Начало сексуальной революции или оргия с девственницами - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Чтобы всем было ясно, почему такое название, сообщу, что время описываемых событий — начало семидесятых годов. Место действия — город Минск, столица Белоруссии. Я учился в одном из минских институтов, в каком — замнем для ясности. Жил как все в общежитии. Выпивки, иногда учеба, иногда девочки. Девственником не был, но назвать себя покорителем женщин тоже не мог. Получил свою долю короткого общежитского секса, когда во время сношения думаешь не только о подружке и о себе, а и о том, когда в дверь постучат и надо будет лихорадочно одеваться с криками «Подождите!». А если это проверка студсовета с представителем деканата… В общем, до четвертого курса я так и жил.
А в начале следующего семестра прошла какая-то реорганизация и на наш поток добавили еще четыре группы. И на фоне уже привычных лиц девочек нашего потока вдруг появились новые и очень интересные лица. Одна из них явно положила на меня глаз и уже через неделю мы с ней оказались в ее кроватке. Но я сам больше был заинтересован тремя девушками из ее же группы. Опишу их внешность. Одна из них складненькая татарочка по имени Гульсара. Все звали ее Гуля. Небольшого роста, с короткой черненькой стрижкой, стройная с аккуратной попочкой, твердой грудью и узкой талией, она была любимицей преподавателя физкультуры и действительно хорошо бегала, прыгала и занималась гимнастикой. Как потом я узнал, в детстве она действительно ходила в секцию художественной гимнастики. Если случалось столкнуться с ней при выходе с лекции в узком проходе, то прикасаясь к ней, ты чувствовал, что все ее тело плотное, горячее и упругое.
Другая девушка из этой троицы — рыженькая и худенькая девочка среднего роста — Верочка по прозвищу Лисичка. Она была вполне молода. Этим все сказано. Ее узкие бедра, длинные ноги, небольшая грудь и копна темно-рыжих волос мелькали по коридорам института. Она обожала мини-юбки и ее длинные ноги мелькали перед глазами, иногда открывая кусочек беленьких трусиков. На парней того времени, лишенных видеопорнухи и журналов «Плейбой», это производило сильное впечатление.
Третьей была Оля. Ее описывать легко и вместе с тем сложно. Проще всего сказать, что это была классическая русская красавица. Все что нужно было на месте, ничего лишнего ни в фигуре, ни в лице. Кстати, о лице. У нее был абсолютно правильный носик, что, как известно, очень большая редкость. На фоне нынешних красавиц она, может быть, казалась бы излишне плотной, но я так не думал. На мой вкус, это была Красавица с темно-русыми волосами. Ее круглая головка с широко расставленными серыми глазами и чуть выдающимися скулами привлекала к себе всех, неравнодушных к женщинам.
И, оказавшись в постели с их одногруппницей, я после того как по-быстрому вставил ей, спросил, что она знает об этих девочках. Та не обиделась и со смешком ответила: «Что, и ты туда же? А меня тебе мало?». Выяснилось, что с первого курса за этими тремя подругами ухаживало немало парней и преподавателей, но все получали вежливый, но твердый отказ. Жили они не в общежитии, снимали на троих квартиру в центре Минска, недалеко от института, но в квартире этой никто из студентов ни разу не был, хотя некоторые пытались проникнуть. Где-то в районе второго курса был вынесен вердикт — они лесбиянки. А еще через год их вообще оставили в покое — не хотят, не надо.
На вечерах танцев они не появлялись, учились хорошо, но заучками не были. В общем, кроме как на занятиях, увидеть их было нельзя. На общих лекциях я подсаживался поближе, но это ни к чему не приводило. Попытки завязать разговор не поддерживались, все заканчивалось общими фразами о погоде, о том, что сегодня лектор явно с похмелюги. И все!
Я уже бросил надежду на какие-то контакты, хотя все они мне нравились, а от Оли я просто балдел. Иногда я даже дрочил, представляя ее в своей койке — не всегда хватало девочек для расслабления.
И вдруг, в один действительно прекрасный осенний день в мою комнату заглянул пацан-малолетка. «Кто тут Семен?» — спросил он, и, убедившись, что это я, сунул в руки записку. В записке было: «приходи сегодня в 19—00 к нам». И подписи — Гуля, Вера, Оля. Я опешил. Никогда ничего серьезного между нами не было, а тут…
К семи часам вечера я уже стоял у их дома. Цветы покупать не стал, на всякий случай разорился и купил бутылку коньяка и шоколадку — не идти же с пустыми руками. Ровно в 19—00 позвонил в дверь. Дверь открыла Оля. Скупо улыбнулась и предложила пройти в зал. Квартира была огромной — так называемая сталинка, построенная сразу после войны для разных шишек. Высоченные потолки, огромные комнаты.
В зале на диване сидела Верочка в скромном платье, закрывавшем ее юное тело от шеи до колен. Мне предложили сесть в кресло напротив, что я и сделал. Оля забрала мои дары и сказав: «Они вряд ли понадобятся», вышла из комнаты. Я остался наедине с Верой. Она сразу взяла быка за рога. «Сеня, мы хотим, чтобы ты лишил нас девственности». Я обмер. В те времена услышать такие речи было невозможно. «Кого это нас?» «Нас троих». Тут она двусмысленно ухмыльнулась. «Правда, по-разному. Ты не против?». Я, обомлев как последний дурак, закивал головой. «Вот и хорошо. А теперь, будь добр, покажи свой хуй». Я вообще обомлел. Услышать такие слова от девушки, которая должна краснеть от слова «попа»!»Ну, давай быстрей». Я, заливаясь краской — первый раз со мной такое — стал расстегивать пуговицы на ширинке. Копаясь в семейных трусах, достал свой инструмент и просунул его в ширинку. Вера внимательно осмотрела его и разрешила убрать. «Теперь выслушай меня внимательно. Если ты согласишься, то сегодня и завтра проведешь с нами. Ты должен лишить нас девственности, но каждую по-разному.
У меня, например, девственна попка. Гуле надо порвать целку. А Оля еще ни у кого не отсасывала. Ты согласен?» «Но я не гомик… « «Ничего ты не понимаешь. Мы тебе не мужика предлагаем, а мою девичью попку. Женщины любят, когда их ебут в жопу. Тебе уже должно быть понятно, что все вещи мы называем своими именами. Не красней, когда услышишь ебля, пизда, хуй и т. д. Чтобы тебе стало ясно, я сделала клизмы и теперь внутри чистая-чистая. Ты согласен? Да, еще предупреждаю, что ебать нас ты будешь при свете и мы все (я имею в виду свободных) будем на это смотреть. Ты согласен?» «Да» — промямлил я. «Тогда начнем».
Она поднялась с дивана и повернулась ко мне спиной, чтобы отвести в другую комнату. Я похолодел. Ее платье было платьем только спереди. Сзади ничего не было — только три тесемки на шее, талии и у колен схватывали ткань и не давали ему свалиться. Вся спина и попа были открыты. А на попе красовалась надпись, сделанная волокнистым карандашом — так тогда назывался фломастер — «Ебать сюда», а на другой половинке — «Засади в жопу». Мой хуй резко поднялся. Мы зашли в спальню, где стояла кровать совершенно необъятных размеров. Рядом со спальней была ванная, куда меня и отправили для приведения в культурное состояние, как выразилась Гуля. Вышел я оттуда совершенно голый с намотанным на бедра полотенцем. Оля и Гуля тут же сорвали его с меня, причем сами оставались одетыми в какие-то юбки и маечки. На кровати лежала спиной кверху Вера. Ее ножки были слегка раздвинуты. Оля и Гуля быстро намазали мой стоящий торчком хуй (будем соблюдать правила дома) каким-то кремом, подвели меня к Вере. Гуля стала раздвигать половинки Вериной попы, а Оля своей рукой вводить мой хуй.
От Олиной руки я начал исходить, но понимал, что сейчас займусь другим. Все вместе стали вводить мой хуй в Верину попу. Вера простонала «Только помедленнее». Я тоже не спешил, стараясь запомнить все ощущения. Хуй медленно входил в девичью попу. «Это поуже пизды будет» — пронеслось в голове. Как бы отвечая на мои мысли, Гуля сказала: «Ничего, что туго. Разъебем, легче будет». Вера подо мной шевелилась, а я мало-помалу вводил свой хуй. Верина попа была горячей и скользкой. Наверно, там было много вазелина или другого крема. Наконец, мой немаленький хуй вошел в попу полностью. Я услышал Олин шопот: «Чего ждешь? Еби». Я начал двигаться взад-вперед. Руки мои ласкали ее маленькие груди, я целовал ее в шейку, на которой было какое-то странное ожерелье, состоявшее из монеток и каких-то разных бусинок.
Сначала это было трудновато, но затем все пошло как по маслу. Вера стонала подо мной, не знаю уж от чего — от боли или удовольствия. Гуля подсказывала: «Не спеши, не кончай. Держись, сколько сможешь». Я сдерживался, но если до этого у меня месяц никого не было, то долго не потерпишь. И с криком «Кончаю» я выбросил свою сперму Вере в попу. Еще несколько движений и я выскочил из нее. Вера повернулась ко мне лицом и крепко поцеловала. Затем принесли волокнистый карандаш и предложили оставить автограф на попе. На попе уже не было места, и я написал чуть повыше «Шлюха».
Затем меня отправили в ванную, а когда я вышел из нее, то увидел на той же кровать Гулю, совершенно голую. Справа и слева от нее стояли Вера и Оля и раздвигали передо мной Гулины ножки.
Я обратил внимание, что пизда у Веры была чисто выбрита, а у Гули между ног были целые заросли. Но пока об этом спрашивать не стал, а спросил, почему Гуля до сих пор целка. На это мне было отвечено, что татарки должны выходить замуж только за татар, а те женятся, только если невеста девственница. Иначе муж выгоняет жену после первой брачной ночи с позором. Но теперь Гуля выходит замуж за русского Васю, а ему все равно, целка она или нет. Так что можно ее выебать. Поэтому же она и не бреет пизду. За этими разговорами я почувствовал возбуждение, мой хуй встал и я направился к Гуле, чтобы сделать то, о чем меня просили. Но на дороге встала Оля. «Ты что, просто так ломать хочешь? Женщине, прежде чем ломать, надо сделать приятное. Полижи ее пизду». Лизать пизду? Я, конечно, слышал об этом, но мне, как и всем моим друзьям, казалось это унизительным. Быть пиздолизом? Я глянул на всех трех подруг и понял — если я это не сделаю, то ноги моей в этом доме не будет.
И зажав свое самолюбие в кулак, я приблизился к старательно раздвигаемым передо мной ножкам Гули. На внутренней стороне бедер тоже были надписи