Блокнот Казановы или Хождение по бабам

Откровенный эротический порно рассказ доступен для чтения и скачивания. Скачать его можно под историей, в отдельном блоке.

… Сказать, что она меня бросила, я не могу: она меня никогда и не поднимала… Сказать, что мы с ней расстались, тоже не могу: мы с ней никогда и не сходились… Сказать, что она меня не любила, значит, ничего не сказать: я ведь до сих пор не знаю, как она ко мне относилась… Сказать, что у нас был роман, тоже нельзя: не было романа, не было даже повести… Так… Маленький рассказик… Всё равно, она бы не смогла любить меня так же, как я её — любовь у неё уже была. И вообще, ей нравились мужчины, а мне — женщины…
* * *
Короче, грусть-тоска меня одолела и чтобы не околеть совсем, решил я «пойти по бабам». Достал свой старый блокнот, сел у телефона и…
* * *
Так-так, посмотрим. Вика! Набираю номер…
— Привет, Викуля! Как дела?
— Кто это?
— Ты что, меня не узнаёшь?
— А-а, Вова, это ты…
— Какой Вова? У тебя три попытки…
— Не знаю. Если не назовёшься, я положу трубку.
— Ладно, это Лёша! Мы вместе поступали в институт.
— Ой, извини, обозналась. Ты мне так давно не звонил.
— Да, прости, дела были. Может, увидимся — тряхнём стариной.
Викуля пошутила:
— Когда будешь трясти стариной, смотри, чтобы он не отвалился. Если честно, то я не могу — делов много.
— Совсем-совсем не можешь?
— Совсем-совсем. Шесть дней работа, в воскресенье — отдых. Не до всего остального.
Поговорив ещё немного, мы попрощались.
* * *
— Алё! Лана! Это Лёша. Как дела?
— Здравствуй Лёша. Ты — подонок. Я тебя так любила, а ты…
— Ланочка, прости, я по-другому тогда не мог.
— … а ты так надругался над моими чувствами…
— О, если бы я мог всё исправить.
— Ничего уже не исправишь — прошло четыре года, я тебя почти забыла, а тут звонишь ты…
— Я могу всё изменить…
— Ничего уже не изменишь. После того, как ты меня тогда прилюдно «опустил», сказав всё, что ты обо мне думаешь… У тебя другая была? Это та Юля, да?
— Дело не в этом…
Я положил трубку. Жизнь я ей испортил.
Мне стыдно.
* * *
Я извращениями не страдаю —
Я ими наслаждаюсь…
Вспомнил я и про ту Юлю, но звонить ей не стал: муж, двое детей. Какие разговоры и встречи? Ей и так скучать не приходится.
* * *
— Здравствуй, Марина! Как жизнь?
— Х… во!
— Совсем?
— Совсем х… во!
— А что случилось? Может, расскажешь?
— Конечно, расскажу. Приходи завтра вечером.
— О» кей! Приду!
Вау! Жизнь налаживается!
* * *
— Привет, Оленька! — звоню я своей школьной подруге.
— Здрравствуй, Лёшшечка! — говорит она томным голосом. Хочет меня, наверно.
— Как делишки? Мы чего-то давно не виделись…
Договорились встретиться послезавтра в парке. Вау! Жизнь всё лучше и лучше.
* * *
— Катерина? Это твой любимый Лёша!
— Хай, сволочь!
— А чо так грубо.
— Да ты ж, гондон, должен на мне жениться!
— С чего бы это?
— Да не с чего, после чего… После того, что ты со мной тогда сделал… Хоть бы позвонил.
Всплыл в памяти моей один позорный эпизод. Пригласила пару месяцев назад эта Катерина меня на новоселье. Ну, я пришёл к ней…
Я прижал её к стенке и стал на колени, принявшись расстёгивать её джинсы. Они никак не давались. Покончив с ними, я стянул их вместе с трусами и моему взору предстал давнонестриженный лобок (благо хоть мытый…), покрытый длинными кучерявыми волосами.
— Я себе недавно «химию» сделала, — похвалилась девушка.
— Лучше бы ты налысо постриглась, — подумал я.
Но делать нечего: куннилингус так куннилингус…
Раздвинув складки и заросли, я добрался до клитора. Коснулся его языком — мне показалось, что я лизнул раскалённые угли. Раззадорившись, я сунул язык чуть не до матки: её плоть была суха и горяча, как пустыня Сахара. На зубах начали скрипеть волосы… Черные и кучерявые.
— Почему ты сухая? Я хочу вкусить твоей страсти! — воскликнул я, снимая с языка волосы.
— Это ты, Лёша, книжек начитался. Там пишут, как «он приник губами к её бутону, бутон раскрылся, нектар полился. Берёзовый сок. Рыбий жир. Запах сирени. Божья роса».
Меня чуть не стошнило…
Она не сопротивлялась: лежала как бревно в лесу, пока я «накидывал палки». И так, и этак. А она хоть бы пикнула.
Я трахал её так, что пахло палёным мясом, горелой резиной и жжёными волосами с лобка, а не рыбой и не сиренью. Видать, мозоли у меня будут трудовые на члене: движущиеся и трущиеся части положено смазывать, иначе ресурс вырабатывается, а мы «всухомятку». Будь на месте Кати кукла из секс-шопа — давно бы расплавилась.
Я сладко и долго кончал: выплеснулось всё, что так долго копилось у меня на душе. Она не кончила. Девушка сказала: «Знаешь, по-моему, я фригидная… « и закурила в постели, грустно уставившись в потолок. Раскочегарить мне её так и не удалось…
Ну и какой я после этого Казанова?
Я спросил:
— Тебе хоть раз в жизни было хорошо: одной, с парнем или с женщиной?
Она ответила:
— Одной да! А потом появился Он! Мы занялись этим вдвоём. Первый блин получился комом… Было очень больно и кроваво, и я по глупости помазала всё себе там зелёнкой. Стало ещё больнее. Мои визги слышал весь дом. Соседи даже вызвали милицию. Но всё обошлось. С тех пор мне, что одной, что с кем-то — однохерственно безоргазмно.
И вот сейчас… Да я хоть с ледяной глыбой. Мне всё равно. По безрыбью и рак рыба. О, да… И раком тоже…
— Ну, вот я и звоню тебе. Ты хочешь повторения? Я купил две книги про секс. Такое тебе устрою…
— Знаешь, не стоит. Я не хочу сдавать тебе в аренду своё холодное тело.
Мне взгрустнулось…
* * *
Мастурбация — это процесс,
А онанизм — это явление…
— Мариночка, я уже иду, заваривай чай… — радостно промолвил я в трубку и засобирался: ведь надо ещё забежать в аптеку — купить кое-что к чаю…
… Я сел в кресло, она на диване. Взяв со стола кофе (чая не было) и немного отпив, я уставился на подругу в ожидании.
— Лёша, помнишь, я тебе рассказывала про Арарата, с которым собиралась встречаться?
— Да, но это ж было давно…
— Так вот, я с ним встречалась два года, даже жила у него. Мы очень любили друг друга…
«Ага! — мелькнула в моей голове зловещая мысль, — он её бросил, и она хочет, чтобы я её утешил… Я утешу! Я эт пожалуйста…»
Она продолжила:
— … Мы даже собрались пожениться…
Я изобразил удивлённое лицо:
— Ну и как?
— Так вот, пришла я как-то к его родственникам на армянский праздник (он меня пригласил) и зашла там речь о свадьбе. Его отец Христофор Арташесович взял слово. Короче, он сказал своему сыну, что у того два пути: либо жениться на своей двоюродной сестре грузинских кровей Манане, либо жениться на мне, на русской, и валить из диаспоры, достигать всего в жизни самостоятельно…
Марина встала с дивана (я поставил кофе на стол), подошла и присела на колени, обняв меня за шею. (Как я этого ждал!).
Она сказала:
— … Арарат Христофорович. Этот недоделок… Я ведь его так любила… Этот хач лохом оказался, прогнулся
перед папиком…
— Уже — хач. А раньше: Араратик, любимый… Не любила ты его, наверно.
— Любила! Ты ничего в этом не понимаешь! — Марина вскочила с кресла.
— Я не понимаю? Прости. Не хотел тебя обидеть…
— Хотел! Все вы такие! Как спать и «утешать», так вы рядом, а как жениться… То маменькины сынки, то папенькины.
— Марин, успокойся! — я протянул к ней руки, но она отвернулась и заплакала, — Ты ведь сильная женщина. Это ж такой пустяк.
— Пустяк, по-твоему! Я ему всё отдала: душу, сердце, а он…
— Найдешь себе красивого, молодого, как я! Зачем тебе 27-летний армянчик. У него ж мозгов, как у пятилетнего.
Она повернулась:
— Вот в этом ты прав… Но с тобой я встречаться не буду.
— Почему? — я открыл рот от удивления, — Ты шутишь?
— Я не шучу, — Марина прижалась ко мне и поцеловала в губы, — Ты мне как брат!
Последнюю фразу она сказала таким тоном, как будто вешала мне на грудь «Орден за заслуги перед Отечеством».
Почему для девушек «брат» — это наивысшая ступень иерархии? Первая ступень — «друг», потом — «любимый», и уж затем — «брат».
Новоявленная «сестра» продолжила:
— Наши мамы катали нас в одной коляске, мы играли в одной песочнице, мы знаем все плюсы и минусы друг друга…
Я понял: любви не будет. Облом!
На ночь я решил остаться, тем более, что было уже за полночь, да и родители её уехали куда-то.
— Я лягу, наверно, в комнате твоих родителей, или на полу в коридоре…
— В подъезде ты ляжешь… Шучу! Ляжешь со мной! Как брат и сестра! — она посмотрела мне в глаза таким невинным взглядом, что у меня всё похолодело внутри… Брат и сестра — вместе?!
Это было издевательством, но она считала меня «братом». Разочаровать её я не мог. До утра я так и не заснул: чувствовать под боком её тепло и слышать РОВНОЕ и СПОКОЙНОЕ дыхание было невыносимо. Какие мысли роились в моей голове, как мухи — не скажу!
* * *
Отсыпался я уже дома. Как результат бессонной ночи — опухшее лицо. Точнее — рожа. Сегодня предстояла встреча с Олей, которую я знал ещё со школы. Девушка она была ничего, но мне никогда не нравилась.
Договорились встретиться в 19—00 у памятника Ленину. Блин! По ходу дела, ещё человек сто договорились встретиться в этом же месте в то же время. О, вот и она. Какая красавица! Сразу и не узнать, хотя видел я её всего полгода назад.
— Привет, Оленька!
— Привет! Ты неважно выглядишь — не спишь наверно!
— Ой, да нет — сплю… Но сегодня как-то не спалось — о тебе думал, — соврал я.
— Брешешь, как дышишь!
— Да я правду говорю!
Оля не унималась, прикалываться она любила:
— У тебя чёрные волосы на плече и духами пахнет.
— Так я ж из парикмахерской…
— Ладно-ладно, верю! — она улыбнулась.
Я спросил:
— Как жизнь? Какие планы?
Она вздрогнула:
— Мне страшно!
— Кого ты боишься?
— Всего. Что дальше делать?
— Ну, как обычно. Закончила ты два института. Специалист теперь.
— Мне страшно. Я же никогда не работала…
Эта фраза меня просто убила, ибо сказана она была

12