Передовые методы обучения - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Лиза Канавкина никак не могла сказать, что ей не везло по жизни. Той жизни, собственно, и было всего восемнадцать лет, но за это время произошло довольно много важных вещей.
Во-первых, Лиза родилась. Во-вторых, поступила в элитную школу с интенсивным курсом английского. В-третьих, с блеском ее закончила.
И то, и другое, и третье случилось прежде времени: Лиза выпрыгнула из мамы на девятом месяце, в школу поступила в шесть лет и закончила ее, соответственно, в 18 лет. Она так хотела в школу, что проколупала в родительских головах по дырочке, и папе пришлось расстараться. Она всегда и везде торопилась — и в разговоре, особенно когда волновалась или увлекалась (а она это делала почти всегда), и в жизни.
Вот и сейчас она поторопилась, и судьба ее поехала ну совершенно не по стандарту. Вместо элитного вуза (институт международных отношений или управления бизнесом) Лиза возжелала независимости. Она всегда была независимой: первым ее словом было «сама», в школу она тоже пришла сама, ну, и в канун совершеннолетия просто грех было не посвоевольничать.
Лиза не стала никуда поступать, несмотря на весьма непедагогичный, как она считала, прессинг со стороны родителей. Она хотела работать. Мало того, она хотела это делать, никак не используя два бонуса, начисленных ей жизнью: влиятельных родителей и то, что называют «модельной внешностью».
Лиза росла неприлично красивой. Собственно, многие так и смотрели на нее — неприлично (и всякий раз обманывались, когда знакомились поближе). Если бы вокруг Лизы вообразить пальмы и орхидеи — Лиза идеально сошла бы за тех, кого под ними соблазняли, целовали и трахали в бабушкиных сериалах. Она была вылитой латинкой: всегда смуглая кожа, большая, ну прямо-таки большущая грудь (еще с восьмого класса), талия стрункой, вкусные карие глазки, терпкие, как маслины, и — внимание, бонус: кудрявейшая из кудрявейшая, пушистейшая из пушистейших шевелюр, какие только отрастали во Вселенной и ее окрестностях.
Это была не просто шевелюра, это была настоящая темно-каштановая грива до середины спины. Где бы Лиза ни появилась, на нее просто нельзя было не скосить глаз, и треть вины лежало на ее волосах. Чего греха таить: Лиза любила выпустить их на свободу — вольно растечься по упругой спинке — и всякий, кто их видел, не мог найти себе места, пока не забежит вперед и не выяснит, достойно ли Лизино лицо ее собственных волос. Поэтому Лизу всегда обгоняли прохожие, разглядывая ее, как цяцю.
У нее были сложные отношения со своей гривой. Та требовала ежедневного ухода (одно только расчесывание отнимало полчаса), а Лиза не то что была слишком нетерпеливой, но всему же есть предел! Иногда ей хотелось что-нибудь с ней сделать, но это было невозможно: родители молились на ее волосы, да и сама Лиза все понимала. Грива была ее крестом, который она стоически несла по жизни, стараясь делать это с достоинством, как и подобает настоящей женщине.
По окончанию школы она полгода провела в поисках работы. Лиза понятия не имела, кем ей устроиться, но твердо знала: ей просто необходимо быть самостоятельной. «Самостоятельной» значило — зарабатывать себе на жизнь, отдельную квартиру и (в будущем) учебу. Лиза твердо решила «начать с нуля», как все. «Будем исходить из того, что я серая мышка, и что у меня папа — слесарь», сказала она себе.
На деле это выразилось в том, что Лиза месяц проработала в одном кафе, месяц в другом, но на квартиру, снятую в долг, все равно не хватило, и папе пришлось доплачивать из собственного кармана. Был большой скандал, после которого Лиза ничуть не настроилась сдаться. «Значит, буду просто больше работать», решила она.
Папа, однако, тоже кое-что решил. Пока Лиза прыгала с одной работы на другую, он сделал так, чтобы ей сама собой прыгнула в руки третья.
Лиза, конечно, разоблачила его, но боевой пыл слегка упал, и, повозмущавшись для виду, она согласилась сходить на собеседование.
Это была школа для детей иностранных бизнесменов. Преподавание там велось по-английски, а Лизе предстояло совершенствовать их разговорный русский.
Строго говоря, работать в ней полагалась только выпускникам пединститута, но об этом папа Лизе не говорил, а она не спрашивала. Русский язык там уже был, а Лиза должна была три часа в день тренировать их речь по специальной методике передового обучения, разработанной в этой же школе. Там платили большие, даже по Лизиным меркам, деньги, и ей должно было с лихвой хватить и на квартиру, и на жизнь.
Разумеется, она успешно прошла собеседование, проведенное по-английски (даже если бы Лиза не так хорошо знала язык, она все равно прошла бы его успешно), и ее взяли.
Ночь перед выходом на работу она провела без сна, пробуя у зеркала солидную yчительскую походку, строгий взгляд и «садитесь, дети». Как по ней, выходило вполне ничего. Единственное, что было досадно — то, что у Лизы было великолепное зрение, и нельзя было надеть очки.
***
Она была свято уверена, что ей предстоит работать с умненькими, глазастенькими иностранными детьми, которые мелькали в фильмах и интернет-пабликах. Единственное, что их должно отличать от местных, отечественных детей, считала Лиза, — это то, что они лучше и умнее. (Всю школу Лиза проучилась с убеждением, что она попала в класс дебилов. Учитывая ее характер и способности, где-то это так и было).
Наверно, поэтому ее так выбило из колеи то, как все обернулось.
А может быть, это выбило бы из колеи кого угодно.
Как бы там ни было — ей поручили 12-й класс. Обучение в школе начиналось в 5 лет, и в классе были сплошь ее ровесники.
Когда Лиза узнала об этом — холодок, еще с ночи засевший в потрохах, превратился в настоящий мороз.
Но это было ничто в сравнении с тем, что ждало ее за дверью класса, к которому она подходила с хоть и бледным, но вполне гордо поднятым подбородком…
— Вау! Какие сиськи!
— У тебя какой размер? Четвертый, да?
— Дай потрогать!
— У тебя прямо ебанутые волосы (fuскing hаir)!
— Это парик?
— А в какой позе ты любишь ебаться?
— Ты любишь БДСМ?
На дрожащих Лизиных губах застыло заготовленное «Неllо, мои дорогие. Меня зовут мисс Лайза… « Она растерянно смотрела на гогочущие физиономии и на руки всех цветов кожи, которые тянулись к ее бюсту, приоткрытому, может быть, чуть больше, чем положено бюсту yчительницы…
Слезы, которых она не знала с незапамятных времен, готовы были хлынуть из нее, как из прорванной трубы. Усилием воли она загнала их обратно, треснула ладонью по столу и заорала:
— Стаааааааапд!!! ..
Гогот прекратился, но только на миг. Через пару секунд несколько рук лапали ее со всех сторон сразу…
— Вы не должны были провоцировать их, милочка, — говорила завуч рыдающей Лизе. — Вы уже не девочка и должны понимать, что ваш наряд, кхм… Приведите себя в порядок и возвращайтесь на свое рабочее место, а в следующий раз наденьте что-нибудь более подобающее вашей должности.
— А… но как же… — всхлипывала Лиза. Из-за потекшей туши она была похожа на панду.
К классу она подходила, сжав кулаки.
— Таааак, — сходу заорала она, не успев открыть дверь. — Одно прикосновение ко мне, и я подаю в суд за сексуальные домагательства! На всех подаю, кто меня лапает, на всех!!! И вашим родителям придется выложить большие денежки!!!
Класс вначале оторопел, а потом заржал.
— Напугала!..
— Такая сисястая, и такая сердитая!..
— Мои родители тебя посадят, — кричал рослый негр, оскалив жемчужные зубы. — У них денег столько, что тебе и не снилось. Иначе ты не шла бы работать yчилкой!
— А мои… а у меня… — задохнулась Лиза, едва успев прикусить язык. («Какая же ты взрослая, если только и можешь, что прикрываться папочкой?!… «) — А у меня… другое мнение! Тиииихо! Вы… вы привыкли к своей коррупции, а у нас тут демократия! У нас все перед законом равны!
— Это у вас демократия?! Ахаха! — негр смеялся, запрокинув курчавую голову. — В России демократия? Ой, не могу! Да у вас тут настоящий нацизм! Как у Наполеона!
— У Наполеона нацизм? Ой, не могу! Ахаха! — смеялась в ответ Лиза, хоть ей было не до смеха. — Между прочим, мы победили Наполеона, если ты не в курсе дела!
— Вы победили Наполеона? Ахахаха!… Наполеона победили американцы! Может, вы еще и немцев победили? Училка, а ничего не знаешь!
— Ты… ты… — Лиза так оторопела, что даже перестала смеяться. — Ты вообще хоть чему-нибудь учился? Или только училок за сиськи лапал?
— Лапал. И учился тоже, — нагло улыбался негр.
Остальные притихли, наблюдая за их перепалкой.
— Чему учился? БДСМ? Ты хоть знаешь, кто такой Линкольн?
— Конечно. Это тот чернокожий парень, который был королем, а потом его убил Гитлер.
— Ээээ… а кто такой Гитлер, по-твоему?
— Это такой жидовский засранец, который убивал афроамериканцев. Тебя этому не учили?
— Значит, Линкольна, по-твоему, убили за то, что он чернокожий? А Гитлер был евреем?
— Конечно. Линкольн поднял восстание против белых. Он был чернокожий король. Его так и звали: Линкольн Лютер Кинг. А Гитлер был белой мразью. По-моему, он тебе нравится. Если ты будешь хвалить Гитлера и других жидов, я скажу директору, что ты расистка, и тебя выгонят. Поэтому лучше покажи сиськи.
— Не понимаю, — сказала Лиза. — Nо undеrstаnd. Скажи по-русски.
— Раз ты не понимаешь, я скажу директору, и тебя выгонят.
— А раз ты не можешь сказать по-русски, я скажу директору, и ты будешь nоt grаduаtеd. Считаю до трех. Раз! Два! Три… все, пошла!
— Fuск!… Гитлер ис э… бэлий говно. Я вонт… ти показайть твой… hоw it in fuскing Russiаn?
— Не считается! Раз, два, три… давайте все вместе! Поможем бедняге! Я… хочу…
— А что нам за это будет?
— Будет небольшой презент. Вместе!… Я… хочу…
— Хочу… ти… показайть… твой… претти… секси… грудь!… — хором закончил класс. — Ну! Давай! Давай презент!!!
— Пожалуйста, — сказала Лиза. — Я не пойду к директору и не скажу ему, что вы Очень Плохо Знаете Русский!
По классу прокатился возмущенный