Магазин «Рыба» - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Познакомился я на областной конференции учителей-предметников с коллегой из соседнего района. Звали ее Фатима Мухтарбековна, а фамилия самая обычная русская — Кузнецова или Смирнова, уже и не помню.
Немного поболтали за чашкой черной бурды, что в столовке управления образования звался кофе, посетовали на низкую зарплату, высокую нагрузку, наглых родителей и апатичных учеников. Все как обычно, ничего нового. Но и выяснилось, что есть в методике преподавания у нее некая новинка, и у меня что-то аналогичное. Договорились обменяться материалами по электронной почте, но так как Фатима не помнила наизусть написание школьного е-mаil-а, то обменялись еще и номерами мобильных, мол, она уточнит у учителя информатики и пришлет мне смс.
Это было в перерыве. Вечером, после завершения конференции, которую почтили под занавес своим присутствием и губернатор, и иные чины, и тут же телевизионщики подвалили порадовать зрителей, как власти радеют за родной народ и его просвещение, вышел я неспешно, после того, как основная масса схлынула, и выезд с парковки освободился, к своей машине. Завелся, выехал, объехал здание УО (парковка у них во внутреннем дворе), и вижу перед центральными входными дверями одиноко стоящую Фатиму. Почему-то подумал, что она ждет рейсового автобуса в свой район, хотя остановка не прямо перед УО, а метров пятьдесят пройти по той же стороне тротуара. Ну и мелькнуло, само собой, вот предложу подвезти, все равно через ее городок проезжать по пути в мой, а в машине уболтаю, траляля-труляля, на трах или хотя бы на минет. Но сам себя одернул, напрасные фантазии, вот еще тебе нацменка отсосет или даст, накося выкуси, а что фамилия русская, так это ни о чем не говорит, в армии у нас были чеченец Боков и осетин Ходов, первый дикарь дикарем, только комбат с ним мог справляться, ротные от него плакали, а второй пьяница, самовольщик, бабник и аферист высшей пробы, от него плакали все евреи и армяне с грузинами, но сколько раз замполит его посадил на губу, столько раз зампотыл его оттуда вытащил, бо вел с ним много разных дел и делишек за воротами части.
Извините за ностальжи, скоро четверть века, как за мной захлопнулись навсегда эти ворота с красной звездой, но таких колоритных типажей, что попались за 2 года, чуть ли не больше, чем за все годы после дембеля.
Вернемся к Фатиме. Ну так вот, мысли мыслями, но я с ней уже знаком, и просто невежливо будет не остановиться, не спросить, кого она ждет и чем могу помочь? Так и поступаю. Она отвечает, что про местонахождение остановки в курсе, не первый раз приезжает в областное УО, но ждет своего мужа, чтоб тот забрал ее на машине.
— А, ну ладно, тогда я поехал, раз никаких проблем и муж твой вот-вот прибудет.

— Вот-вот не прибудет, он только выехал, через час доедет в лучшем случае.

— Зачем же тогда стоишь на улице? — погода из той серии, что выглянет солнце — становится жарко, а подует резкий ветер — пробирает до костей, не самая комфортная, одним словом. — Посиди там в холле, телевизор посмотри.

— Он сказал, жди там, где я тебя утром высадил. Я и жду. Попыталась сказать, давай я на остановке подожду, чего одной тут торчать на удивление прохожим, как будто на свидание явилась, он ответил, где утром высадил, там и жди, никаких остановок я искать не собираюсь, и положил трубку. Вот, жду.

— Я тебя одну не брошу. Раз не хочешь с вахтершей сериалы смотреть, давай зайдем в кафе напротив, нормальный кофе попьем, а то от той бурды мне до сих пор противно.
Кафе не строго напротив, а чуть наискосок по диагонали на противоположной стороне тротуара, показываю рукой и заверяю, что даже если муж приедет раньше, то мы из окна увидим его машину, а так, в нужное время она окажется на назначенном месте, никаких проблем.
В кафе уютно и спокойно, полумрак и тихо звучит приятная музыка. Дневных посетителей уже нет, вечерних еще нет, кофе крепкий, сок натуральный, пирожные вкусные, так что Фатима, краснея, просит заказать еще парочку, хотя и типично женским образом сетует, что надо худеть и отказываться от сладостей, особенно на ночь глядя.
Она не выглядит толстушкой, хотя и от скелета в юбке весьма далека. Приятные округлости все на месте, ростом чуть ниже меня, черные как смоль волосы рассыпаются водопадом по плечам и ниже, удерживаемые ободом с блестками выше лба, чтоб не падали на лицо (позже Фатима мне сказала, что это такой заменитель платка — обязательного признака замужней женщины), большие черные глаза, когда безудержно бесша-башные, а когда грустно-печальные, нос… ну понятно, что не курносый, но не карикатурный шнобель, красиво подведенные брови и ресницы, макияж в меру, поблескивают золотые украшения на шее, пальцах и ушах, но все в меру и гармонично, не многокаратные драгоценности жен олигархов и не дешевая бижутерия девчонок из предместий.
Говорю ей об этом, что ничуть не толстая и никакого вреда не будет от двух крошечных пирожных, которые можно обхватить большим и средним пальцем. Как-то согласно кивает, но все же говорит:

— Ну да, поэтому и позволяю себе, хотя я после третьего сильно располнела.
После третьего? У нее три ребенка? Три декрета по три года плюс минимум год работы, после окончания института минимум в 22 года, это что, ей 33 года? Да не может быть, ей 25 или самое большее 28 лет, для русской девушки я бы удивился самому факту замужества, учитывая ее нацменство, мог допустить, что да, рано вышла замуж и имеет уже одного ребенка старше трех лет, раз вышла на работу. Но трое детей в наше время — это почти как Мать-Героиня в СССР.
Высказываю свое удивление. И излагаю по пунктам, то есть упоминаю и декреты по три года, и институт, и работу, и национальные особенности, выразив по ходу удивление русской фамилией. Фатима смеется, и начинает тоже по пунктам мне объяснять.
Замуж вышла рано, в 18 лет, родила студенткой, в академическом отпуске только год потеряла, потому что помогали и ее мама, и мама мужа, и многочисленная родня. Сразу после института, беременной вторым ребенком, муж ее куда-то устроил, где она и дня не выходила на работу, и даже смутно представляет, чем занималась та контора, цимес был в том, что за разумный откат руководству ей дали довольно большую сумму декретных, и не выходя фактически на работу, она забеременела и родила третьего ребенка через полтора года после рождения второго, а формально провернули ту же схему, якобы несколько дней отработала, получила право на отпуск, и снова пошел распил госбюджета на низовом уровне. А так, да, ей 27 лет, и месяц тому назад начался ее второй учебный год.
Русскую фамилию объяснила очередной махинацией мужа, сыскавшего в другом городе однополчанина своего отца — ветерана войны, обеспечил ему достойную старость и медицинское обслуживание, за что тот удочерил его жену и подарил квартиру, после чего покинул бренную землю. В общем, стало понятно, что за фрукт муж Фатимы, тем более, когда она сказала, что какие-то злопыхатели не дают ему спокойно жить и работать в России, и в его скорых планах — переезд на ПМЖ в одну западноевропейскую страну с обширной береговой линией выхода к Атлантическому океану.
Но если деловые качества мужа восхищали Фатиму, которая не видела ничего плохого в обмане государства и присвоении того, что плохо лежит, то кое-что в хитрой его натуре ей не нравилось вплоть до того, что она рассматривала даже возможность развода, несмотря на трех детей и смехотворную yчительскую зарплату. Я предположил, что наверное, он ей изменяет с разными женщинами, не будучи стеснен ни в финансовых средствах, ни ревностью супруги, и обладая безусловно, определенным интеллектом, чтоб не только тупо покупать шлюх, но и соблазнять порядочных.
Фатима пренебрежительно фыркнула и сделала пальцами руки отстраняющий жест:

— Да ну… Меня это мало волнует. Ни шлюхи, ни так называемые порядочные женщины, — подчеркнула голосом окончание множественного числа, — не заботят меня ни капельки. Знаю, что он сам не ходок по множеству баб, если что-то у него и было, то так, мимоходом, после пьянок-гулянок, после угощений друзей и ответных алаверды, поэтому и не беспокоят меня разные женщины. А вот если у него есть Женщина…
Было у нее подозрение, уж не знаю, подкрепленное чем-то или просто умозрительное, что есть у ее мужа не просто любовница, а Женщина, вторая жена с рожденными от него детьми, фактически вторая семья, которая может оказаться ему в итоге ближе и любимей, чем первая.
Трудно понять, но не зря говорится: «чужая душа — потемки», а тем более, когда эта душа принадлежит представителям другой нации и другого класса. Я попытался уточнить, как она относится просто к изменам мужа:

— Да никак, — пожала она плечами, — его дело.

— А если заразит тебя чем-нибудь?

— Опять его дело. Сам же будет по врачам таскать и лечить. Сам же и опозорится. Причем столько он понимает, поэтому и не допустит никогда.

— А если он тебя бросит и станет явно жить с другой женщиной, в другой семье?

— Я убью его! — глаза заполыхали черным огнем. — И потом себя!
— Стой-стой, не надо никого убивать, для этого и придуман развод, детей же жалко, не подумала? А обратная ситуация, когда мужняя жена имеет любовника?

— Это невозможно!

— Почему?

— Муж узнает и убьет.

— А незамужняя? Разведенная или вдова?

— Тоже невозможно! Родственники узнают и убьют.

— А если не узнают? Ну просто подумай, что есть вариант «не узнают», ведь за обычными людьми никто круглосуточного наблюдения не ведет.

— Тогда ничего, — пожимает плечами. — Ты думаешь, мы деревянные и не умеем любить?

— То есть лично для себя, вот послушай внимательно, лично для себя, а не с точки зрения морали, религии, обычаев, общественного мнения, если заведомо известно, что никто никогда ничего не узнает, если этого хотят они оба, то тогда можно?
Фатима некоторое время думает, видимо, пытается отсечь многие ограничения и представить выполнимыми ряд «если», а затем уверенно отвечает:

— Ну да, а как же! Если никто не узнает, если будет хорошо, почему бы и нет? — и, видя мою весьма заинтересованную