Международный женский день (соседка). - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Отредактировано!!!
____________
Первый секс, как буквы в букваре,
Красочны, но мало им знакомы…
И внезапен, как дождик в декабре,
Хоть и долгожданен до истомы…
Первый секс – соприкосновенье душ…
И слияние двух тел в познанье.
Не жена совсем, и он не муж…
Но в реальности погибло их сознанье.
Впопыхах и неуклюжести движений,
Девство их уходит навсегда…
Но всю жизнь им не забыть мгновений,
Первый секс – он помнится навсегда…
Ирка. Совсем редко, если хорошее настроение – Ира… Она была на полтора года старше меня. Нескладная девочка из квартиры, напротив. Как все дети мы играли, ругались и даже дрались. Часто бегали к друг другу в гости. Родители не препятствовали нашему общению. Мать-разведёнка с моей стороны и мать-вдова с её, скорее были рады — вместе, и бог с нами, меньше забот, — у каждой ещё по старшему ребёнку Обычное беззаботное детство… Лет до четырнадцати, когда мой детский сон был прерван обнаружением странной белой жидкости в трусах. Начались заботы… С увеличением размера груди соседки, увеличивалось количество жидкости, спускаемое мною по ночам. Сновидения всегда заканчивались нашим поцелуем. Это была моя самая заветная мечта…
Промаявшись пару месяцев, в канун Нового года, я решился: сегодня это случится — я поцелую её! Весь день строил планы, как это должно произойти. И вот вечер: мы вдвоём в её комнате. Дверь закрыта, свет потушен. Сидим на её двуспальной кровати: я сижу на одном крае — она на другом, в глубине, прислонившись спиной к стене. Смотрим телевизор, о чём-то иногда переговариваемся. Прошло уже пару часов. Моё желание борется с осторожностью. Вдруг, даст по физиономии и выгонит, а потом расскажет всё своей или, что ещё хуже, моей матери? Вроде и близок плод, да попробуй, надкуси! Несколько раз пытаюсь исполнить задуманное, но робея, сдерживаюсь. Напряжённость ситуации увеличивается… И не только она! О чём свидетельствуют так беспечно одетые мною спортивные брюки, на которые соседка иногда, как бы случайно, бросает взгляды. Я прикрываюсь руками как могу. Наконец, проклиная себя за трусость и за бугор, выпирающий из брюк, осознавая полную безнадёжность своей затеи, я собираюсь домой. Соседка, разочарованно прощается и пытается встать, чтобы проводить меня. Как «истинный джентльмен» я подаю ей руку и в тот момент, когда она начинает приподниматься, я наклоняюсь и прижимаюсь губами к её губам. Первый поцелуй! «Её губы сладкие, жаркие, пылкие, чувственные», — этими эпитетами я был подкован теоретически. Практически же всё получилось иначе: не совсем рассчитав движения, я хоть и коснулся её губ, но сделал это весьма неуклюже, почувствовав, как мы слегка ударились зубами. Отпрянув, я ждал её реакцию. Посмотрев на меня с холодом «ледяной королевы», соседка произнесла:
– Всё же, добился своего!
Затем, поднявшись с кровати и не глядя на меня, она направилась в сторону двери. Уничтоженный, я поплёлся следом. Подойдя вплотную к двери, она внезапно обернулась, обвила меня руками за шею и припала к моим губам. Я, совершенно этого не ожидавший, слегка натолкнулся на неё. Мой возбуждённый член упёрся в нижнюю часть её живота. Она вздрогнула, и прижалась плотнее…
Весь январь мы целовались. Если удавалось где-то уединиться, в тот же час наши губы сливались в поцелуе. Перепробовали всё: с языком; с покусыванием; затянутый, — пока хватало воздуха; в засос, — до посиневших губ. Она целовалась как безумная. Вначале, я был счастлив! Но потом, это стало обыденностью. То, что ещё месяц назад, казалось самым несбыточным желание, стало восприниматься как повседневность. Целуя, я видел, как у неё под бюстгальтером становятся заметны набухающие бугорки. Но приступать к более решительным действиям не отваживался, синица в руках всё же надёжней…
Первый день февраля. Финал хоккея. Чемпионат мира: Россия — Канада. Скажу, что никогда мы с ними не были друзьями, всегда бились насмерть. Даже мать решила посмотреть. Спустя несколько минут после начала игры звонок в дверь. Входит соседка, по-домашнему в халате. Говорит, одной скучно, — мать с братом работают, — пришла вместе «поболеть». Втроём, сидим на диване, смотрим хоккей. После первого тайма, мы проигрываем. Мать разочаровано говорит, что всё ясно и уходит спать, ей утром на работу, предупредив, чтобы не полуночничали, завтра обоим в школу. Середина второго тайма, из комнаты матери слышен тихий храп. Хорошо, что сегодня я в джинсах! Какие в наше время были джинсы: Lе, Lеvi’s, Wrаnglеr. Это не современное китайское фуфло. Это была — фирма! Но, лучшими были Моntаnа. Тройная прострочка по боковому шву, молнии на задних карманах, куча разной фурнитуры и конечно, овальный шильдик с орлом на заднем кармане. И как я только что убедился – очень плотная и крепкая ширинка! На которую, бросив взгляд и покраснев, увлажняя кончиком языка вмиг пересохшие губы, соседка попросила воды. Приношу и стоя жду, пока она напьётся. Только сейчас замечаю, что её набухшие под халатом бугорки, не прикрыты бюстгальтером! Отношу стакан на кухню, возвращаюсь и сажусь рядышком. Она никак не реагирует — вся в телевизоре. Пытаюсь заставить себя смотреть телевизор. Кажется, кому-то забили гол. Кладу руку на край спинки дивана за её спиной. Пальцы рук от напряжения, становятся ледяными. Молчим, смотрим хоккей. Не помню, в форме какого цвета играют русские. Переношу руку на её плечо. Она продолжает смотреть телевизор, рука остаётся на плече. Набираюсь, смелости и медленно опускаю руку под вырез в халате ей на грудь, чувствуя её теплоту и упругость.
– Убери! — она резко поворачивается ко мне, – у тебя холодная рука!
Убираю руку удивлённый тем, что протест вызвало не то, где она была, а степень её теплоты. Несколько минут перевариваю услышанное. Она, так же пристально смотрит в телевизор.
– Ну, вот надулся, прямо как маленький, давай руку согрею, — берёт мою ладонь в свои руки. По телевизору мечутся какие-то тени. Чёрт, что мы вообще смотрим?!
– Так-то будет лучше, — она не выпускает мою ладонь из своих рук.
Ворот халата отошёл, практически оголив её грудь. Она видит, что я смотрю, но, даже не пытается прикрыться, продолжая держать мою руку в своих. Шаги в комнате матери. На пороге появляется заспанная мать, щурясь от света телевизора.
– Что кончился, кто выиграл? — проходит на кухню. Хорошо не слышит ответа, так как его просто нет. Соседка, испуганно одёргивая халат, прощается. Полный облом! Как побитый пёс понуро иду сзади. Открыв свою дверь, она оборачивается.
– Знаешь, на свете нет ничего невозможного — дело только в том, хватит ли у тебя смелости…
Хлопает её входная дверь. Не веря ушам, возвращаюсь, выключаю телевизор, ложусь спать. Долго ворочаюсь без сна: похоже, надкушенный запретный плод дозрел и уже сам просится в руки…
Как известно: «человек предполагает, а бог – располагает». На следующий день меня с ветрянкой увозят в больницу, где изолируют от мира на двадцать один день…
Двадцать второе февраля. Вечер субботы. Ещё долго, потом, этот отрезок времени будет казаться самым лучшим: неделя окончена и целый выходной впереди. Томясь в предчувствии встречи, собираюсь к соседке. Мать вдогонку:
– Опять меня одну оставляешь, можно подумать тебе там лучше!
Вот, честное слово, очень на это надеюсь! Дверь открывает её мать.
– Дочка, к тебе, Юра! Подожди, посмотрю! Сейчас, она переоденется!
Выходит, Ира, водолазка по горло, но сквозь ткань, видно, что без бюстгальтера, джинсы. Радостно сверкнув глазами, опускает взгляд.
– Проходи.
Прохожу, в её комнату, которую впервые она закрывает на ключ. Свет выключен, работает телевизор. Садимся рядышком на кровать. Радостно рассказываю, как переболел этой зелёнко-точечной болезнью. Разговор не клеится, она только отвечает на вопросы, к тому же, однозначно — «да» или «нет», а потом и вовсе замолкает, нервно теребя в руках заколку. Я в недоумение раздражённо умолкаю, уставившись в телевизор. Может, действительно, права мать, дома лучше?! Внезапно она встаёт и подходит к окну.
– Смотри, какие снежинки!
Подхожу сзади. Снежинки и впрямь офигенные, сантиметра по три! На улице безветрие, они, медленно кружась, падают на снег… Красота несказанная! Кладу свои руки ей на талию, под водолазку, и медленно поднимаю их вверх. Она смотрит в окно. Ощущаю, в своих руках тугие девичьи груди. Она оборачивается, мы обнимаемся, целуемся. Поднимаю водолазку, обнажая грудь. Она опускает её, — вновь поднимаю. Вскинув руку, прикрывает грудь, — опускаю её руку. Прикрывается другой, — проделываю то же самое.
– Нахал… – бормочет она.
– Монашка, – парирую я, — как ты могла скрывать от меня такую восхитительную грудь?!
После этих слов, пытаюсь полностью снять с неё водолазку. Она послушно поднимает руки… Звонит входной звонок. Голос её матери:
– Юра, тебя мать зовёт!
Виноватая улыбка на лице соседки…
У двери стоит закадычный друг. Первая мысль: «Что ж тебе не сидится дома, в снегопад?!» Мать напутствует:
– Поговорите и марш домой! Поможешь мне…
Спускаемся, выходим на улицу. Снегопад, действительно фантастический! Обсуждаем, будем ли завтра бухать. Одноклассницы организуют для нас, «защитников отечества» поляну. Я отказываюсь. Друг, разочарованный уходит. Это он то, разочарован?!!!
Двадцать третье февраля — красный день календаря! Никаким красным он тогда не был. Обычный будний день. Хорошо хоть выпал на выходной. Весь день, не находя себе места, ждал её. Февральский день короток. Стемнело. Она так и не пришла. Фенита ля комедия! А ведь, верный друг звал, упрашивал. Дурак, сам отказался! Джинсы летят на стул, в «спортивках» на диван. Телевизор, ты хоть не подведи! Звонок в дверь. Долгожданный Ирин голос:
– Тёть, Валь, вас там мама зовёт насчёт праздника решить. Я пока, у вас побуду?!
Джинсы, словно живые, — подленько свисают со стула. Поднявшись, встречаю её, она тоже по-будничному в халате. Приглашаю её на диван. Проходит, садится.
– Я ждал тебя!
– А я тебя…