Охота на куропаток во сне и наяву. 12. "Это не Вивальди!" - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Охота на куропаток во сне и наяву.
Часть II. Анданте «Красногорские причуды».
12. «Это не Вивальди!»
Словно пальцем в стакане.
— Какая такая Галя! — слышит он вдруг и не может понять, почему его кто-то с такой силой трясёт за голову. — Пригласил в гости одну даму, а называет имя другой!... Ты что, спишь? Несмотря на такой треск? Волна ушла! Настрой её, пожалуйста!
Очумело привстав, Женя видит в свете, идущим от панели радиолы, что Нинель, сбросив с плеч одеяло и оперевшись на левый локоть, указывает ему другой рукой на эту панель. Он привстаёт и берётся за ручку настройки. Убежавшая волна долго не находится, а внутри него поднимается волна злобы: «За что такая напасть? Музыку ей подавай, причём непременно хорошую! Уговорила, что лучше поспать, а спать не даёт... Ну что ж, чему быть — того не миновать!»
И поймав пропавшую волну, вместо того, чтобы вернуться к прерванному сну, поднимается, делает шаг по направлению к кровати с гостьей и, приподняв одеяло, ложится рядом с ней.
— Это не Вивальди, — говорит ему Нинель.
— Не Вивальди? А кто же? Гендель, что ли?
— Гендель! — отвечает она ему живо. — Ты, оказывается, и в му-зыке знаток!
— Такого знатока не мешало бы и поцеловать!
— Думаешь, что без этого нельзя обойтись? — спрашивает она, поворачиваясь на спину и вытягиваясь всем телом.
— Нельзя, — уверяет он, наклоняясь над нею и соединяя свои губы с её, уже приоткрытыми и с готовностью пропускающими внутрь его язык.
Правая его рука приподнимает ей затылок, а левая устремляется за пазуху комбинации.
— Ничего себе! — шепчет он ей на ухо.
— Что тебя так удивило и обрадовало? — также тихо спрашивает она.
— Сначала отсутствие такого досадного препятствия, как бюст-гальтер...
— Да, я, кажется, допустила оплошность, избавившись от него, ибо была уверена, что мы будем спокойно спать, притом в отдельности друг от друга...
— А я и спал. И не моя вина, что вы меня разбудили. Я, призна-юсь, даже разозлился на вас... Но сейчас!...
— Что же сейчас?
— Ваши груди! Ни одна из них не помещается в моей ладони... Можно поцеловать их? Вы не будите возражать?
И приспустив верхний край комбинации, погружает своё лицо в её величественный бюст, лижет то одно, то другое полушарие. Глубоко задышав и поглаживая кончиками пальцев его голову, Нинель только и произносит:
— Да, я виновата, что разбудила тебя... Но мне стало завидно, что ты спишь, а я нет... Вот уж не думала и не гадала, что всё так обернётся,... что придётся свою вину заглаживать таким образом, терпеть такое...
Женя отрывает рот от взбухшего сосца и переспрашивает:
— Терпеть, говорите? Что ж, действительно придётся... Тем более что вы признали свою вину...
И возобновляет своё занятие. Пока зубы и язык его заняты одной её грудью, правая рука принимается пальпировать другую, а левая, совершая круговые поглаживания, медленно, но неуклонно продвигается мимо живота и бёдер к подолу, максимально возможно задирает его и начинает мять выпуклость её живота, после чего, быстро скользнув мимо мшистой лобковой поверхности, проникает в промежье. И тут же выскакивает наружу, едва соприкоснувшись с набухшими и показавшимися чрезмерно большими гениталиями... Женя даже не успевает сообразить, что это такое: срамные губы или клитор. Никогда ещё ни с чем подобным ему не приходилось иметь дело...
Но пока он приходит в себя, Нинель приподнимается на седалище и произносит:
— Я боюсь...
— Чего?
— Вот так, без презерватива... Найдётся?
— Вы меня озадачили... Не думал, ни гадал...
— Хорош гусь! Приглашает даму на любовное свидание, а об её безопасности даже не думает... Чтобы мы сейчас делали, если бы я, убегая из дома, забыла бы об этом?... Где моя сумочка?..
Она шарит по столу, находит сумочку, открывает её, некоторое время роется в ней...
— Ага, вот! Нашла...
И вкладывает в ладонь Жени маленький бумажный пакетик, внутри которого его пальцы нащупывают пару чем-то обтянутых колечек. Он надрывает этот пакетик, вынимает оттуда содержимое и спрашивает:
— И что с ним делать? Надевать? Боюсь, это у меня плохо выйдет...
— Почему?
— С непривычки... В теории я про это изделие всё, вроде бы, знаю, а вот на практике дело с ним приходится иметь чуть ли не впервые... Что-то не очень уж больно налезает...
И смеётся.
— Он ещё оказывается и безруким!... — восклицает Нинель.
— Может, поможете?..
— Может, мне встать и уйти? — сердится она.
— Ну зачем так?... Ещё немножко... Вроде так, как надо... Не желаете убедиться, что всё в порядке?... А то вдруг свалится?..
— А ты сделай так, чтобы не сваливался!..
— Вот так?
Женя берёт её за пальцы и направляет их к своему полуодетому в чехол инструменту. И происходит двойное чудо: пальцы эти не только в одно мгновение натягивают резинку до самого основания его ствола, но и самому этому стволу, начавшему, было, вянуть от непривычного стеснения, придают необходимую твёрдость.
— Спасибо! — благодарит Женя и, легонько надавливая на плечи Нинель, опускает её на спину, а сам взгромождается сверху и, взяв-шись за свой стручок, начинает кончиком его тереть поверх набухших краёв её щели, не собираясь до поры до времени проникать в глубину. Но это ему не удаётся: моментально раздвинув бёдра и сделав резкое движение навстречу, Нинель полностью погружает его пистолет в свою кобуру и, схватив Женю за ягодицы, начинает активно елозить под ним, ахая, охая и упрекая:
— Ну что же ты?
И ему ничего другого не остаётся, как принять вызов... Но с сильным смятением тут же обнаруживает, что ощущает касание только с одним краем её внутренности: «Словно пальцем в стакане! Ничего себе размеры! Что же делать? Эдак ни я, ни она никогда не кончим... «. А вслух спрашивает:
— Можно мне как-то получше приспособить вас к моим возможностям?
— Что ты имеешь в виду?
— Палочку увеличить в размере нельзя, а щелочку сузить можно...
— Как это?
— Сейчас увидите.
Женя берёт её ноги под колени, поднимает их вверх и опускает ей на грудь, тесно прижимая их друг к другу, и собирается уже, было, возобновить свои толчки, предвкушая, как сейчас ощутит стенки её кубышки... и услышит, как в ответ на его вопрос: «Ну как?» она со стоном произнесёт «О-о-о!» и, так как пятки её повиснут в воздухе над его спиной, и у неё не будет опоры для встречных движений бёдрами, она судорожно вцепится пальцами в его ягодицы, подталкивая его к более глубоким и убыстрённым поступательно-возвратным движениям... Но не тут-то было.
— Ты что? — с силой отталкивает она его. — С ума спятил, что ли?
В голосе её слышится не только недоумение, но и негодование.
— Не можешь нормально, так не приставай... Иди спи!... То же мне, нашёл подопытного кролика!...
Нинель освобождается из-под тяжести его тела, опускает и вытягивает ноги, затем, опираясь на пятки, приподнимает нижнюю часть торса и натягивает подол комбинации на бёдра. Женя располагается на боку рядом с нею и, не отнимая рук от её живота и груди, продолжает начатый ею разговор:
— А я и спал, как было велено... И, повторяю, не сам проснулся, а меня позвали... А теперь отсылают обратно вместо того, чтобы получить, раз уж так случилось, удовольствие...
— Какое уж тут удовольствие? Скрутил в баранку и навалился, как не знаю кто... Аж дыханье спёрло... — Вот если бы вы чуточку потерпели и дали мне возможность войти в вас именно в такой позе, то у вас действительно спёрло бы дыхание от ощущения того, как в вашу гайку ввинчивается мой болтик, который, кстати, начинает, кажется, терять необходимую упругость...
И взяв её ладонь, направляет к предмету разговора и кладёт на него.
— Не правда ли?
Она не отвечает, но и ладонь свою обратно не забирает, а малость спустя даже легонько пускает в ход пальцы.
— Болтик, говоришь? Да...
— Что? Хочется сказать: так себе?
— Это ты так сказал, а не я...
— Но, наверно, подумали...
— А может всё-таки не будем друг друга мучить и поспим?
— Я-то засну тут же... И мне снова приснится что-нибудь приятное... А вот вам, боюсь, по прежнему будет не до сна... Так что давайте завершим то, ради чего мы здесь оказались, а потом, облегчившись, может быть, и вздремнём пару-другую часиков... Как там моя пташка? Готова к взлёту?
— Пташка, болтик — слова-то какие употребляешь! — удивляется Нинель, слегка потрясывая эту «пташку» кончиками своих пальцев.
— А ты какие употребляешь?
— Ого! Какой прогресс: он уже на «ты» перешёл!
— Как говорят, с кем поведёшься, от того и наберёшься... Я-то вот набираюсь, — не то что некоторые!..
— Это ты меня имеешь в виду?...
— А кого же?
И для убедительности своих слов целует её в губы и снова принимается мять груди.
— А чем я сейчас занимаюсь? — вопросом на вопрос отвечает она, сжимая и поглаживая его инструмент.
— Чем? — подхватывает он. — Можешь вслух признаться?
— А может хватит словоблудием заниматься?
— Согласен, хватит!... Орудие, спасибо вам, готово к бою, и пора от слов снова перейти к делу...
— Ну, если меня снова называют на «вы», то мне, наверно, ничего не остаётся, как посчитать ваши намёки оскорбляющими мою честь и отвергнуть их... Уберите свои наглые руки от меня!
— Нет, нет! Я оговорился. Просто в этом плане я очень консервативный, и переход на «ты» мне даётся гораздо труднее, чем...
— Чем что?
— Чем мы, было, уже занялись, и чем я вновь собираюсь заняться...
И, перенося левую ногу через неё, приподнимается на коленях, сжимая ими её бёдра.
— Но только не так, как ты хочешь, а так, как я привыкла, — отве-чает она, скрещивая обе руки на бёдрах.
— Как понять этот жест? — вопрошает удивлённо Женя.
— А так и понимай!...
— Значит, если я не приму твоё условие, мне путь к твоему алтарю заказан?
— Мудрёно говоришь, но суть моего ультиматума до тебя, кажется, дошла...
— А если приму, то никаких препон не встречу?
— Догадливый!
— Хорошо, согласен!..
— Это меняет дело, — произносит довольно Нинель, разводя ладони рук и убирая их с бёдер. — Давно бы так...
Женя наклоняется над ней и целует, после чего одной рукой овладевает грудью, а другой задирает подол её комбинации и направляет