Новогодние сказки - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Посвящается Жоре Крыжовникову, если он читает этот сайт.
В начале января 20… года, когда новогоднее похмелье уже понемногу отпускало своих жертв, в одном из отелей Питера собрались трое.
Все они были френдами с Форума Любителей Секса, решившими развиртуализироваться и сообща отметить Новый Год.
Специально для этой цели была организована Жанна, красавица-блондинка с сиськами, как у райской птицы. Один из френдов вызвался добыть девчонку на троих, уверяя, что другой такой они не найдут. Он был прав: Жанна оказалась не только ебливой блядью, но и весьма душевной собутыльницей.
Когда три сорта спермы впитались в ее бездонные недра, френдов потянуло поговорить, и Жанна, малиновая от трехчасовой ебли, пришлась для этого дела как нельзя кстати.
Компания подобралась образованная, интеллигентная, и Жанна удивляла мальчиков, подхватывая любую тему. Она одинаково легко говорила о Булгакове и о Фрейде, о «Лолите» и о «Темных аллеях», элегантно шутила, каламбурила, и мальчики казались себе и друг другу умными, свободомыслящими мачо — цветом русской интеллигенции.
Увы, вскоре Жанна засобиралась домой. Она и так пересидела с ними целых сорок минут сверх оплаченного, не требуя домазать, и никаких других вариантов не было.
— Дааа, — сказал один из френдов, Юрик, когда за Жанной хлопнула дверь. — Ай да девка. Настоящая гейша. Не знал, что у нас такие есть.
— Ага. — отозвался другой, Серега. — Респект Мишане. Где ты откопал такой раритет?
— Вот так вам все и расскажи, — гоготнул Мишаня.
Мальчики помолчали.
— Дааа, — снова сказал Юрик. — Жаль только, что шлюха.
— Чего это?
— Молодая, талантливая, умная… Красивая.
— … Дорогая, — продолжил Серега.
— Нууу. По работе и плата. Да и тыща баксов на три рыла — не так уж дорого.
— Бедный Юрик, а ведь ты прав, — согласился тот. — Такая девушка… и вынуждена сосать хуи богатым мудакам.
— Пааапрашу не обобщать!
— … а могла бы хоть в бизнес, хоть в науку, хоть на подиум… Хоть в журналюги… Ту же Собчак заткнула бы себе за сиськи. С головой.
— Эх, жисть-жестянка… Нет справедливости на свете, Мишаня. Нету ее. Давай, что ли, хлопнем еще по горькой, а? За справедливость?
— А чего хлопать, коли ее нету?
— Ну, чтоб была…
Хлопнули.
Помолчали, прислушиваясь, как водка растекается по ватным телам.
— Справедливости нет, это факт. А вот любовь есть, — сказал Юрик.
— Любовь?
— Ага. Хотите историю?
— Валяй.
— Только… только с уговором, ладно?
— С каким таким уговором?
— А вот с каким. Пусть каждый из нас расскажет историю про настоящую любовь. Не трах-перетрах, а именно про настоящую. А потом мы все вместе решим, чья история лучше, и победителю… ну, не знаю. Скажем, вернем его долю за Жанну. Идет? Только чур не брехать!
— Идет, бедный Юрик. Начинай.
— Ну…
Юрик прокашлялся, сёрбнул водки, прокашлялся снова — и начал.
1.
— В некотором царстве, в некотором государстве жила-была прекрасная царевна-лягушка. Звали ее Анечкой, и было ей 35 лет. Как для царевны — возраст немаленький…
— И как для лягушки тоже.
— Заткнись, Мишаня… Итак, царевна наша была вполне обыкновенной лягушкой: работала в обычной школе, растила двух обычных дочерей-двойняшек, бегала по обычным магазинам и, увы, не имела мужа. Даже обычного.
Никто не знал, был ли он у нее в природе хоть когда-нибудь.
В общем, все в ней было обычно, кроме одного: внешности. Даже завидющие бабы — тетя Клава и тетя Софа, соседки по этажу, — не давали ей больше двадцати семи лет. От силы двадцать девять. Время забыло про Анечку, и в какой-то момент она просто перестала стареть.
Теткам было тем более завидно, что Анечка, казалось, делала все для того, чтобы превратиться в швабру: не красилась, таскала тяжелые авоськи… ну, и так далее. А повадки у нее так и остались девчоночьи. Она щурила глаза, шмыгала носом, ходила быстро, глядя в пол, носила русый хвост и одевалась только для того, чтобы не мерзнуть и не стыдиться.
Любая женщина отнеслась бы к такой, понимаете ли, вечной юности, как к дару, за который нужно благодарить небо и землю. Но Анечке казалось, что все считают ее пацанкой, писюшкой малолетней. Да так оно, в общем-то, и было. Бабы третировали ее, как могли, а Анечка наша копила обиду.
Долго ли, коротко ли… Устроили однажды в Анечкиной школе новогодний концерт. И там должны были выступать ее двойняшки — Роза и Лилия. Дело было как раз 31 декабря.
Из какого-то хозяйственного отчаяния Анечка не осталась послушать собственных чад, как те выводят под фанеру «Хэппи Нью Йи-и-ир», а отправилась домой. Готовить, драить и отшкребать.
Возле сцены ее стопорнул какой-то парень:
— Слушай, лапуся. Понимаешь, такое дело: забыл удлинитель. Будь человеком, сгоняй в подвал к завхозу. А мне тут надо все подключить, настроить… ну, сама понимаешь. Ты из какого класса такая красивая и грустная? 11А? Бэ?
Это было, как говорится, последней каплей.
— Хам! — орала Анечка, покрываясь ядовитой испариной. — Какая я вам лапуся? Что за фамильярность? Я, между прочим, секретарь приемной! Я… я…
И убежала в слезах.
Хам смотрел ей вслед, почесывая затылок, а Анечка проплакала весь вечер.
Как нарочно, двойняшки не отвечали, салаты не резались, курица не варилась… Да еще и отключили воду. Правда, ее тут же включили, но Анечка все равно треснула кулаком по раковине, набив синяк.
«Какая дура», — скулила она. — «Боже, какая дура. Как стыдно…»
Наконец на двадцать пятом звонке Лилия сняла трубку.
— Это что такое? — орала Анечка. — Лилька, ты чего не отвечаешь, а? Я что, должна тут с ума сходить, да?
— Мам, это я, Роза. Ну не волнуйся ты так… Мы на концерте были, щас идем уже домой…
— По темноте? Одни? Знаешь, сколько бандюков кругом?
— Не волнуйся, ма. Не одни. Нас… эээ… нас Паша провожает.
— Паша? Какой еще Паша?
— Это такой очень классный и положительный парень. Не бойся, ма…
— Час от часу не легче. Рано вам еще с положительными…
— Все, мам, тут дорога шумит, не слышно. Мы скоро будем. Цем!..
Через полчаса злющая Анечка открывала им двери.
— А шапки? Шапки где? Лысыми хотите быть? Сколько раз говорила: такие волосы, как у вас — подарок, на него молиться надо. А вы… А это кто?
— Можно? — из коридора выдвинулся мужской силуэт. — С Новым Годом, Анна Владимиро…
Роза и Лилия, раскрыв рот, смотрели, как их мама с Пашей прожигают друг друга взглядами.
— Эээ… мам, это Паша. Он нам только анимешку сбросит, и все, не бойся, он не навязывается… А вы что, знакомы?
— Анимешку? — скривилась Анечка, выждав паузу. — Японские глазастые мультики для даунов?
— Почему для даунов? Не для даунов, а для хамов. Прошу не путать, — медленно произнес Паша.
Анечка величественно молчала.
— Давай-давай, Паш, — шептали ему двойняшки. — Скидывай быстренько — и делай ноги. Не видишь, что ли?
Они утащили его в комнату. Анечка, всхлипнув, ушла на кухню — воевать с курицей.
Вскоре к ней постучали.
— Анна Михайловна! Анна Михайловна!..
— ? — спросила она взглядом, впуская Пашу.
— Анна Михайловна! Я вот ухожу… Хотел сказать вам «до свиданья», и… извиниться. Так неловко получилось…
— Владимировна, а не Михайловна.
— Ой… Извините… Я… вы… вы не думайте… Это только потому, что вы такая красивая девушка, Анна Мих… Владимировна…
— Девушка?
— Ну да… Я не хотел вас обидеть. Вы действительно такая красивая… и так молодо выглядите, что я принял вас за школьницу.
— Школьницу? А школьницам хамить можно?
— Анна Владимировна! Я же извинился. С Новым Годом вас!
— Спасибо, Павел… как вас там?
— Да ладно. Просто Паша.
— Итак, Просто Паша… У вас есть с кем встречать Новый Год?
— Выпроваживаете, стало быть.
— Стало быть, да.
— А можно у вас спросить одну вещь?
— Только если одну.
— Почему у вас такой характер, Анна Владимировна? Почему вы такая красивая — и такая злючая, как оса?
— Характер? Значит, это у меня характер? На себя посмотри!..
— Посмотрел. Понравилось. А вам нет?
— Нет!
— Еще посмотри.
— Нет!!! Уйди!!!
— А так?
Паша вдруг ухватил Анечку и, сжав в стальных объятиях, присосался к ее рту.
Анечка извивалась и хрипела. Рука ее, нащупав нож, взметнулась над Пашей, который все видел, но не прекратил поцелуя, — и, зависнув над ним, бессильно повисла.
Поцелуй длился минуту или больше.
— С Новым Годом, — хрипло сказал Паша, когда оторвался от нее.
Анечка хотела дать ему пощечину, но рука опять взметнулась и повисла.
— Бей. Чего ты? Бей, — говорил Паша, наступая на нее. — Бей! — и вдруг резким движением распахнул на ней халат.
Анечка завизжала.
— Не кричи. Они «Сейлор Мун» смотрят. Все равно не слышно…
Он щупал ее, как свою собственность, возбуждал ей соски, которые сразу встали торчком, и мял ей все тело, отвыкшее от прикосновений. Потом стянул халат прочь.
— У тебя супер фигура. Давай.
Голая Анечка потрясенно смотрела на него.
— Давай, говорю. Вот так, вот таааак, — он нагнул ее, и Анечка встала раком, закрыв глаза. — Вот таааак, — приговаривал Паша, массируя ей промежность, которая сразу выпятилась кверху. — Давно не трахалась девочка, давно… Течет, ой как вкусно течет, — он лизнул середку пизды, потом еще и еще.
Анечка стонала, покачиваясь из стороны в сторону.
— А теперь держись.
Он расстегнул штаны и с размаху влетел в нализанную пизду.
— Вот тебе! Вот тебе! — приговаривал он, смачно шлепая по звонким бедрам. Раздавался звук, похожий на выстрел. — Ииэх! Иииэх! Ииииэх!
Из Анечки рвался волчий вой — вначале порциями, а потом непрерывно, набирая силу, как самолет на взлете.
Вскоре она надрывно выла и бодала головой паркет. Паша с силой ебал ее, вгрызаясь пальцами в бедра; потом нагнулся и обхватил сиськи, мотавшиеся без дела. Анечка заголосила, как на родах, и вместе с Пашей повалилась на пол…
— Дети услышали, — сказала она сквозь стон, когда смогла