин, владевших темными БМВ 325, ни у одной не было твердого алиби на ночь убийства.
Когда шум в зале суда снова усилился, Робинсон увидел, что большая часть присяжных теперь открыто ухмыляется ему и Найту.
«Нам конец», — подумал он.
На обратном пути к столу представителей Ребекка остановилась и замерла, ожидая, пока толпа утихнет. Робинсон видел, как в зале воцарилась тишина, и все глаза в зале были прикованы к темноволосой, напряженной защитнице.
Она медленно повернулась и посмотрела прямо на судью Фельдмана, не сводя глаз с него и задавая следующий вопрос.
— Детектив, — сказала она громким и ясным голосом, — вы проработали в полиции двадцать один год, верно?
— Да, — признал он, надеясь, что все идет не так, как он думает. Тем не менее, он давал показания тысячи раз и узнал об импичменте, когда его услышал.
— И за это время вы прошли обширную подготовку по каталогизации процесса вашего расследования, верно?
— Да, — прохрипел Робинсон, увидев, что Найт опустил голову к столу ро==представителей и закрыл лицо руками. Оглядываясь на Ребекку, он заметил, что она все еще смотрит прямо на судью Фельдмана, и улыбка теперь начинает змеиться по ее губам, а голос становится громче.
— И частью этого процесса является подготовка и регистрация полицейских отчетов о каждом допросе, который вы проводите в ходе расследования, верно?
Робинсон заколебался. Они были мертвы.
— Верно? — повторила Ребекка.
— Верно, — согласился он.
— И вы готовили полицейские отчеты о каждом допросе с каждой из этих двадцати трех женщин, так?
Робинсон огляделся. Все взгляды были теперь обращены на него, включая пронзительный взгляд явно очень сердитого судьи Фельдмана.
— Верно, — сказал Робинсон.
— Тогда не могли бы вы объяснить, почему ни один из этих полицейских отчетов так и не был передан защите или включен в какие-либо документы об обнаружении, предоставленные защите?
Ответ Робинсона был заглушен новым шумом в зале суда, а Робинсон повесил голову.
— Представители, — проревел судья Фельдман, — в комнату совещаний, сейчас же.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
— Так что же случилось в комнате? — спросил ее Бен, упираясь ногами в ее журнальный столик и держа в руке бокал вина.
— Первое, что случилось, это что все должно закончиться завтра, — ответила Ребекка. — Фельдман взбесился и собирается провести весь вечер, исследуя и готовя частное определение о нарушении закона. Он не хочет ошибаться и рискует, что это в будущем укусит его за задницу. Он хочет быть уверенным, что Найта это погубит.
Бен рассмеялся.
— Высокомерный член, — сказал он. — Так ему и надо.
Ребекка улыбнулась.
— О чем ты думаешь, — сказал Бен, потягивая вино и глядя на нее, свернувшуюся в кресле напротив.
— Я все еще беспокоюсь о том, как все закончится завтра, — сказала она. — Ну, после окончания суда. Все ли пойдет так, как мы планируем? Не будет ли еще одного внезапного поворота событий, с которым нужно иметь дело?
Бен улыбнулся.
— Не волнуйся, — сказал он, — все будет отлично. А теперь иди сюда и поцелуй меня.
Она это сделала, и с каждым прикосновением ей становилось все легче. Исчезли колебания и страх физического контакта. Хотя сначала она все еще была нерешительной, но вскоре расслабилась, в то время как их языки исследовали рты друг друга, а его руки легонько касались ее застывших сосков.
«Боже мой, — подумала она, — прошло девять лет с той ужасной ночи. Что, если бы она в первый раз была более терпеливой и не вышвырнула его? Остались бы они вместе и родили бы собственных детей?»
Тем не менее, сейчас у нее был второй шанс — у них был второй шанс — и она поклялась на этот раз не испортить его.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Когда присяжные вошли в зал суда и заняли свои места в ложе присяжных, Дженнифер встала. Она заметила, что у судьи Фельдмана было строгое выражение лица, и он несколько раз взглянул на Найта. Она знала, что это должно быть хорошо, но Ребекка действовала, не раскрывая карты. Вчера, прежде чем Дженнифер вернули в камеру, в которой она жила последние пять с половиной месяцев, Ребекка сообщила ей, что подала ходатайсвто о судебном разбирательстве с нарушением закона.
Дженнифер провела ночь в своей камере в молитве. Молясь, чтобы ходатайство о судебном разбирательстве с нарушением закона было удовлетворено; чтобы это долгое испытание, наконец, закончилось; и самое главное, чтобы она опять смогла держать и обнимать своих прекрасных маленьких девочек, которых она не видела все это время. Они с Беном с самого начала договорились, что не хотят, чтобы девушки видели ее такой, и Бен пообещал, что скажет им, что она уехала из города по делам на долгое время, но скоро вернется. И Бен, и Ребекка делились фотографиями девочек в это время, но боль в ее сердце с каждым днем лишь усиливалась. — Дамы и господа, — подчеркнуто провозгласил судья Фельдман, утихомиривая ропот в зале суда, — в свете вчерашних показаний адвокат защиты в комнате совещаний внес ходатайство об отклонении судебного разбирательства. Суд выслушал аргументы как защиты, так и обвинения, как «за», так и «против». ходатайство защиты. Прежде чем суд вынесет решение по ходатайству, он хотел бы сделать следующие выводы.
Фельдман пролистал бумаги перед собой, прочитал страницу, затем начал говорить, оглядывая зал суда:
— Во-первых, защита с самого начала этого действия уведомила о своем намерении поднять вопрос о защите оправдания по обвинению в убийстве. Это оправдание основано на самообороне от сексуального нападения.
— Во-вторых, — продолжил Фельдман, взглянув на свои записи, — в соответствии с положением о надлежащей правовой процедуре, изложенным в Пятой поправке к Конституции Соединенных Штатов, обвинение обязано своевременно передать защите все доказательства имеющиеся у обвинения, которые либо являются, либо могут быть разумно истолковано как оправдывающее вину обвиняемого.
— В-третьих, — продолжил Фельдман, его голос теперь повысился, по мере того как он откладывал свои записи в сторону, — обвинение в данном случае намеренно и с вопиющим пренебрежением к Конституции и правам обвиняемого в соответствии с ней отказало защите в ключевых доказательствах. К таковым намеренно скрытым доказательствам относятся видеозаписи, показывающие, что жертва в течение длительного периода времени была источником возможного сексуального насилия, а также отчеты полиции об интервью с множеством других лиц, у всех из которых были мотивы и возможные средства для совершения преступления, возложенного на обвиняемого. Хуже того, обвинение намеренно использовало схему поведения, направленную на обеспечение того,