Приключения юной прекрасной маркизы – или Танечка по уши во ржи грехопаденческих порывов. Акт 6-й.

АКТ ШЕСТОЙ
“В преддверии грядущей бури”
После случившегося на кухне в такой вечерний и летний денек опоясывавшего внеземного благополучия свершилось чудное мгновенье перехода молодых тел в спальние покои. Здесь, при свете Луны, совершалось нечто более прекрасное, чем обыкновенный дрем сонных и усталых ото всякой сумы и серости тел. И не сказать, что сие деяние было окончательной точкой в жизни нашей раскрепощенной героини сексуального фронта, удивлявшей своего новоиспеченного знакомого разнообразнейшими причудами. В действительности Танечка, несмотря на показной разврат, на кухне сошла за примерную ханжу: и писю не дала, и ротик не предоставила к оценке. «Пококетничала, попозировала, ручкой поработала – на том и радуйся, милый мой Андрюша» – вероятно, где-то проскальзывало в девичьей головушке. Но будет ли достаточно молодому мальчишке таких ласк?… Только этот вопрос даже не является дискуссионным: вспомните себя в молодом возрасте, когда после первой же разрядки при должном стечении обстоятельств (читай повезло с подругой) быстро подходила нужда изъявить на свет новую. Вот и Андрюша, насладившись нежными и в то же время решительными движениями девичьего кулачка, набрался новых сил и жаждал продолжения банкета. Впрочем и Танечка, испробовав во второй раз в своей жизни плод сладострастия, хотела еще несколько поразвлечься с Андреем.
Представьте себе картину: две обнаженные, молодые, весьма эстетичные иссушенному взгляду молодые особи, пылко обнявшись и переплетя между собой пальцы своих рук лежали на кровати, нежились, целовались и шептались о всяком… Очевидно, что между ними завязались доверительные отношения, скрепленные не только словом, но и делом – даже несмотря на совсем недавнее знакомство. Это было истинное счастье, которое не предложило бы ни за что хоть самое креативное рекламное агентство в мире, предоставляющее выбранной целевой аудитории самые-самые изворотливые и пылкие доводы для того, чтобы вы, купив простую жвачку, убедились в собственной самодостаточности. Вообще смысл любой рекламы крайне прост. Она стремится убедить, что потребление рекламируемого продукта ведет к высокому и благоприятному перерождению, причем не после смерти, а сразу же после акта потребления. То есть пожевал “Орбит” без сахара – и уже асур. Пожевал “Дирол” – и вообще бог с белыми-белыми зубами. Всегда рекламируются не вещи, а простое человеческое счастье. Всегда показывают одинаково счастливых людей, только в разных случаях это счастье вызвано разными приобретениями. Поэтому человек идет в магазин не за вещами, а за этим счастьем… а его там не продают. И Танечка, и Андрей понимали это на подсознательном уровне, словно эту истину, как утаенную легенду, на ушко прошептал им мудрец, повидавший в жизни всякого и оттого, дабы не тревожить прохожих, извечно вечно прячущий свой мудрый взор за черными солнцезащитными очками. Казалось бы самые совершенные и превосходные порнофильмы, пошлые прекрасные фотокартиночки перефотошопленных вычурных девочек и смазливых мальчиков во всяких непотребных позах и десятки миллионов пикселей экранов компьютеров, рисовавших на себе словно пески Сахары километры ставших уже архетипными текстовые порнорассказы, не удовлетворили тот пыл и жар, которыми накалились они всего за парочку часиков своего общего времяпрепровождения. Так оно было, есть и будет, ибо телесность для человека, общие психологическая и физическая взаимосвязи превалируют над вычурными кибордными симулякрами. Хоть ты заверни его в самую распрекрасную упаковку и придай ему совершеннейший и безукоризненный вид – он не заменит тот самый людус, которым и руководствуется род человеческий в попытках получить самое высшее и изысканное наслажденье ему доступное в ощущениях…
После крайнего поцелуя в девичью бархатистую щечку Андрей задумал предложить своей спутнице продолжение. Он высоко подвел голову и резко приподнял торс, упершись спиной о стену и оказавшись выше своей аппетитной музы, продолжившей лежать в той же позе с одним лишь изменением – ей пришлось утыкаться носиком в бок парня. Начав производить задуманное, Андрюша начал водить рукой по русым волосам Танечки, перебирая пальчиками каждый из них и гладя как ласковую кошечку. Словно момент истины девочка подвела свои глаза на лицо юного Вертера, вкушавшего каждую секунду совместного времяпрепровождения. Она улыбнулась от переживаний нежности и внимания противоположного пола и, будучи благодарной за столь прекрасно предоставленную благодать, решила воздать даже большим. В тотчас Танечка подвела свое молодое привлекательное тельце повыше, оказавшись на животе Андрея, сделала губки трубочкой и, прижмурив глазки, начала восцеловывать соски парня, прижигая его жаркой истомой.
– Такое мне и во сне не снилось, – удовлетворенно простонал Андрюша.
Танечка в ответ лишь загадочно улыбнулась. Предела ее сексуальным фантазиям нащупать было почти невозможно (да и нужно ли?). Следующим татьяниным решением стало упиться губками в шейку парня. Сей факт вызвал сладкий вздох у юноши, испытывавшего на себе все умения правильного ведения прелюдий пошлой юной маркизы. После таких оральных ласк у совестливого Андрея отбилось всякое желание проявлять собственную, поистине лишнюю, ненужную инициативу: он инстинктивно понимал под звуки разрывов артиллерийской любовной канонады, что такой радости следует предоставить самой проявить свои порывы… Как выяснилось мгновенье спустя, чутье его не обмануло: Танечка, наконец отцепившись от шеи парня, решила возделать иной акт эротического вампиризма.
– Я умею делать это не только ручкой, – недвусмысленно намекала девочка на свой следующий шаг.
Ее губы спускались по телу все ниже, к тому самому сокровенному, попутно восцеловывая все на своем пути: и подбородок, и шею, и грудь, и живот Андрюши. Когда, наконец, озорная Танечка добралась к своей заветной цели, она перевела свой взгляд навстречу внимательному и восторженному взору парнишки в тотчас промурлыкав:
– Иначе говоря, свое умение орудовать руками, я тебе уже показывала. А теперь я хочу показать тебе кое-какой другой мастер-класс… – интриговала Танечка.
– Ты собираешься отсосать мне без рук? – в лоб спросил категорично, но в то же время вызывающе Андрюша. Ему не терпелось ощутить своим членом девичьи ротовые глубины.
– Какой ты догадливый, – одновременно и похвалив, и обрадовав своего компаньона изрекла девчушка, прижимавшая головку члена Андрея одновременно указательным и средним пальчиками. – Но… я бы хотела дать тебе более весомую гарантию, чем просто слова… Для этого ты должен связать мне руки, – дабы придать большего веса своим словам, Танечка завела руки за спину, также, наклонившись, провела язычком по уже изрядно напряженному члену.
Связанные руки это, конечно, сильно: да откуда у этой испорченной девицы такие фантазии берутся? Где она их понабралась? Неужель столичная жизнь столь скучна, нелестна и противна, что принуждает своих обитателей вдаваться в такие крайностям? Впрочем, заводному Андрюше такая идея пестрила с той еще задоринкой. Традиционно занимая такую себе пассивную роль в его взаимоотношениях с глубокоуважаемой госпожой Татьяной Отсосовной, он изволил ответить утвердительно на сие благородное предложеньице… но в собственной манере и явно не в такой итерации, которую ожидала любительница греховных утех.
– Хорошо. Я сделаю это, но по-своему, – загадочно ухмыляясь ответил участник сего развратного действа.
В сию же секунду Андрей, до сего считавшийся лишенным всякой инициативы, одной мускулистой рукой схватил шейку Танечки, а иной – заведенные за спину кисти девочки. Проделав сие, он жестко вдавил юное девичье тело в мягкую ткань белой как снег простыни и, удерживая за кисти рук, набрел на забытый Таней пояс халатика. Этим же поясом он завязал на ее руках узелок, тем самым удовлетворив девичье непотаенное желание. Так были подстрелены сразу два зайца: во-первых, несколько сабмиссивная Танечка получила заветное ограничение собственной воли, а, во-вторых, нашему Андрею Второзванному привиделось наяву словно вознесение прекрасный видок танечкиного еще непорочного и никем, кроме ее шаловливых ручонок, нетронутого цветка. Но события не спешили нестись галопом по европам: удачливый парнишка несмотря на свое настойчивое желание переменить татьянин замысел, однако сомневался в необходимости проникновении туда. Все же его что-то отталкивало от этой затеи: совесть ли, либо стеснительность, а, возможно, глупая навязанная сверху общественная норма, предписывавшая ни за что не заниматься вагинальным сексом на первом же свидании. Вполне вероятно действовало оно – то особое чувство, возможно, возникшее на мальчишеском подсознательном уровне: каким-то образом Андрюша чуял, что девочка завещала свою невинность отнюдь не ему – и засим не стоит не нарушать обет Танечки, которой уже через 24 часа чапать к зрелому Виктору Александровичу за Перерождением, началом нового этапа в жизни…
Во всяком случае несколько ошеломленная, но приятно удивленная поступком Андрея Таня с его высочайшего позволения переместилась в прежде занимаемую ей позу. Ее прекрасное веснушчатое личико вновь оказалось перед возвышавшимся во весь свой рост пунцовым великолепием ставшего на мгновенье смелого Андрюши. Оно, это самое великолепие, выглядело настолько аппетитно с точки зрения танечкиного сексуального вожделения, что она неволей провела язычком по своим прекрасным пухлым губкам. Иначе говоря она, облизнувшись, захотела сделать такой минет Андрею, с таким рвением отсосать ему, чтобы у него даже в лежащем положении подкашивались бы ноги… Желание это было продиктовано ее возбуждением: особой игрой электрических зарядов, ударявших из головного мозга не только по всему телесу и конечностям, но и, в частности, в девичью аккуратную прелестную киску, изнывавшей под влечением всевозможных услащающих внешний сексуальный акт гормонов.
– Не терпится узнать, на что ты способна, – словно вызов звучало из юношеских уст того, кто обратил Татьяну в ее нынешнее положение: покорно склонившейся